– А почему твоя мама мне не позвонила? – грустным, но спокойным голосом спросила я. – Я бы могла приехать и отвезти тебя на праздник.

– Мама всегда отвечает в таких случаях, что все должны соблюдать правила. Если у вас выходной, значит, мы не можем вас беспокоить.

– Ерунда какая! Если у меня нет срочных дел, то я с радостью помогу.

Я была очень недовольна поведением Маргариты Рудольфовны. Лишать дочку праздника из-за нелепого правила. Хотелось много чего возразить по этому поводу, но я сдержалась, понимая, что Карине не надо говорить подобные вещи, тем более, когда речь идёт о её матери. Она и так пострадала.

Я сделала глубокий вдох и выдох, чтобы прийти в себя и продолжила:

– Карина, давай договоримся, если в будущем повторится подобная ситуация как вчера, и тебе нужно будет пойти на какое-то важное мероприятие, а мама с папой отвезти не смогут, то ты позвонишь мне, и я приду. Хорошо? Но только это должно быть что-то действительно значимое, как например, вчера день рождения лучшей подруги.

– И вы приедете? Но это же ваш выходной день?!

– Конечно, приеду, – уверенно кивнула я.

– Но мама вряд ли вам оплатит этот день как рабочий, – удручённо призналась девочка.

– Вот об этом ты уж точно даже не думай. Порой не деньги главное. Так что? Договорились?

– Да, – мотнула головой Карина.

– Вот и славно. Запиши мой номер телефона. Пусть будет у тебя сохранён на всякий случай. – Если что, звони, не стесняйся, – с дружеской улыбкой сказала я, и Карина ответила мне ей же. – А теперь поспешим домой, чтобы не заметили наше долгое отсутствие.

А наше опоздание действительно осталось незамеченным. Маргарита Рудольфовна уехала в магазин за продуктами. Мы с Кариной сели обедать и как раз успели к приходу репетитора.

Пришедшая женщина примерно пятидесяти лет, в очках с большой круглой оправой, с короткими чёрными волосами, без макияжа, одетая в тёмно-серый шерстяной костюм, по правде сказать, меня сильно насторожила с самой первой минуты. Не так я себе её представляла и тем более в доме Маргариты Рудольфовны. Женщина ничем с виду не примечательная оказалась такой же и по общению. Отчего я ещё больше опешила. Одним словом, мне этот человек не понравился. Но это только мое мнение, возможно слишком поспешное. В любом случае, меня это вроде как не касается.

Я проводила репетитора в комнату Карины и вернулась на кухню.

После её ухода я поинтересовалась у девочки, что она думает о ней, но та не дала внятного ответа. Скорее это больше походило на то, что надо заниматься – так велела мама. Я пролистала тетрадь, по которой они занимались и заметила, что в ней записаны одни грамматические правила с краткими примерами. Это больше напоминало корочку учебника с основными правилами – подсказками. Карина сказала, что репетитор каждый урок только диктует ей, что записывать, и вкратце объясняет суть. Я спросила её пару правил из тетради, но девочка не смогла их объяснить, даже то, которое написала только что.

«Да уж», – вздохнула я про себя. – «Таким методом язык не выучишь».

Взяв себе это на заметку, я проверила сделанные Кариной уроки и помогла разобраться с непонятными вопросами.

Когда с учёбой было закончено, она захотела помочь мне с приготовлением пасты. Как раз в это время и вернулась Маргарита Рудольфовна.

Пока я разбирала купленные продукты под её чётким руководством, она поинтересовалась, справляюсь ли я с работой и как у Карины успехи. Я ответила, что всё хорошо и, собралась было сказать о соревнованиях, но решила, что девочка сама захочет похвастаться маме, ну, разумеется, когда пройдёт обида за вчерашнее. Также мне хотелось поднять тему репетитора, но у Маргариты Рудольфовны зазвонил телефон, и она исчезла в гостиной.

Оставшийся вечер я провела за работой на кухне и за приготовлениями на завтрашний день.

