И еще он был самым привлекательным, и в этом Амалии не требовалось более авторитетного мнения, чем свое собственное.

Концерт был прекрасен, но более всего Амалии хотелось, чтобы он закончился.

Леонид вышел к Амалии в холл.

– Поедем ко мне! Отрепетируем Либертанго под бутылочку шампанского.

– Едем!

– Я счастлив, видеть тебя здесь, Амалия! – повторил пианист, целуя ее руку.

У Леонида была превосходная квартира в центре Петербурга, с панорамным видом на Невский проспект. Напротив эркера стоял черный рояль. Он откупорил бутылку изысканного шампанского и наполнил фужеры. Пальцы его коснулись клавиш.

Амалия облокотилась на край рояля. Он играл и с наслаждением наблюдал, как мурашки покрывают ее руки.

Бедра Лии двигались в такт музыке, доставляя неоспоримое удовольствие музыканту. Он доиграл композицию до конца, иначе Лео не позволило бы воспитание, поднялся от инструмента и обнял Лию. Целовал. Сжимал в объятиях.

Короткими, неспешными шагами они продвинулись к его постели. Леонид опустился перед ней на колени, руки скользнули по бедрам, он осторожно расстегнул замок на строгой юбке, и та упала на пол. Амалия перешагнула через ткань. Чулки, на стройный ножках Лии, радовали взор Леонида. Его пальцы занялись пуговками на шифоновой блузе Амалии, и вскоре, она тоже отправилась на пол.

Он опрокинул ее на постель, и сам стал раздеваться. Амалия завороженно наблюдала, как он расстегивает манжеты на рубашке, движения его рук были изящны и неторопливы. Красивое тело, скульптурный торс, развитые брюшные мышцы.

Леонид расстегнул ремень и избавился от модных зауженных брюк. Совершенство его тела можно было сравнить со скульптурой Давида в исполнении великого Микеланджело. Леонид и сам был как произведение искусства.

Амалия с наслаждением любовалась этим молодым мужчиной.

Он опустился на постель, склонился над Амалией, упираясь на руки. Лия вытянулась на белоснежной простыне и закрыла глаза. Он был прекрасен, но сейчас ей хотелось чувствовать только его касания. Губы Лео скользили по ее шее ниже, через бугорки груди на мягкий животик.

Они избавились от последних предметов одежды. Белье полетело на пол.

Два красивых тела, слившиеся в одно, отражались на черной глади рояля.

Утром Лию разбудили звуки музыки. Она приподнялась на постели и увидела Лео, он сидел за инструментом, закутавшись в одно лишь одеяло, которое являлось единственной его одеждой.

Мелодия как будто материализовывалась в комнате. Кралась на цыпочках, мимо рояля и увлеченного пианиста, замирая, пока отзвук нажатой клавиши не перестанет трепетать в инструменте, осторожно приближалась к кровати, боясь разбудить гостью. Опускалась облаком на постель спящей Лии, осторожными касаньями убирала локоны с лица спящей девушки. Внимала ее, едва заметному дыханию. И вспорхнула, так же не слышно, как только гостья едва приподняла ресницы.

– Что это, Леонид?

– Пробуждение весны, Петра Чайковского. Доброе утро, Амалия!

Она поднялась с постели и подошла к нему, совершенно не стесняясь своей наготы.

– Мое пробуждение еще никогда не было таким, – прошептала она, присаживаясь на банкетку рядом с Лео.

Он обернулся и поцеловал ее ладонь, лежащую у него на плече.

– После сегодняшней ночи, я нашел мелодию про тебя. Это не Либертанго, хотя, впрочем, тоже танго.

– Послушаю с удовольствием.

Она встала подле рояля, чтобы видеть его одухотворенное лицо, а оно всегда было таким, когда Леонид играл.

А он с особенным старанием исполнял произведение, для обнаженной девушки возле своего рояля, которая подарила ему ночь полную страсти и полную наслаждения. В это мгновение она восхищала его более всего на свете. И каждую ноту звучащей композиции он дарил для нее.

