– В нашей жизни вообще нет ничего безопасного, но сейчас определенно стоит рискнуть. Ты же всегда мечтала о Каравале, поверяла это желание каждой падающей звезде, а при виде любого входящего в порт судна с замиранием сердца ждала, что по трапу сойдет загадочная труппа магистра Легендо. Тебе сильнее моего хочется поехать.

Глядя на зажатые в руке билеты, Скарлетт вспомнила слова своей бабушки: «Никакое описание Караваля не сравнится с действительностью. Это не просто представление или игра, но поистине волшебное действо».

Рассказы о Каравале, которые Скарлетт обожала слушать в детстве, вдруг показались ей самыми что ни на есть настоящими. Сильные эмоции всегда приходили к ней в виде вспышек цвета, и сейчас у нее внутри все окрасилось золотом. На мгновение она позволила себе представить, что в самом деле оказалась на частном острове магистра Легендо, приняла участие в Каравале и выиграла исполнение желания. Перед ней заискрилось обещание свободы, возможности выбора, а также чудес и магии.

Какая красивая, но нелепая фантазия! Пускай же фантазией и остается. В реальном мире желания исполняются не чаще, чем случаются встречи с единорогами, то есть никогда. Будучи маленькой девочкой, Скарлетт свято верила в бабушкины сказки о Каравале, но, повзрослев, позабыла о них, поскольку никогда не находила подтверждений существования магии. Теперь ей казалось, что nana^[1] просто выдавала желаемое за действительное, как свойственно пожилым людям.

В глубине души Скарлетт по-прежнему отчаянно хотела окунуться в великолепие Караваля, но точно знала, что даже его магии не по силам изменить ее жизнь к лучшему. Единственным человеком, кто и правда мог это сделать, был ее жених граф, который обещал позаботиться и о Телле тоже.

Больше не освещаемые светом ламп, буквы на пригласительных билетах исчезли, а сами билеты превратились в ничем не примечательные полоски бумаги.

– Телла, нам нельзя так рисковать. Попытайся мы покинуть остров…

Заслышав скрип ведущих в винный погреб деревянных ступеней, сопровождаемый тяжелым топотом башмаков – по меньшей мере, трех пар, – Скарлетт осеклась и бросила встревоженный взгляд на сестру. Та, выругавшись, жестом велела Хулиану укрыться между бочек.

– Прошу вас, не нужно прятаться!

Спустившись, губернатор Дранья тут же отравил витающие в воздухе ароматы резким запахом своих духов. Скарлетт поспешно сунула письмо и приглашения в карман платья, косясь на следующих по пятам за отцом трех стражников.

– Мы с вами, если не ошибаюсь, не знакомы? – Не обращая внимания на дочерей, губернатор Дранья протянул Хулиану руку, затянутую в перчатку фиолетового цвета – цвета власти и синяков.

То, что он не снял перчатку, было добрым знаком. Само воплощение благовоспитанности и любитель безукоризненных нарядов, сегодня губернатор Дранья щеголял в черном сюртуке и полосатом жилете от лучшего портного. В свои сорок пять лет он, в отличие от ровесников, не заплыл жиром и оставался в прекрасной форме. Согласно последней моде, он зачесывал светлые волосы назад, подвязывая их черной лентой с аккуратным маленьким бантиком, чтобы во всей красе демонстрировать ухоженные выщипанные брови и бородку клинышком.

Губернатор ухитрялся смотреть на Хулиана свысока, хоть и был ниже его ростом. Скарлетт заметила, как отец окинул оценивающим взглядом коричневый бушлат в заплатах и широкие штаны, заправленные в поношенные высокие башмаки.

К чести Хулиана, он уверенно протянул губернатору руку, никогда не знавшую перчаток.

– Рад встрече, сударь. Меня зовут Хулиан Марреро.

– Губернатор Марчелло Дранья. – Мужчины обменялись рукопожатием, и Хулиан попытался высвободиться, но отец сестер продолжал крепко сжимать его ладонь. – Вы, Хулиан, не похожи на жителя моего острова.

На сей раз молодой человек немного замешкался с ответом.

– Вы правы, сударь. Я моряк. Первый помощник капитана на корабле «Эль Бесо Дорадо» – «Золотой поцелуй».

