Но Ян не успел закончить фразу. Дверь открылась и он увидел свою маму. Она сильно исхудала, под глазами появились морщины, кожа посерела и приобрела пергаментный цвет. Женщина внимательно посмотрела на девочку.

– Здравствуйте, можно увидеть Яна?

– Яна?

– Ну да, Яна, он меня начал учить рисовать и пропал. Можно увидеть?

– Нет, детка, он в больнице.

– В больнице, а разве он не… – Элис уже хотела сказать: «не умер», но Ян её прервал.

«Молчи».

– Да, он в больнице.

– А можно к нему?

– Нет, сейчас нельзя, он в коме.

– Значит он жив, ты слышишь?

«Я всё и так слышу, – с трудом сдерживая свою радость, ответил Ян. – Прекрати ко мне обращаться, ты её запутала».

Женщина наклонила голову и кончиками губ улыбнулась.

– Значит он жив? – ещё раз переспросила Элис.

– Да, жив, но сейчас он находится коме.

– А в какой он больнице?

– Во второй городской.

Если бы у Яна было тело, он обнял бы девочку, расцеловал мать и от радости затанцевал, но у него не было тела, оно лежало в больнице. Теперь Ян стал догадываться, почему оказался с Элис. Там, в операционной, он подумал о ней, и в момент «провала» пришёл к ней.

«Значит я жив, ещё есть надежда, я смогу…» Ян, как ребёнок, радовался, и уже серый мир девочки ему не казался таким мрачным. Попрощавшись с его матерью, Элис ушла, а вечером, как и обещал, он начал учить её рисовать.

«Не поворачивай лист».

– Но мне так неудобно.

«Ты ведь будешь рисовать, а не писать. Начнём с тюльпана».

– А может Марту? – Элис посмотрела на спящую кошку.

«Можно и с неё, но пока не стоит, надо сначала научиться держать карандаш и увидеть во всём пропорцию. Итак, сегодня урок по рисованию тюльпана».

– Ладно, тюльпан – значит тюльпан.

Элис была послушным и талантливым учеником. Уже через несколько дней они приступили к занятиям по изучению перспективы, потом – пропорциям тела человека. И только после этого Элис попробовала нарисовать свою Марту, но тело получилось коротким, словно толстая сарделька.

Ян не вмешивался. Он только наблюдал, как девочка, заточив карандаш, взяла новый лист бумаги, поставила перед собой шкатулку и, сделав несколько легких росчерков, нанесла очертания будущего рисунка.

Яна будто за рукав дёрнули, толкнули в спину, и уже через мгновение он открыл глаза.

Увидел белый потолок, запах стерильного воздуха, хотел подумать, но не успел, – новый «провал», и вот он уже смотрит на себя со стороны. Трубка, идущая в рот, датчики у головы, приборы, и человек, который стоит около его тела.

«Я жив», – радостно произнёс Ян, понимая, что секунду назад открывал глаза и вот опять их закрыл.

– Оставим ещё на несколько дней, все идёт хорошо, надо подождать.

Ян крикнул: «Ты это слышала?». Но понял, что сейчас находится не в теле девочки, а смотрит глазами доктора. Его потянуло в сон. Ян зевнул и уже через несколько секунд заснул, в этот раз, как ему казалось, он видел сон. Элис стояла на берегу реки и показывала рукой на лодку, плывущую по течению, а потом она пошла по воде, как по живому песку.

Ян открыл глаза. Перед ним – знакомый потолок, шторы и кошка Марта, что уже тыкалась мордочкой в лицо Элис.

«Доброе утро».

– А ты куда пропал? – радостно спросила она его.

«А утро?»

– Доброе, и всё же, где ты пропадал? Сейчас покажу, что я нарисовала, целый час сидела.

Девочка потянулась, встала, подошла к столу и взяла в руки листок.

– Ты видишь его?

«Да».

– А как ты, интересно, видишь?

«Твоими глазами».

– Ух ты, а я думала, что ты летаешь рядом и заглядываешь во все комнаты.

«Нет, я ведь твой ангел. И знаешь, я наверно, тебя скоро покину».

– Ой, – расстроенно произнесла Элис. – Уже?