– Это «Por una cabeza», что переводиться как «Потерявший голову» Карлоса Гарделя.

– А ты потерял голову? – улыбнулась Амалия.

– Совершенно… – он встал и притянул Лию в распахнутое одеяло, нагое тело к нагому телу.

– О чем она? – промурлыкала Лия, прижимаясь к нему обнаженной грудью.

– Это композиция повествует о человеке, который играет на скачках и сравнивает свое пристрастие к лошадям с увлечением женщинами.

– А почему именно она?

– Сам не знаю, чем больше я узнаю тебя Лия, тем проще мне ассоциировать тебя с музыкой.

– В Либертанго больше страсти!

– «Por una cabeza» глубже.

– Тебе виднее…Ты верно голоден?

– Очень…

– Показывай мне сердце своего жилища.

– Сердце?

– Холодильник! – расхохоталась Лея. – Будем готовить завтрак.

Питер был, по обыкновению, не слишком приветив, порывистый ветер, леденящая прохлада финского залива, отсутствие солнца – так встретила северная столица парочку влюбленных.

Но им, казалось, были безразличны погодные перипетии. Взявшись за руки, они бродили по Невскому проспекту, периодически заходя в кафешки и ресторанчики, чтобы выпить горячего кофе и отогреться.

Как же Амалии нравилось смотреть на своего спутника. Она наслаждалась его красотой, и Лии было даже немного совестно, что мужчина восхищает ее больше богатого архитектурного наследия Петербурга. Хотя это его родной город, и можно считать, что Леонид является частью этого наследия.

Амалии вспомнилась сцена из советского фильма «Иван Васильевич меняет профессию», ей сейчас тоже хотелось позвонить подруге и протараторить в трубку: «Галочка, ты сейчас умрешь, потрясающая новость!».

И Амалии не было стыдно, да, она радовалась своему новому роману так, как давно уже не умела радоваться. Ей было приято и лестно внимание Леонида, и ей хотелось кричать об этом на весь свет.

– Нам надо зайти по одному важному делу, – предупредил Леонид.

– Конечно. А что такое?

Они стояли перед магазином известного ювелирного бренда.

– Я планировал, что это будет сюрприз.…Заказал на свой вкус, но неизвестно, когда я увижу тебя в следующий раз, – Леонид терялся. – В общем, пойдем надо кое-что примерить.

Магазины подобного статуса внутри напоминали самые именитые музеи. Лия опустилась на софу. Девушка в форме тут же подала ей чашку свежесваренного кофе.

Леонид назвал свою фамилию, и продавец удалилась в поисках его индивидуально заказа.

– Лия, подойди, пожалуйста, – позвал он.

На витрине, на белоснежной платформе в свете специальных ламп сияло колье. Красота колье настолько поразила Амалию, что она застыла в изумлении. Леонид обладал превосходным вкусом не только в музыке, но и в ювелирных украшениях.

– Я выбрал его в каталоге, полагаясь исключительно на свой вкус. Мне показалось, что оно как нельзя лучше дополнит твое превосходное вечернее платье.

Амалия пораженно смотрела попеременно то на колье, то на Леонида и молчала.

– О, если оно тебе не нравиться, выбирай все что хочешь, – забеспокоился Леонид.

– Я поражена, я не могу подобрать слов, – выдохнула Амалия, – оно превосходно.

Девушка продавец облегченно вздохнула.

– Тогда, оно твое, Лия. Не желаешь примерить?

– Конечно, – она прижала ладони к губам, но даже глаза ее улыбались.

Брильянты, белое золото, изящное плетение.

– Я хочу, чтобы в самые торжественные моменты твоей жизни, оно напоминало тебе обо мне.

– Спасибо, Леонид, я никогда прежде не видела украшения, изысканней этого колье.

– Вы отчасти правы, – вмешалась продавец, – данная модель входит в топ лучших нашего ювелирного дома, оно выполнено в единственном экземпляре и является дипломантом выставки европейских ювелирных домов. Все соответствующие документы и сертификаты на камни прилагаются к изделию. Вам удобно забрать его сейчас или курьер доставит украшение в удобное время и место?

