Глаза жадно оббежали всю его фигуру, задержавшись на внушительном подрагивающем возбуждённом достоинстве моего мужчины. Неуверенно подошла и постаралась так же грациозно и плавно текуче проскользнуть поверх Максима, но как всегда моя координация дала сбой: неловко опёрлась на руку, отчего она подогнулась и я бы позорно рухнула на него, если бы он меня не поддержал. Притянув выше, впился в губы поцелуем, отстранился и ободряюще выдохнул:

– Ну же, не бойся.

– Я…я не боюсь, – упёрлась ладонями ему в грудь, нагнула голову, отчего волосы рассыпались шатром, и провела языком вокруг его соска. Выдохнула, почувствовав его подрагивающие руки, которыми он удерживал мои предплечья. Подняв голову, прищурилась, посмотрела на него, правда вызвала этим лишь усмешку на его губах. Ну да, совратительница из меня неважная, но я не отступала:

– Максим, руки на спинку, – и улыбнулась, глядя на его расширившиеся от удивления глаза.

– М-м-м, это уже интересно, – он с предвкушением вернул мне улыбку, медленно поднял руки и ухватился за широкое деревянное изголовье кровати.

Медленно, не разрывая зрительного контакта, склонилась, обвела языком сосок и ухватила его зубами, чуть потянув. У самой сердце пропустило удар от того как он рывком выдохнул. Лёгкими поцелуями спустилась ниже – живот, твёрдый, напряжённый, чуть сдвинула голову и прикусила внутреннюю поверхность бедра и замерла. Я конечно не маленькая наивная девочка и видела фильмы для взрослых, но одно дело видеть, а совсем уж другое – делать самой.

Откинув волосы за спину, бросила быстрый взгляд на лицо Максима: поймала горящий взгляд и нерешительно обхватила ладонью член у основания. Медленно провела по всей длине. Ощущения просто непередаваемые – под такой мягкой, бархатной на ощупь кожей такая твёрдость желания. Он слегка подрагивал, пульсировал. Медленно, чуть касаясь, круговыми движениями растёрла выступившую жемчужную каплю по гладкому, горячему навершию и, наклонившись, провела по головке языком.

– Лииия, – донеслось до меня протяжное, побуждая на более решительные действия.

Вспоминая ранее увиденное в фильмах, ласкала его, проводя по всей длине языком, обхватив губами, подалась чуть ниже, вызвав сорвавшийся глухой рык, сменившийся стоном на мои более глубокие ласки.

Не сдержавшись, Максим начал двигаться бёдрами мне навстречу, дыша рвано, издавая яростные стоны, от которых у меня сладко скручивало напряженным возбуждением внизу живота. В какой-то момент мир у меня перед глазами перевернулся, и я оказалась лежащей на спине с широко раскинутыми бёдрами, между которых навис Максим.

Тяжело дыша с рыком: – «Моя», яростно впился в губы и, двинув бёдрами, одним движением погрузился в моё лоно. Выпив мой вскрик, сменившийся стоном, не отрывая от меня взгляда, двигался быстро, мощно, заставляя выгибаться телом, вскидывать бёдрами навстречу его движениям, до сладкого, безумного пика скручивающего сознание сначала в тугой узел и тут же взрывающего фейерверк наслаждения.

– Во сколько ты уезжаешь?

Мы сидели на кухне. Весьма плотно позавтракав и я откинулась на спинку стула.

– В три ночи за мной приедет машина.

Отвернувшись к окну, грустно кивнула. За стеклом уже расплескался солнечный день, только радости он не дарил. Проснулась от приглушённого голоса Максима, закрывшегося на кухне, чтобы не разбудить меня и обсуждавшего детали отъезда.

– Иди сюда.

Посмотрела на него и покачала головой, грустно улыбнувшись. Тогда он сам встав, подошёл, подхватив меня на руки, вернулся к своему стулу. Нежно касаясь костяшками пальцев моего лица, провёл по скуле, обвёл контур губ и, ухватив за подбородок, приподнял лицо.

– До трёх ночи осталось не так много времени. Давай не будем его омрачать грустью и печалью?