«Но я буду рядом, и мы продолжим наши уроки. А теперь можно поближе взглянуть на рисунок?»

– Вот, смотри, – и девочка поднесла лист к лицу.

«Не так близко, я ведь не близорукий. О… Так-так, надо же, – Ян удивился тому, что Элис начала рисовать совсем недавно и уже так мастерски могла строить пропорции лица. – Хочу по секрету тебе сказать: ты талантливая».

– Честно или шутишь?

«Разве я когда-либо шутил?»

– Нет. Тебе понравилось? Мне кажется, глаза косые, и зрачки в сторону, а так даже ничего, вот только…

«Мы вечером обязательно продолжим, а теперь беги умываться, завтракать и отправляйся в школу».

– Хорошо, мой ангел, – весело сказала Элис и побежала в ванну.

10. Я вас больше не консультирую

Ян проснулся от боли, всё тело ныло. Веки задрожали. С трудом поднимая их, будто это многотонные створки, он посмотрел на белый потолок. «Палата», – это всё, что ему удалось произнести про себя, поскольку губы были скованы трубкой, что качала в легкие воздух. Женщина заметила, что Ян очнулся, нагнулась над ним и, проведя тёплой ладонью, закрыла ему глаза.

«Провал». Ян вернулся в тело Элис, ему не хотелось смотреть на мир её глазами. Даже за те считанные секунды Ян смог ощутить жизнь и яркую палитру цветов, чего так не хватало, когда он смотрел через зрение девочки.

«Я скоро уйду», – придя в себя, сказал он Элис.

– Он очнулся?

«Ты про кого?»

– Про твоего друга, ведь ты был его ангелом-хранителем.

«Ещё нет, но скоро, он уже открывал глаза».

– А ты ещё придёшь ко мне?

«Да, мы будем с тобой будем продолжать рисовать. Прошу, не огорчайся».

Элис хотела бы не расстраиваться, но не могла: у неё не так много друзей, и вот теперь и ангел скоро улетит. Она ушла умываться, молча позавтракала, Ян пробовал с ней поговорить, но девочка отвечала только короткими фразами.

«Прошу, не обижайся, так надо».

– Не обижаюсь.

«Может порисуем, надо поработать над глазами».

– Да, порисуем.

Она, как прилежный ученик, вечером выполнила все домашние задания, поработала над пропорциями, узнала, как устроена сетчатка, какие мышцы глаз задействованы при зажмуривании. Ян рассказал ей сказку, которую читал ещё в детстве.

– Я же немаленькая.

«А другие я не помню».

– Я начала читать книгу «Мы с истёкшим сроком годности». Если коротко, то Вирджиния поступает в Йельский университет, а Скотт, её парень, принимает решение расстаться с ней. Она попадает в аварию и ей ампутируют обе ноги. Её жизнь превратилась в ад. Итак, слушай.

Ян погрузился в Элис. Она ему нравилась, но он здесь был лишь гостем. Ян никого не просил посылать его в командировку, чтобы у него была возможность неделями болтать с девочкой. У него своё тело и своя жизнь. Он слушал, как она читает, как дрожит её голос, как замедляется сердцебиение. Наверно только так и можно постичь человека изнутри. Ян видел, кто она на самом деле: не та уродина с лысым черепом, что впору пугать детишек, но и взрослых, она добрая. Ян восторгался тем, как Элис смогла сохранить чистоту мыслей и не озлобиться на мир.

– Спокойной ночи, – сказала она, а сама прижала кошку к груди.

«Спокойной ночи», – ответил Ян.

– Ты уйдёшь?

«Так надо».

– А будешь приходить?

«Постараюсь».

– Я буду тебя ждать, – она закрыла глаза.

Ян не знал, спит она или нет. Время шло медленно. Он чувствовал дыхание Элис, хотя уже давно знал, что её зовут Валя, но продолжал мысленно звать Элис. Он не понял, когда перешёл в своё тело, но знал, что уже находится в нём. Открыл глаза, увидел белый потолок, человека в маске. Его что-то спросили, но слова растягивались.

– С возвращением, пора просыпаться. Слышишь меня? Моргни или пошевели рукой.

Ян моргнул, в ответ почувствовал, как ему сжали пальцы. В голове был туман, как после хорошей попойки. Он знал, что очнулся, что живой и теперь всё будет хорошо.

