Она посмотрела на суетливые движения водителя и поняла: он волнуется, ожидая ответ.

«Неужели за тринадцать лет не забыл её и до сих пор испытывает к ней какие-то чувства?»

– Мы расстались без скандалов и ссор. Нас ничего уже не связывало. А дочь он всегда может взять на выходные, если пожелает. Дань, я так рвалась из Потапово в город, что выскочила замуж, не задумываясь. Глупо, конечно, поступила, но что сделано, то сделано. Я долго закрывала глаза на то, что мне не нравится городская суета, что каменная коробка на шестом этаже буквально давит на меня, что дышать свежим воздухом можно только в парке или сквере. Во дворе нашего дома растут три дерева и это вся зелень среди машин и асфальта. Человек долго может себя обманывать и прятать голову в песок, но однажды я поняла, что несчастна. И вернулась домой, – закончила исповедь Иванна.

– Я рад, что ты вернулась.

– А как ты? Почему не женился?

– Сначала ухаживал за отцом и работал: не до того было. Мечтал просто выспаться и отдохнуть. А потом оглянулся вокруг – некого замуж брать, – засмеялся Данила и лукаво посмотрел на спутницу.

– Дань, только не сочиняй! Ты парень видный, не верю, что никто не пытался охомутать тебя. – Ивка бросила взгляд на его высокие обветренные скулы, на чётко очерченные губы и поймала себя на мысли, что он её волнует.

– Как-то не сложилось. Или я не годился на роль мужа, или мне не подходила кандидатура. – Он помолчал и вдруг решился: – Ты уехала, а мне больше никто не нужен. Ива, скажи, ты ведь знала, как я к тебе относился в школе? – Он досадовал на себя, на свою торопливость. Боялся, что всё испортил. У него появилось ощущение, будто падает в омут с головой. Руки похолодели и вспотели. Данила облизнул пересохшие губы.

Ивке передалось его волнение. Она прислушалась к себе. Посмотрела на спутника, натолкнулась на тревожный потемневший взгляд мужчины. Давно забытое желание нахлынуло волной. Ей захотелось поцеловать эти крепко сжатые губы и погладить его по небритой щеке. Только в юности она старалась быть храброй и ничего не бояться. А… будь что будет!

– Дань, останови машину.

«Идиот! Сейчас она выйдет и больше он её не увидит. Ведь не хотел пугать, ждал столько лет и ещё бы подождал…»

Данила съехал на обочину. Остановил машину.

«Буду умолять её остаться. Слова больше не произнесу о чувствах. Ивка только что с мужем рассталась, а я дубина стоеросовая лезу к ней с объяснениями».

Иванна придвинулась ближе, обняла Данилу за шею обеими руками и коснулась его губ своими. Ответный взрыв страсти с его стороны обрушился на неё ураганным шквалом. Данила покрывал поцелуями её лицо, шею, губы. Они начинали задыхаться и с трудом отстранились друг от друга.

– Я люблю тебя и всегда любил! Уже и не мечтал, что когда-нибудь поцелую. – Он прижался губами к её ладони. – Я буду ждать, сколько ты захочешь. Мы поженимся, когда ты будешь готова.

«Господи, опять я спешу. Она ничего не сказала о чувствах. Может просто пожалела меня?»

– Дань, о замужестве ты, конечно, рановато заговорил. Давай не будем торопиться и узнаем друг друга получше. Я от себя не ожидала, что наброшусь на тебя, никогда такого не испытывала… Ты сводишь меня с ума. – Иванна глядела в сияющие зелёные глаза одноклассника и чувствовала себя тающим сливочным маслом. Больше всего ей сейчас хотелось продолжения поцелуев.

– Так тебе и надо! У меня ты давно украла покой и сердце. Когда ты вышла замуж, мне хотелось умереть. Я еле выбрался из пропасти. Отец не дал мне времени на переживания, некогда было жалеть себя. Больше я тебя никому не отдам.

– Дань, надо ехать, – напомнила она.

Он наклонился и нежно поцеловал.

– Давай вечером отметим твоё возвращение домой, – предложил Данила. – Пожалуйста! Я заеду за тобой вечером, часиков в шесть.

– И куда мы поедем? – Иванна улыбалась и отгоняла от себя нескромные мысли.

– Увидишь.

