– Ну ты даешь! Третий год по телевизору только и говорят о Карабахском конфликте. На какой планете вы, молодые, живете?

– Рядом с вами, – усмехнулась Таня. – Слушать по телевизору перепалку престарелых маразматиков неинтересно. Раньше они звали в коммунизм, а теперь, как перевертыши, все стали демократами. Противно!

– Тут я с тобой согласен. Так быстро менять убеждения могут только предатели, – поморщился Антон Сергеевич. – Меня тоже воротит от кремлевских рож.

– Пап, где твой дорожный атлас?

Антон Сергеевич мечтал когда-нибудь с женой отправиться в путешествие по стране. Ежегодно он планировал новый маршрут, для этого приобрёл подробный дорожный атлас автомобильных дорог.

Таня быстро нашла Карабахскую Автономную область. С селом оказалось сложнее. Она уже решила, что ошиблась в своих предположениях, но тут её взгляд уперся в маленькую точку на карте. На границе Азербайджана и Армении расположилось несколько поселений и среди них – Баганис Айрум. Она еле выдержала, ожидая очередного выпуска новостей. Сначала диктор долго и нудно рассказывал о заседании в парламенте. А потом, как гром среди ясного неба, прозвучало:

– Армянская национальная гвардия подвергла обстрелу азербайджанские селения Верхняя Аскипару20, Баганис Айрум, Нижняя Аскипару и Гушчу Айрум с применением минометов, гранатометов и ракет типа «земля-земля». Боевые армянские отряды развернули наступательные операции по освобождению депортированных ранее азербайджанцами сел. Военные действия начались во всем Нагорном Карабахе.

Таня с ужасом слушала диктора – это походило на сводку с фронта. Да, так оно и было. На Кавказе шла война, гибли люди.

Она нашла отца во дворе. Тот прилаживал корзинку из лёгкого металла к крепким веревкам. Антон Сергеевич мастерил сыну качели. Когда-то на похожих качелях качалась и она, только её висели на березе, стоящей на улице.

– Пап, объясни, что происходит? Почему армяне воюют с азербайджанцами?

– Ты увлеклась вдруг политикой, – поразился он. – Скажи, что помнишь из истории?

– Нагорный Карабах уже столетие не могут поделить между собой армяне и азербайджанцы, – припомнила Таня.

– Вот ты и ответила на свой вопрос. Страна разваливается на куски, власть ослабела, республики вспомнили давние обиды. Армения хочет включить Карабах в свой состав, а азербайджанцы не хотят отдавать такой большой кусок территории. Смотрела по карте? Область расположена между двумя этими странами. Когда двое дерутся, третий не должен вмешиваться, а то ему навешают с двух сторон. Нашим ребятам там очень тяжело. Хорошо бы их вывели из этого пекла.

Таня удивилась:

– Пап, а почему не поделить пополам и не нужно тогда воевать?

– Все не так просто. Армянские и азербайджанские села не расположены по разные стороны. Нужно устраивать великое переселение большого количества людей. Кто на это добровольно согласится? Без ошибок и обид и в этом случае не обойдётся. У нас была одна страна, и раньше случались конфликты, но решения тогда принимались быстро. Недовольство убивали в зародыше. А теперь бывшим друзьям Москва не указ. Проще говоря, нас больше не уважают и не слушают. Скорее всего, армян на азербайджанцев и наоборот кто-то науськал. Тем более народ там горячий. Всегда есть те, кто ловит рыбку в мутной воде, кому не выгоден мир. Одни торгуют оружием, другим нужна власть, третьи проделывают свои тёмные делишки. Первую кровь пролили бандиты-экстремисты. Дальше пожар легко раздувался. А ещё не забывай: на Кавказе другие нравы, там до сих пор существует кровная месть. Начать легко, а остановить трудно.

Таня сорвала маргаритку, покрутила цветок в руке.

– В Карабахе находится русская армия?

Антон Сергеевич проверил крепление качелей и внимательно посмотрел на дочь.

– Конечно. Пытается помирить воюющие стороны. Я даже знаю какая: 4-я общевойсковая армия. Говорили в новостях, – пояснил он. Закрепив корзину, он толкнул качели. Они мягко взлетели вверх. – Пойду, порадую Ваньку.