И мы старательно обходили в разговорах тему его отъезда. Всё оставшееся время, даря друг другу ласки, прикосновения, лёгкие касания и волшебные взрывы яркого наслаждения. Это был не секс, мы занимались любовью! Каждое касание, поцелуй был наполнен сжимающей сердце нежностью, когда хочется не брать, а только дарить наслаждение любимому и я чувствовала в ответ от Максима то же самое, видела наполненный нежностью взгляд. Старательно запоминала каждую минуту, секунду, проведённую рядом с ним, и также старательно отгоняла постоянно подступающую к сердцу болезненную тоску от предстоявшего расставания.

Боль разлуки, ярко алым цветком от сердца раскинула свои лепестки по всему телу, резанула так, что не хватало дыхания, выкручивая внутренности заставляла судорожно открывать рот. Я даже боялась моргнуть – не отрываясь, следила за удаляющейся по дороге машиной, которая через несколько мгновений превратилась в точку и исчезла из виду.

Максим привёз меня к воротам учебного комплекса ближе к трём ночи, и уже сюда за ним приехала машина, чтобы отвезти его в аэропорт. Кивнул на прощание сторожу, который должен меня проводить внутрь и потом к общежитию.

Захватив мои губы в нежном, но безумно коротком для меня поцелуе, он решительно выпустил меня из объятий, отвернулся, прошёл к авто и бросив на меня последний, обжигающий взгляд, сел на переднее сиденье. Мягко тронувшись, автомобиль увёз его. А я, словно закаменев, стою и смотрю на убегающую ленту дороги, ярко освещённую фонарями, и никак не могу сделать шаг назад.

Я, наверное, так и стояла бы там, пока не упала от усталости, но мягко обхватив меня за плечи, кто-то развернул к себе и я, даже не поднимая взгляда, чтобы посмотреть на владельца заботливо удерживающей меня руки, уткнулась в широкую грудь.

Слёз не было, только воздух тяжело вдыхался, сердце сжималось от боли расставания, и я вздрагивала периодически всем телом. Над ухом слышала успокаивающие тихие слова, но совершенно не разбирала и не понимала их. Через некоторое время скованность в мышцах ушла, и я более не напоминала сама себе застывшую статую.

В попытке успокоиться вдохнула и медленно выдохнула пару раз, только потом подняла голову – мне мягко улыбались глаза сторожа, от которых лучиками разбегаются морщинки.

– Everything will be fine girl. You'll see, everything will be fine. Sometimes separation is just the beginning. (Всё будет хорошо, девочка. Вот увидишь, всё у тебя будет хорошо. Иногда разлука – это только начало пути. – Прим.)

Я, не понимая ни слова, ещё раз оглядываюсь на дорогу и увлекаемая за плечи иду рядом с пожилым оборотнем к сторожке, через которую дальше к общежитию.

Глава 3
Валлия

«Наша свобода напоминает светофор, у которого горят три огня сразу»

Михаил Жванецкий

– Ещё раз, сосредоточься! – Наставник сурово взглянул на меня в теле волчицы и ударил волной подчинения. Мысленно воззвав к своему дару, укуталась в него словно в одеяло со всех сторон, но не дотянула. Остаточной волной волчицу выгнуло и прижало к земле так, что передние лапы разъехались в стороны. Вздыбив шерсть на загривке, раздражённо сверкнула золотом глаз и, встряхнувшись, встала. Рыкнула и пристально посмотрела в глаза наставника.

– Готова? – Наставник, не давая мне времени кивнуть, опять направил волну воздействия.

С самого первого дня, после нашего с Максимом расставания, наставник загрузил меня занятиями так, что единственным желанием в конце занятий, было упасть на кровать и уснуть. Даже после ужина и ежевечерних разговоров по телефону с любимым, после которых меня скручивало дикой тоской по нему, наставник проводил занятия.

Каждый перерыв в обучении, будь то завтрак, обед или ужин, просто передышка – я старательно вспоминала всю полученную информацию о своём даре, анализировала и старалась следующее упражнения по взаимодействию с даром воспроизвести в точности с услышанными ранее наставлениями.

«Хочешь скорее увидеть Максима, прижаться к его губам, обнять? Значит надо выкладываться полностью: до рваных выдохов, до бешено скачущих мушек перед глазами!» – более лучшей мотивации для усиленных занятий трудно было бы для меня найти.