Данила высадил её у больницы. Она смотрела ему вслед, пока машина не скрылась из виду. В отделе кадров приняли быстро, задержаться пришлось, ожидая приезда молодого врача, назначенного фельдшером в Потапово. Иванна разговаривала с заведующей поликлиникой Марией Ивановной, когда худенький, нескладный мужчина вышел из кабинета главврача и стал оглядываться по сторонам. Заведующая окликнула его:

– Арсений Петрович, идите сюда.

Врач поправил круглые очки, застенчиво улыбнулся и направился к ним.

– Знакомьтесь, это ваша коллега Иванна Леонидовна, вы вместе будете трудиться в Потапово. Если что непонятно, спрашивайте у неё. Она местная жительница и думаю, поможет вам обустроиться. Вы, Арсений Петрович, кажется, на машине?

Мужчина снова поправил сползающие с тонкого носа очки и молча кивнул. Светло-русая челка упала на глаза.

«Он явно только после мединститута и очень смущён», – подумала Ивка, глядя на порозовевшие щеки будущего коллеги.

– Вот и хорошо. Иванна Леонидовна покажет дорогу, медпункт и ваше жилье. Вы получили медикаменты? Ключи взяли?

Арсений Петрович снова молча кивнул, лицо мужчины приобрело свекольный оттенок.

Попрощавшись с заведующей, они вышли из здания поликлиники. Молодой врач шествовал впереди. К удивлению Ивки он направился к новенькой «Ауди» 80. Пискнула сигнализация. Арсений Петрович обернулся и на удивление сильным бархатным голосом произнёс:

– Садитесь, Иванна Леонидовна, будете навигатором.

Только дважды в жизни её поразили голоса новых знакомых: низкий бас Левы Тонева и вот теперь мягкий баритон нового врача. Арсений Петрович видимо знал о несоответствии своего внешнего вида и голоса, поэтому усмехнулся, заметив её изумление.

– Предпочитаю помалкивать.

– Да, доктор, вам бы в психиатрию с таким голосом. Заслушаешься, – улыбнулась Иванна. – Одну минуточку, я позвоню знакомому, сообщу, что уехала.

В машине приятно пахло автомобильным парфюмом. Лобовое стекло авто украшали непонятные блестящие штучки, похожие на пружинки и елочки одновременно. Оплетка руля сияла яркими серебристыми звездочками, на крышке бардачка отсвечивал металлом рисунок орла, раскинувшего крылья. Иванна вспомнила «Волгу» Данилы, источающую ароматы лука, укропа, овощей и строгий салон его машины без единого украшения.

«Он почти мальчишка. Сколько ему лет? Самое большее двадцать семь, и судя по машине, он явно не из бедной семьи».

– В Потапово хоть какие-то развлечения есть? – поинтересовался Арсений Петрович.

– Рыбалка, лес, грибы, библиотека. В кино придется ехать в соседнее село. Боюсь, вам будет у нас скучно, – посочувствовала Ивка.

– Ничего, на выходные я отправлюсь домой. Зато в деревне практика лучше. Мне нужно пять лет отработать. Полмиллиона ушло на эту красавицу. – Он с любовью провёл по дверце машины. – Другую половину сестре отдал на ипотеку, – простодушно пояснил Арсений. – Можно вас попросить?

Ивка кивнула.

– Зовите меня по имени.

– Хорошо.

«Вот и первое неправильное заключение. Парень получил миллион по договору. Будет отрабатывать», – поняла она.

– Ну а вы тогда меня – Иванной. Вот здесь поверните. – И показала на грунтовую дорогу, ведущую в село.

На горке, откуда открывался прекрасный вид на Потапово, врач остановил машину.

– Как красиво! – восхитился Арсений.

«Кажется, мы сработаемся, – обрадовалась Иванна. – Он просто не может быть плохим человеком, если видит красоту».

– Сейчас вниз, потом через мост во-о-он до того белого домика с синей крышей, – показала она дальнейший путь.

По мосту машина проехала на заречную сторону села. Возле аккуратного здания фельдшерского пункта Арсений остановился.

– А неплохо! Явно недавно делали ремонт. Крыша современная и заборчик новенький. Как я понимаю: дверь слева – вход в кабинет, а справа – в мою квартиру?