Мысли у Тани разбегались, как тараканы при включенном свете.

«А почему бы не спросить тетю Соню, где служит её сын?»

Таня посмотрела в низкое небо, закрытое тучами. Дождь так и не собрался, день стоял пасмурный, настороженный. Послышались весёлые голоса. Отец нёс Ваньку на плечах. Усадил сына в корзину и раскачал его. Мальчик завизжал от восторга.

– Пап, мне нужно уйти по делу, я скоро вернусь, – сообщила Таня

Тети Сони дома не оказалось. Таня нашла её в больнице. Женщина с любопытством посмотрела на нее.

– Здравствуйте. Вы меня помните?

– Танюш, прошло два года, а не двадцать лет. Ты не настолько изменилась, – дружелюбно улыбнулась она.

– Вы могли бы сказать мне, где служит Саша?

– Конечно. Нет никакого секрета. В Рязани. В 137-м парашютно-десантном полку21, выучила, наконец, – похвасталась она. – Ему до дембеля осталось семьдесят дней. Сашка календарик выслал, – объяснила тетя Соня.

– Дайте, пожалуйста, его адрес. Может, напишу. – Таня покраснела.

Тётя Соня продиктовала адрес.

Покидая больницу, Таня чувствовала, что она долго смотрела ей вслед.

Сашка не в Карабахе, он находится в Рязани. Нужно успокоиться: иногда ведь сны просто иллюзии. Противное сердце не хотело соглашаться с рассудком. Оно болело.

***

«От недосыпания едет крыша», – подумал Сашка.

В разгар боя чуть в стороне от себя он увидел слегка размытый образ Тани. От удивления Лукьянов задержался, разглядывая ее. Он не понимал, что происходит. В эту секунду автоматная очередь ударила по тому месту, где он должен был находиться. Сашка остановился взглянуть, на привидевшуюся ему девушку и остался жив. В лицо брызнула каменная крошка из выбоин на камне. Впереди взрыхлило песок и чахлую траву.

«Неужели задремал прямо среди бела дня, да ещё на ходу?», встревожился он.

Таня снилась ему ночами, но днём пригрезилась впервые. Дневное напряжение давало о себе знать, в последнее время любимая снилась реже. Лукьянов проваливался в сон без сновидений, а утром казалось, что не отдохнул вовсе.

В октябре 1989 его забрали в армию. На распределительном пункте Краснодара он узнал, что отправится в Рязань, его физическая подготовка оказалась достаточной для службы в десантных войсках. Сашка попал в разведывательный взвод. Следующие полгода запомнились изнурительными тренировками. Иногда ему казалось: он не выдержит напряжения. А потом произошёл перелом, у него всё стало получаться. Лукьянов научился отлично стрелять, неслышно двигаться, бесшумно голыми руками убивать противника и незаметно маскироваться. В июле 1990 года их взвод перебросили в Карабах. Там находилась 4-я Общевойсковая армия. Солдаты внутренних войск проводили проверку паспортного режима и забирали у населения оружие. Взвод выполнял другие приказы: приходило сообщение о скоплении боевиков, и его бросали на их уничтожение и защиту поселений.

Это была непонятная война. Русских солдат ненавидели обе стороны. Азербайджанцы обвиняли их в помощи армянам. Приводили примеры жестокости армянских боевиков. Показывали сожжённые дома в азербайджанском селе Айрум.

– Неверные собаки сожгли семью с маленьким ребенком живьём. И добрую половину жителей оставили без крыши, – горячился бородатый азербайджанец.

В другой раз о зверствах азербайджанцев рассказывали бывшие жители Кировабада и Нахичевани, которых выгнали из своих домов, и они стали беженцами.

В воздухе Карабаха физически ощущался кислый, металлический привкус боли и ненависти. Русская армия стояла между воюющих сторон, ненавидимая обеими и вынужденная сдерживать обе стороны.

Лукьянову казалось, что они безуспешно пытаются остановить не обезумевших людей, а не управляемую свору зверей. Иногда солдаты сами превращались в дикарей, которыми руководил только один инстинкт – выживания. Взвод чаще бросали на помощь азербайджанцам, для которых русские являлись иноверцами. Постепенно приходило понимание: их используют в чужой кровавой игре. Бывало и наоборот приходилось защищать армянские села от нападения отрядов азербайджанских боевиков.