Глава 4

Понедельник порадовал своей погодой. Уже близился к концу ноябрь, дожди прекратились, и воздух был наполнен морозной свежестью, хотя снег ещё не выпал. Чувствовалось приближение зимы.

Улицы вовсю украшали мигающими гирляндами, на площадях ставили громадные ёлки и новогодние фигуры. Атмосфера праздника, поры чудес и сказок опускалась на город и витала между домами.

Закончив очередную череду домашних дел, я отправилась за Кариной в школу.

Девочка спустилась немножко опечаленной, и сразу призналась, что не справилась с контрольной по окружающему миру.

– Не переживай, – успокоила я Карину. – Мы сегодня же разберём ошибки и посмотрим, что тебе не ясно по теме, а на следующем уроке попроси учителя переписать работу. Хорошо?

– Ладно, а ещё я шапку потеряла – мама, наверняка, ругаться станет, – сказала девочка и скривила недовольное лицо.

– А куда она могла деться?

– Без понятия. Я как обычно в рукав куртки убирала, а сейчас её там не было.

– Не упала случайно на пол?

– Нет, я посмотрела.

– Ну может ещё найдётся. А пока капюшон одеть на голову. На улице сегодня чуть подмораживает.

Мы вышли из школы и направились по дорожке к автобусной остановке.

– Эй, размалёванная, – услышали мы обращённый в нашу сторону оклик мальчишки, находившего неподалёку, – лови свою шапку.

Он кинул в нас чем-то чёрным, и к ногам Карины упала её собственная шапка, только она была вся грязная и мокрая.

– Ну ты, Свиридов, и козёл! – закричала возмущённая от обиды Карина, готовая броситься за ним вдогонку.

– Карина, – вмешалась я, глядя вслед убегавшему мальчишке, – мы опоздаем на автобус. Поторопимся.

Я подняла шапку и убрала к себе в сумку. Девочка быстро засеменила рядом со мной, не говоря ни слова.

– Екатерина Александровна, – неожиданно, едва не плача, обратилась ко мне Карина, – почему меня никто не любит, а все только постоянно ругают и всячески обзывают?

Взглянув на девчушку, я сразу поняла, что она не шутит, а действительно считает себя каким-то изгоем.

– Послушай, это нет так, – начала я, пытаясь во что бы то ни стало, переубедить её в обратном. – Я могу лишь предположить, что своим видом ты сильно отличаешься от других девочек в школе, отсюда у ребят сложилось такое мнение. Ведь размалёванной он тебя не спроста назвал.

– Ни он один меня так называет.

– Вот видишь… Не спрашивала себя, почему?

Карина отрицательно покачала головой.

– Твоя подруга Алиса или другие девочки также ярко красятся?

– Что вы! – засмеялась вдруг девочка. – Алисе мама бы голову открутила, если бы она вообще накрасилась!

– У меня были догадки на этот счёт. Тогда почему ты столько косметики наносишь? – прямо спросила я.

– Не знаю. – Пожала плечами юная модница. – Я думала, что так красивее.

– Увы, я так не считаю. И думаю, многие тоже.

Пока мы ехали в автобусе, Карина молчала, при этом наушник не достала, как обычно любила делать. Всю дорогу она о чём-то размышляла. А как только мы вышли на улицу, спросила:

– И что мне теперь делать?

– С чем делать?

– Ну… с косметикой… с этим прозвищем…

Я улыбнулась ей. Как же девочке не хватало мамы, её самых простых советов. Как же намекнуть Маргарите Рудольфовне, чтобы та больше уделяла времени дочери? Но с этой задачей справиться нелегко и так быстро не удастся. А Карине прямо сейчас нужна помощь. И я решилась попробовать.

– Что ж, Карина… Давай с тобой заключим пари, но при одном условии: ты будешь делать всё, что я скажу в течение одной недели. Положительный результат гарантирую. А дальше уже на твой выбор.

– А что именно надо будет делать?

– Не бойся, в основном это будет касаться только твоего внешнего вида и немного поведения. Можешь пока подумать и не отвечать.

Тем временем мы уже добрались до занятий по танцам, и Карина побежала переодеваться.