– Вы, значит, проездом, – с улыбочкой заметил губернатор. – Моряков у нас любят, ведь они обогащают казну: немало платят за то, чтобы пристать, и на суше сорят деньгами. А теперь ответьте: понравился ли вам мой ром? – Свободной рукой Дранья указал на бочонки. – Вы же его дегустацией занимались, я правильно понимаю? – Видя, что Хулиан не молчит, губернатор продолжил расспросы с удвоенной настойчивостью: – Неужели он не пришелся вам по вкусу?

– Нет, сударь. То есть, да, конечно, – тут же поправился молодой человек. – Все, что я пробовал, было отменного вкуса.

– Включая моих дочерей? – Скарлетт от этого вопроса вся сжалась, а губернатор между тем продолжил: – От вашего дыхания спиртным не пахнет. И вы уж точно сюда не в карты играть и не молитвы читать спустились. Так ответьте же, которую из моих дочерей вы отведали на вкус?

– Нет-нет, сударь, вы заблуждаетесь! – Хулиан так энергично замотал головой и так округлил глаза, будто у него и в мыслях не было совершить столь непорядочный поступок.

– Это была Скарлетт! – вдруг подала голос Телла. – Я спустилась вниз и застукала их!

Нет! Скарлетт мысленно обругала свою глупую младшую сестру.

– Отец, Телла врет! Все было с точностью до наоборот – это я застала их вместе.

Личико Теллы покраснело.

– Скарлетт, не отпирайся, не то хуже будет!

– Я не лгу! Отец, это в самом деле была Телла. Неужели вы думаете, что я сделаю такую глупость всего за несколько недель до свадьбы?

– Отец, не слушайте ее, – снова вмешалась Телла. – Я слышала, как сестра шептала, будто это поможет ей успокоить расшалившиеся перед торжеством нервишки.

– Очередная ложь…

– Прекратите обе! – Губернатор повернулся к Хулиану, чью загорелую руку все еще сжимал в своей ладони, затянутой в фиолетовую надушенную перчатку. – У моих дочерей есть прискорбное обыкновение не говорить мне правды, но вы, я уверен, не станете кривить душой. Итак, ответьте, молодой человек, с которой из них вы здесь уединились?

– Боюсь, тут какая-то ошибка…

– Я никогда не допускаю ошибок, – категорично заявил губернатор Дранья. – Даю вам последний шанс выложить все, как на духу, иначе…

Стражники дружно шагнули вперед.

Хулиан быстро посмотрел на Теллу, и та, резко качнув головой, одними губами вымолвила: «Скарлетт».

Скарлетт попыталась привлечь его внимание, предостеречь от неверного поступка, но по решительному выражению его лица поняла – это бесполезно.

– Это была Скарлетт, – объявил он.

Безрассудный мальчишка! Он-то, конечно, решил, что оказывает Телле услугу, но в действительности – совсем наоборот.

Губернатор наконец выпустил руку Хулиана и снял свои надушенные перчатки.

– Я же тебя предупреждал, – угрожающе произнес он, обращаясь к Скарлетт. – Тебе отлично известно, что бывает за непослушание.

– Отец, прошу, смилуйтесь! Мы лишь разок поцеловались.

Скарлетт пыталась заслонить собой Теллу, но один из стражников оттащил ее к бочонкам и, схватив за локти, грубо заломил руки за спину, не давая защитить сестру. Все потому, что наказание за проступок должна была понести не Скарлетт. Всякий раз, как одна из дочерей выказывала неповиновение, Дранья жестоко карал вторую.

На правой руке он носил два массивных перстня: один с квадратным аметистом, другой – с заостренным фиолетовым бриллиантом. Перевернув оба камня к ладони, он замахнулся и наотмашь хлестнул Теллу по лицу.

– Отец, нет! Виновата же я! – вскричала Скарлетт, совершив тем самым ошибку, которой лучше бы не делать.

Дранья залепил младшей дочери еще одну оплеуху, пояснив:

– За ложь!

От второго удара, оказавшегося сильнее первого, Телла рухнула на колени. По ее щеке заструились красные ручейки.

Довольный губернатор отступил на шаг, вытерев окровавленную руку о жилет одного из своих стражников, и повернулся к Скарлетт. Он как будто сделался выше ростом, в то время как она сама, наоборот, сжалась от страха. Чиня у нее на глазах расправу над ее младшей сестрой, он причинял ей самой ни с чем не сравнимую боль.