От безумия войны Сашку спасали сны о Тане. Письма от матери и сестры приходили редко. Они не знали, где он на самом деле находится.

В конце декабря 1990 года взвод вернулся в Рязань. Солдаты получили передышку до середины весны следующего года.

– Двадцать четвертого апреля 1991 года в ответ на блокаду Чайкенда22 и Мартунашена армянские вооруженные отряды обстреляли село Шуша23 ракетами типа «Алазань». Разрушены дома, убиты мирные жители, – сухо прочел сводку командир разведвзвода гвардии лейтенант Аксенов. – Мы направлены в Карабах в числе других воинских формирований для участия в операции «Кольцо». Будет осуществляться разоружение и выселение армянского населения из НКАо24.

Тридцатого апреля десантники прибыли в Нагорный Карабах. Приказы не обсуждаются, но даже он, простой солдат, понимал: огонь, заливая бензином, не потушить. С апреля по июнь выселили из Карабаха жителей двадцати четырёх армянских сел. Люди покидали дома, где они родились, где выросли их дети, похоронены их близкие, проклиная власть и ни в чем не повинных солдат.

В казарму десантники возвращались хмурые и, вымывшись, падали без сил. Три месяца напряжения вымотали всех. Не верилось, что где-то люди спокойно ходят по улицам, смеются.

В последнее время у Тани всё валилось из рук.

Сегодня утром, рассматривая себя в зеркало, она искала изменения во внешности. Нет, не изменилась. А ей показалось, что на лице отражается вся душевная маета. За завтраком Таня заметила, что отец сильно похудел.

– Пап, ты в порядке?

– Проблемы замучили. На нашу строительную бригаду наехали какие-то уроды, а доблестная милиция ловит только алкашей на улицах, – сердито сказал отец.

– Ты справишься? – заволновалась она.

– Уже справились. Предложили им поработать с нами в бригаде. Они отказались. Их бригадир, представляешь, у этих урок начальник тоже называется бригадиром, как я, – засмеялся он, – оказался вменяемым и приказал оставить нас в покое.

Ванечка, подрастая, становился похожим на отца: такой же голубоглазый, светловолосый и спокойный. Брат успел за полгода вырасти на десять сантиметров и миниатюрной Тане доставал макушкой до бедра.

– Ты надолго приехала? – подавая обед, поинтересовалась Анна Ивановна.

– Послезавтра уеду. Каникулы заканчиваются. Папа отвезёт меня на поезд. – Таня с удовольствием ела вкусный грибной суп, посматривая на брата. Малыш намазал хлеб толстым слоем горчицы. – Ты это съешь? – спросила она брата.

– Он вырабатывает силу воли, – хмыкнула мать.

Ваня нахмурился, подняв глаза на сестру.

Антон Сергеевич с любовью глянул на сына.

– Это я виноват. Сказал, что настоящие мужчины должны есть лук и чеснок. Про горчицу ничего не говорил, а он решил: её тоже нужно кушать.

– Всем привет! – На пороге комнаты стояли Женька и Маша Петрова, бывшая Калитина.

Таня бросилась обнимать их. Болотина радостно приветствовала всех. Ванечке достались самые горячие поцелуи, от которых он отбивался, как мог. Девушек пригласили к столу.

– Танюш, я узнала, что ты приехала и пришла пригласить тебя на крестины сына.

– Спасибо, приду. А во сколько?

– К десяти утра. В нашей церкви. – Маша поднялась. – Я оставила сынишку с папой на улице, поэтому пойду, а ты Женя сиди.

– Машенька, что же ты не позвала Игоря с мальчиком в дом? – заволновалась Анна Ивановна.

– Алешка не захотел. Он возле вашего двора в песке возится.

Таня проводила Машу до калитки и вернулась в дом.

– Я буду крестной мамой, – гордо сообщила Женька. – Тань. Ты не болеешь? Вид у тебя бледный.

Анна Ивановна встревожено присмотрелась к дочери.

– Просто не выспалась, – успокоила она мать.

– Кого Маша выбрала в крестные папы? – поинтересовался Антон Сергеевич.

– Чернова Валеру, – сказала Болотина.

– Что?! – воскликнула Таня.