В один из дней, я и наставник устроились в его кабинете на короткий отдых между занятиями.

– Если мой дар бесполезен для женщин, почему тогда моя мама, бабушка не были зарегистрированы и скрывали меня?

Наставник не торопился отвечать: со вздохом сделал глоток великолепного зелёного чая, помолчал и, отвернувшись к окну, произнёс:

– Видишь ли, Лия, дар «Зеркало» очень опасен, некоторое время назад многие скрывали зеркальщиков для использования в личных целях.

– В смысле? Как их можно использовать?

– Допустим сильный альфа, да ещё, если он будет с ментальным даром, скрывает женщину зеркальщика и у них рождаются дети. Ты только представь: каким можно вырастить ребёнка с таким гремучим даром, если вложить в его голову радикальные идеи. А если у этого оборотня не одна женщина «Зеркало», а несколько – вот тебе и маленькая армия, которая по силе сопоставима… да тут даже аналогов не подберёшь!

– Подождите… – я отставила чашку, тряхнула головой: – Но зачем женщинам добровольно рожать и отдавать своих детей для таких целей. Нет, я понимаю: есть безумные фанатички, у которых мозги повёрнуты на теме мирового господства. Но таких же немного! А заставить рожать никто не может: вы сами говорили только по желанию женщины!

– Ты правильно рассуждаешь. Но упустила одну очень важную деталь: родить добровольно можно заставить, Лия! Только вот способы воздействия разные: убеждения, угрозы, страх за близких, да и влюбленность никогда не сбрасывали со счетов, ну и ты уже упомянула фанатичные взгляды самих женщин.

Я замолчала, осмысливая то, что прозвучало. И теперь понимая причину охоты на меня и причину, по которой убили мою маму. Злость! Безумная злость всколыхнулась в сердце и огненной волной прошила тело.

Глаза сверкнули опасным блеском, губы сжались, ладони непроизвольно сомкнулись в кулаки, заставляя внутри волчицу ощетиниться и яростно оскалиться.

– О чём ты сейчас подумала, девочка? – мягко, вкрадчиво спросил наставник, отвлекая меня от гневных мыслей. Пару раз глубоко вдохнув и медленно выпустив воздух, уже более спокойным голосом ответила:

– О маме.

– Понимаю, – он кивнул, отвернулся обратно к окну. – Я читал о ней в твоём деле. – Опять вздохнул: – Теперь ты осознаёшь – для чего я тебя стараюсь научить защите? – наставник повернулся, напряжённо заглянув мне в глаза: – Только, видишь ли, в чём дело – если тебя всё-таки найдут эти твари, и ты окажешься в их лапах, тебе придётся скрывать степень владения даром, да и его силу, – удивил он меня.

– П-почему? Наставник… – потрясённо замолчала, не зная, что сказать.

– Да. Представь себе, что эти отморозки поймут всю силу твоего даже не полностью распечатанного дара и ты одна против организованной, преступной банды – что ты сможешь им противопоставить? Если их до сих пор не отловили, значит, действуют несколько хорошо подготовленных оборотней, с хорошими связями и деньгами. У них наверняка есть хорошо спрятанное место для содержания таких как ты, Лия. Ведь ты не единственная за кем охотятся! Сигналы приходят и с востока вашей страны и с севера, но… – он сейчас сосредоточенно наблюдал за моею реакцией, но теперь уже я смотрела, не отрываясь, в окно. – Я бы предложил тебе укрыться…

– Нет! – вскинулась я, а он усмехнулся:

– Вот поэтому и не предлагаю. И насильно удерживать тоже не стану – не имею на то ни малейшего желания и даже права. Поэтому и предупреждаю тебя! Но ты должна научиться ставить ячеистый щит за мгновения.

Некоторое время в кабинете царила тишина, но обдумать услышанное я смогу и потом, а пока:

– Вы так и не объяснили: как могло получиться, что ни моя мама, ни бабушка не были зарегистрированы. И ведь меня мама скрывала не только от тех, кто охотится за женщинами с даром «Зеркало», но и получается от храма. Она никогда не рассказывала мне о местах силы, где по идее можно было попросить помощи у Создателей, да и сама не обращалась за помощью.