– Не вздумай снова меня разочаровать.

– Молю, простите, отец! Сама не понимаю, как могла так оплошать. – То была чистая правда: хоть Хулиан попробовал на вкус вовсе не ее, она не сумела уберечь сестру. – Этого больше не повторится.

– Надеюсь, ты говоришь искренне. – Снова натянув перчатки, губернатор достал из кармана сюртука сложенный листок бумаги. – Возможно, мне не стоило отдавать тебе это письмо, но пусть оно напомнит обо всем том, что ты можешь потерять. Свадьба состоится через десять дней, в конце следующей недели, двадцатого числа. А если бракосочетание сорвется, у твоей сестры будет кровоточить не только лицо.

3

Скарлетт все еще ощущала запах отцовских духов – фиолетовый, под стать цвету перчаток. В нем нотки аниса и лаванды мешались с чем-то неприятным, вроде гнилых слив. Дранья давно ушел, но его запах по-прежнему витал в воздухе, окутывая Теллу. Скарлетт присела рядом с ней в ожидании, когда служанка принесет чистые повязки и снадобье для обработки ран.

– Зря ты не дала мне сказать правду, – пожурила она сестру. – Меня бы он так сильно бить не стал, ведь свадьба состоится всего через десять дней.

– Возможно, он не разукрасил бы твоего лица, но придумал что-нибудь другое, не менее ужасное. Например, сломал бы тебе палец, чтобы ты не успела закончить украсить вышивкой свадебный покров. – Закрыв глаза, Телла откинулась назад и уперлась затылком в бочонок с ромом. Щека ее теперь стала почти такого же цвета, что и треклятые отцовские перчатки. – Кроме того, если кто и заслуживает порки, так это я, а не ты.

– Никто подобного не заслуживает, – возразил Хулиан, впервые заговоривший с тех пор, как ушел губернатор. – Я…

– Не надо, – перебила его Скарлетт. – Твои извинения ее ран не залечат.

– Я и не собирался извиняться, – отозвался он и на какое-то время снова замолчал, будто обдумывая, что сказать дальше. – В общем, я меняю свое предложение. Готов увезти с острова вас обеих, причем бесплатно – если, конечно, захотите отсюда выбраться. Мой корабль отходит завтра на рассвете. Если решитесь, разыщите меня в порту.

Посмотрев сначала на старшую сестру, затем на младшую, он быстро взбежал по ступеням и скрылся из вида.

– Нет! – отрезала Скарлетт, почувствовав, что у Теллы на уме. – Если мы сейчас уедем, то, когда вернемся, станет еще хуже.

– Вовсе я не собираюсь возвращаться! – сверкая глазами, в которых стояли слезы, свирепо отозвалась та.

Порывистый нрав младшей сестренки частенько раздражал Скарлетт, но знала она и то, что Телла ни за что не отступится от задуманного. А бежать – теперь Скарлетт поняла это совершенно отчетливо – та решила еще до того, как пришло письмо от магистра Легендо. Потому-то и миловалась в погребе с Хулианом. Когда он уходил, она не удостоила его ни единым взглядом, следовательно, нежных чувств к нему не испытывает. Просто ей нужен моряк, который увез бы ее с Трисды. А теперь Скарлетт собственноручно подарила ей причину для побега.

– Скар, тебе тоже нужно ехать, – принялась упрашивать Телла. – Знаю, ты думаешь, что, выйдя замуж, заживешь в безопасности, а ну как твой граф окажется таким же, как наш отец, или, чего доброго, еще хуже?

– Не окажется, – стояла на своем Скарлетт. – Ты бы и сама это поняла, если бы прочла его письма. Мой нареченный – настоящий джентльмен и обещал заботиться о нас обеих.

– Ох, сестричка! – Телла печально улыбнулась, как обычно делают люди, стоящие перед необходимостью сообщить нечто, о чем предпочли бы умолчать. – Раз он весь из себя джентльмен, к чему вся эта таинственность? Почему тебе даже имя его не называют, а один лишь титул?

– Дело не в нем. Это отец нарочно скрывает, чтобы легче было нас с тобой контролировать. – Именно к такому выводу Скарлетт пришла, прочитав последнее письмо от своего нареченного. – Вот, посуди сама!

И она протянула сестре листок бумаги.