– Правильно понимаешь. Посмотрим? – Иванна оглядела заросшие клумбы во дворе, дорожку из серой тротуарной плитки, ведущую к входу в медпункт. – Придется повозиться и привести двор в порядок.

Арсений открыл дверь в квартиру. Из маленького коридорчика имелся вход в большую комнату и кухню.

– Негусто, – осмотрелся врач. – Хорошо, что мебель есть.

В светлой комнате с двумя высокими окнами стояла кровать, шкаф и стол с единственным стулом. На кухне обнаружилась двухкомфортная газовая печь, кухонный стол, пара навесных шкафчиков и крохотный старый холодильник «Астра» восьмидесятых годов прошлого века. Иванна, открыв шкаф, нашла пару алюминиевых кастрюль, электрический чайник и несколько тарелок.

– Жить можно, – обрадовался Арсений. – Давайте посмотрим медпункт.

От входной двери открывался вид на просторный коридор и приемную врача. Если не обращать внимания на тонкий слой пыли на белой медицинской мебели, на паутину в углах и серый цвет жалюзи, все выглядело неплохо.

– У вас есть постельное белье? – поинтересовалась Ивка.

– Не волнуйтесь, меня собирали две женщины: мама и сестра. Думаю, кроме постельного белья, они положили в сумки ещё много чего. Например, заставили меня взять ящик картошки, будто я не в деревню еду, а на северный полюс.

Иванна глянула на часы: половина шестого.

– Давайте так. Вы устраивайтесь, а завтра наведём порядок во дворе и медпункте. Я приду к восьми, а сейчас мне пора.

– Конечно, конечно, до завтра, – кивнул Арсений и поправил сползающие очки.

Иванна торопливо направилась по улице домой. Прошагав быстрым шагом метров триста, сообразила: всё равно не успеет собраться к шести часам. Как-то нужно объяснить матери свое отсутствие вечером, принять душ после жаркого дня, сказать дочери пару слов. Она набрала номер Данилы.

– Дань, я задержалась в поликлинике… – не успела договорить, как в трубке послышался тяжёлый вздох. – Давай перенесём встречу на половину восьмого, – продолжила она.

В ответ раздался его радостный голос:

– Да хоть на десять. Я приеду за тобой.

Возле двора Самошиных новые подружки Саньки сестры-близнецы Оля и Валя учили её играть в городки. Дочь, увидев Иванну, бросилась на встречу.

– Мам, смотри, какую биту мне бабушка дала!

Ивка покрутила в руках отполированную увесистую палку.

– Это моя бита. Надо же, бабушка сохранила.

– Ага, она так и сказала. А мы не ужинали, тебя ждали, – сообщила дочь, забирая биту.

– Здравствуйте, девочки, – поприветствовала Иванна сестёр. – Саша поужинает и выйдет гулять.

– Да подождите меня, я быстренько, – крикнула Санька и понеслась во двор.

На кухне Елизавета Павловна резала салат из огурцов и помидоров.

– Мам, вы не ждите меня, кушайте. Я выкупаюсь и попью с вами чай.

После душа Иванна критически осмотрела себя в зеркало. Отметила посвежевшее лицо, глаза с блеском, улыбнулась: «А ничего для тридцати лет, очень даже ничего».

Ей не хотелось признаваться себе, что она с нетерпением ждёт встречи с Данилой.

На кухне мать находилась одна, голос Сашки раздавался на улице.

– Рассказывай, – попросила Елизавета Павловна. – Не тяни, вижу, сияешь.

– С завтрашнего дня начинаю работать в фельдшерском пункте. Нового врача назначили. Я с ним из города вернулась.

– Ну и хорошо. – Мать промокнула глаза кончиком ситцевого фартука в синий горошек.

Иванна налила чай, отхлебнула.

– Мама, сейчас за мной заедет Данила, он хочет показать свои теплицы, участок, – смущённо пробормотала она.

– Ой, зря он это делает. Люди уже дважды видели вас вместе и скоро начнут болтать, что ты бросила мужа из-за Даньки Кузнецова.

– Мам, а какое дело до меня людям, – возмутилась Ивка.

– Сегодня в магазине меня спрашивали, что ты в селе делаешь? Пришлось сказать, развелась с мужем и вернулась в Потапово, – с досадой проворчала мать.

– Правильно сказала, – одобрила дочь. – Мам, я обещала Даньке, что поеду с ним к теплицам.