– Да, доставьте сегодня вечером по моему адресу, – распорядился Леонид.

– Как вам будет угодно, – учтиво кивнула девушка.

– В память о нашей первой ночи, – шепнул Леонид на ухо Амалии.

– Я итак никогда ее не забуду, – щеки Амалии пылали.

Амалия давно перестала верить в сказку, но сейчас, похоже, последняя взяла реванш и ворвалась в ее жизнь, заполняя собой все повсеместно. Амалия старалась наслаждаться моментом и не думать о том, что все сказки рано или поздно заканчиваются.

Администратор магазина заказала такси для своих привилегированных клиентов. И Леонид с Амалией отправились отмечать приобретение в ресторан.

Лия отдавала себе отчет в том, что Леонид молодой, привлекательный и популярный исполнитель. Его окружали сотни поклонниц. Его внимание льстило ей, но Амалия прекрасно понимала, что это ненадолго. Творческие люди склонны к таким бурным, множественным романам. Склонны увлекаться. Целиком и без остатка. Возможно, сейчас Леонид искренен с ней, но точно так же он будет искренен и с другой.

Амалия дала себе зарок, не терять голову, просто наслаждаться, понимая, что скоро сказка закончиться. Будем чем похвалиться подруге, будет, что вспомнить в старости.

Она выдохнула и позволила себе насладиться моментом.

5. На дыбы

Герман плохо спал минувшую ночь, ворочался, в голову лезли неприятные мысли. Крепкое кофе, подслащенное до омерзения, заменили ему любимый омлет.

Он так и не вызвал водителя и снова ехал на работу сам, в эту субботу Герман дежурил.

На селекторе он впервые пропусти мимо ушей доклад диспетчера, рисуя в своем ежедневнике замысловатые зигзаги.

Вчера Алена поставила его в дурацкое положение. Хотя причем тут Алена, в дурацкое положение он поставил себя сам. Во-первых, тем, что сбежал, бросил ее одну, во-вторых Герман не сдержал данное обещание, и Алене, наверное, пришлось таскать сено и тяжелые ведра с водой самой.

Она смутилась не меньше его, чего только стоили раскрасневшиеся щеки, такого румянца не было даже после дегустации вина, и еще Алена избегала смотреть в глаза Герману, но, однако же, она не убежала.

А он убежал, не договорившись о следующей встрече, не поблагодарив за урок, даже номера телефона опять не узнал. Некрасиво получилось.

Потратив на муки совести весь день, ранним утром воскресенья Герман отправился в конюшню.

Первый же пост ДПС остановил его.

Герман поехал на личном транспорте, позабыв о новых правилах, введенных в городе из-за пандемии. Выходить из квартиры или дома можно было только в нескольких случая: чтобы купить продукты в ближайшем супермаркете, для похода в аптеку, экстренного обращения в поликлинику и выгула домашних животных, причем последнее разрешено было делать не дальше ста метром от места проживания. Перемещаться на работу и с работы разрешено было только лицам со специальными пропусками.

Конечно же, у него был круглосуточный пропуск. Да и не одному сотруднику ДПС не пришло бы в голову останавливать его служебный транспорт. Город маленький и сотрудники дорожно-постовой службы прекрасно знали, кому принадлежит данный автомобиль. А вот лично генерального директора запомнить еще не успели, прописка у Германа иногородняя, и потому, невзирая на все отговорки, ему в строгом порядке приказали возвращаться по месту временного проживания.

Чертыхаясь, Герман развернул машину. Спешно вернулся домой, пересел в служебное авто, удостоверился, что в бардачке лежит пропуск, но поехал все равно в объезд поста, чтобы избежать повторного общения с этими милыми ребятами.

Приехав в конный клуб, он обнаружил, что ворота закрыты, не просто прикрыты, как в прошлый раз, а основательно заперты на замок.

Пройдясь пару раз вдоль входа, Герман уже собирался уезжать, как вдруг заметил подъезжающий автомобиль. Белый дорогой внедорожник переливался на солнце, сверкая наполированным кузовом.