Потянулись дни восстановления. Его перевели в другую палату, отсоединили от приборов. Каждый день к нему приходила мама: она переживала больше, чем он сам. А чего переживать: ты или жив, или нет. Другого варианта быть не может. Ян был благодарен докторам, что они вернули его к жизни, пробовал «провалиться» и сказать Элис, что с ним всё хорошо, но не мог. Может дар супермена пропал, а может ничего этого и не было.

– К тебе приходила девочка, – сказала мама и, порывшись в пакете, достала книжку.

– Ко мне?

– Ты её учил рисовать, вот, просила передать тебе.

Ян взял книгу и прочитал «Стейси Крамэр», открыл её и достал рисунок, на котором Элис нарисовала кошку Марту, когда она после ужина укладывалась к ней в ноги.

– Спасибо, мам.

– А что с ней?

– Это последствия аварии. Она хороший ученик.

Уже через несколько дней Ян сел. В голове было необычное ощущение, будто кисель плещется. Он стал вставать и, держась за перила, ходить, а потом осмелел и поднялся по ступенькам. Док, просматривая результаты анализов, удовлетворённо кивал головой, а Ян всё продолжал ходить и вот уже начал приседать. Он чувствовал, что пора покинуть больницу и вернуться к себе домой, где его ждут рисунки и незаконченный контракт.

Яна выписали. В этот же день он позвонил в издательство, извинился за срыв сроков. Они хотели с ним расторгнуть контракт, но, узнав причину, продлили. Вместо того, чтобы взяться за работу, Ян начал рисовать Элис, ведь она показала ему свой домашний альбом.

– Только не смейся, это я.

Ян внимательно рассматривал фотографию. На снимке девушка до аварии и трогательно, прижимает к себе Марфу.

«Ты цыпочка».

– Кто-кто я? – смеясь, спросила она.

«Цыпочка, а точнее, красивая. А твои волосы, они такие были всегда или ты их завивала?»

– У меня кудри от природы. Правда, в детстве все были кудрявыми, а потом кудряшки остались только на кончиках. Правда, красиво?

«Верно, а это кто?»

– Папа, он редко фотографировался, не любил, считал это девчачьим увлечением, но у меня есть несколько его снимков, вот тут они вместе с мамой, а здесь…

Ян рисовал Элис не той, которой она была в зеркале, а той, какой она могла быть сейчас, без шрамов, перекосившихся губ, с бровями и волосами, завивающимися на кончиках. Он пробовал «провалиться», но больше не мог этого сделать. Было досадно, что у него пропала способность смотреть на мир чужим взглядом. В этом было что-то волшебное, даже сказочное, словно он и правда ангел.

– Ты зачем положил телефон в холодильник? – спросила мама Яна.

– А где он? – только сейчас он вспомнил про телефон советника.

– У тебя в тумбочке. Случайно переложил?

– Нет, специально, он стал перегреваться. Видела, как взрываются аккумуляторы?

– Нет, а такое возможно?

– Да, мам, возможно, спасибо, что достала.

Ян взял в руки телефон, нажал на кнопку и увидел, что осталось 5 процентов зарядки.

«Долго держит», – подумал он и пролистал входящие: было три звонка.

«Ну нет уж, хватит с меня ваших консультаций, дорого обошлись. Но почему меня хотели убрать?»

К Яну ещё в больнице приходил следователь, задавал кучу вопросов, но Ян не стал говорить, что видел убийцу, ведь у него не было никаких доказательств. Ян молчал, боялся, что его могут положить в психушку.

* * *

Валя проснулась и поняла, что осталась одна, несколько раз звала ангела, но он не отвечал. Она подошла к зеркалу, посмотрела на своё изуродованное лицо, но в этот раз не стала надевать косынку. Нашла у мамы тени и осторожно, ведь раньше она этого не делала, стала подкрашивать глаза. Получилось не очень, но это первая попытка, потом будет лучше. Через десять минут подъехала машина с Денисом. Валя посмотрела назад, что-то искала, но, не найдя нужного, убежала. Домой возвращалась одна, не поехала на машине, надела шляпку и с гордо поднятой головой вышла на улицу.

* * *