Пока длилась её репетиция, я разработала тщательный план преображения и даже успела сбегать до ближайшего магазина, прикупив новые колготки и несколько заколок. По моему прогнозу Карина должна была согласиться, а успех моего мероприятия гарантированно случится. В этом я ни на секунду не сомневалась. Что и требовалось доказать, когда раскрасневшаяся после танцев Карина прибежала и робко призналась, что согласна на пари.

По дороге домой я принялась за воплощение моей идеи. Первоначально я разузнала у девочки, есть ли у неё другая обувь. Ботинки, которые были на ней сейчас, никоим образом не вписывались в создаваемый мною образ.

– Весной мама заставила меня купить сапоги, когда нужно было с ней в театр пойти, – рассказала Карина, отвечая на мой вопрос, – но кроме того раза я их больше не одевала.

– Замечательно, – обрадовалась я, – теперь они нам пригодятся. Главное, чтобы пришлись впору. Ты же не будешь возражать, если походишь в них недельку?

Однако Карина от этой мысли не пришла в яростный восторг, но промолчала.

После я сделала акцент на основных моментах в её поведении, которые нужно подправить. Это касалось культуры общения и вежливых манер, таких как: всегда здороваться, прощаться, выражать благодарность и, конечно же, убрать из лексикона нецензурные слова и никого не обзывать.

Я посоветовала ей стараться сдерживать свои негативные эмоции, когда мама, учитель или другие взрослые дают советы, а когда мальчишки заигрывают с ней, реагировать с улыбкой и с юмором, а не бросаться на них с кулаками.

Карина меня внимательно слушала и не перебивала. Удивительно было наблюдать за её реакцией. У меня возникали мысли, что девочка мои советы сочтёт нудными или решит, что я в очередной раз к ней придираюсь. Но в этом я ошиблась. Она задумалась над моими словами и, наверняка, сделала свои выводы.

Вечером я достала из шкафа Карины белую блузку, погладила и повесила рядом с её школьной формой, которую мне всё-таки удалось стащить у неё ещё накануне и привести в надлежащий вид, равно как и портфель ученицы.

Купленные мною капроновые колготки телесного цвета я положила на стул, чтобы она одела их с утра вместо своих чёрных в сетку. Найденные сапоги действительно подходили ей по размеру. Я поставила их в коридоре, убрав с виду тяжёлые ботинки девочки. Шапка была постирана и сушилась на батарее.

Перед сном закончив читать сказку Братьев Гримм «Госпожа Метелица», я предупредила Карину, что с утра сама её заплету и накрашу. Она покорно кивнула и легла спать.

Я ещё раз проверила подготовленную одежду, собранный портфель и покинула её комнату.

Выпив на кухне чашку чая, я дождалась позднего возвращения Маргариты Рудольфовны с работы. Она расспросила меня о последних новостях, и я ушла в свою комнату.

По правде сказать, я потихоньку начала привыкать к новой работе, к этому дому и к Маргарите Рудольфовне. Я уж не говорю о Карине, которая мне с каждым днём нравилась всё больше и больше. Единственное, я стала очень скучать по маме и брату, с которыми теперь виделась крайне редко. Особенно это ощущалось вечером, когда я оставалась одна в своей комнате. Поэтому я звонила им и разговаривала с мамой или с братом, если он ещё не спал. Сегодня он как раз уже уснул, и мы проболтали с мамой около часа, делясь произошедшими событиями. Я с радостью поведала ей о своей идее по поводу Карины, и она в свою очередь поддержала меня и одобрила моё решение. Это придало мне ещё большей уверенности в своих действиях. Я обещала позвонить завтра и рассказать, как всё прошло. Мы пожелали друг другу спокойной ночи, и я легла в кровать, ещё раз обдумывая, ничего ли не упустила. Разумеется, меня осенила мысль, что я не знаю, какая у Карины сменная обувь в школе. Будь это такие же ботинки, они просто-напросто испортят весь образ. Я взяла на заметку, что с утра это необходимо непременно выяснить.

На утро дела пошли как по маслу. Я встала раньше запланированного и спокойно успела переделать то, что наметила.