Следующие несколько дней я практически машинально выполняла все, что от меня требовал граф – читала, писала какие-то письма, наводила порядок в его бумагах, убирала в кабинете, помогала во время застолья и прочее, и прочее, что входило в обязанности помощницы мужчины, который не мог видеть. Ближе к обеду одного из дней, когда я читала ему какую-то книгу, сидя в кабинете у камина, витая где-то в облаках и просто машинально озвучивая написанные строчки, он вдруг резко сказал:

– Семнадцатый век…

– Что простите? – я испуганно подняла на него глаза.

– Вы читаете и делаете ошибки, – строго проговорил он.

– Прошу прощения, это не повторится, – я снова опустила голову и начала читать.

– Что с вами такое? – снова остановил он меня.

– Со мной? Ничего, – пожала я плечами.

– Ничего? Вы за прошедшие несколько дней и слова не проронили. Ходите как тень здесь. Даже шагов ваших не слышно.

– Мадам Авитэль привезет новые туфли только завтра, а пока я надеваю носки и так хожу, дабы не раздражать вас стуком своих каблуков, – проговорила я дрогнувшим голосом, поскольку мне почему-то до жути не хотелось с ним разговаривать.

– Да я не о туфлях сейчас говорю, а спрашиваю, что с вами такое? Если вы расстроены словами Вариса, так не обращайте на него внимание. Нетактичность – его обычное поведение. Я более чем уверен, что знай он о том, что та девушка была вашей подругой, он бы ни за что не обмолвился о том, что провел с ней ночь. У каждого свой путь, Селена, и то, что она выбрала такой, вам брать это близко к сердцу не стоит, – строго проговорил он, откидываясь на спинку стула.

– Она моя подруга, понимаете? У нас кровати стояли рядом в спальне в пансионе. В холодное время года мы забирались в одну постель и прижимаясь грелись под одеялом, поскольку мадам Дизар вечно экономила на дровах и в особняке было очень и очень холодно. А по выходным, если кто вдруг из нас попадал в опалу перед ней и не получал сладости, то вторая всегда делилась ними с первой. И косы мы друг другу плели по утрам. А по вечерам, глядя в окно на звезды, мечтали о том, как откроем свою маленькую кофейню, где будем продавать вкусные ванильные кексы и душистый горячий шоколад. Она мне как сестра, а вы мне про то, что я не должна брать все близко к сердцу, – тихо закончила я, едва сумев сдержать набегающие на глаза слезы.

Мужчина молчал пару минут, затем спросил уже более мягким тоном:

– Вы бы хотели ее увидеть?

– Очень, – горько проговорила я. – Мне надо знать, как так могло произойти, что она…вот так, – я даже вслух произнести не могла то, во что вляпалась Кристина.

– Хорошо, составьте тогда мне компанию во время прогулки. Мне правда нужно показаться в обществе, чтобы пресечь те разговоры вокруг моей выдуманной гибели. Сначала съездим в «Яд», потом прогуляемся в парке, – сказал он, вставая из-за стола.

– Можно? Правда? – осторожно спросила я, окинув взглядом мужчину.

– Правда, идите, переоденьтесь во что-то более подходящее для прогулки, – кивнул он.

– Спасибо, – взвизгнула радостно я и, швырнув книгу на стол, помчалась к двери, но уже в дверном проеме повернулась к нему и спросила, – вам тоже нужно приготовить другой костюм?

– Нет, я пойду в этом. Идите, Селена, – усмехнулся он и спустя мгновение меня и след простыл.

Быстро забежав в комнату, я едва не застонала, поняв, что переодеваться во что-то подходящее было для меня громко сказано, поскольку из такого рода одежды у меня было только простое белое платье, которое нам шили еще в пансионе для выхода на праздничные мессы в церкви. Но потом, махнув рукой, я быстро стянула с себя форменное платье и надела сие чудо чопорности гимназисток, которое, несмотря на довольно-таки грубую ткань, красиво облегало мою фигуру. Соорудив на голове незатейливую прическу, я окинула взглядом свое отражение в зеркале, отметив про себя, что хорошо, что граф не мог видеть, поскольку такого уровня аристократ ни за что бы не пошел гулять в парк под руку с девушкой, так просто одетой, пусть даже эта девушка и была его служанкой.

Спустившись вприпрыжку по ступеням, я выскочила на улицу, где меня уже ждал граф, стоя у экипажа и разговаривая с извозчиком.

– Я готова, – весело прощебетала я, подойдя к нему.

– Хорошо, садитесь в экипаж, – проговорил мужчина и спустя какое-то время мы уже не спеша ехали по мощеной дороге города под размеренный цокот копыт лошадей.

Граф молчал, а я с изумлением рассматривала улицы города, которые никогда не видела, поскольку жила здесь одна аристократия и мадам Дизар не разрешала нам сюда ходить, считая, что молоденьким девушкам не стоит смотреть на тот уровень роскоши, которым окружали себя те, кто мог себе это позволить.

– Это кофейня? – внезапно спросил мужчина в тот момент, когда мы проезжали мимо симпатичного здания, всего утопающего в цветах, с милыми столиками около него, за которыми сидели мужчины и женщины, одетые в красивые платья и попивающие шоколад из маленьких белоснежных чашек.

– Да, откуда вы узнали? – удивленно спросила я.

– Когда перестаешь видеть, другие органы чувств пытаются компенсировать отсутствие зрения. Я просто учуял запах ванильных кексов, – усмехнулся он. – Давайте остановимся и съедим чего-то.

Он постучал тростью о дверцу экипажа и когда тот остановился, вышел из него и подал мне руку.

– У вас не только нос хорошо работает, но и ориентируетесь вы очень хорошо, – улыбнувшись заметила я. – Вы так ходите, что я бы никогда не подумала, что вы не видите.

– Мы все ощущаем намного лучше, чем вы, люди. Поэтому я и передвигаюсь так. И, кроме того, нас, темных охотников, с детства приучают двигаться в темноте, специально завязывая глаза, благодаря чему мы каким-то шестым чувством ощущаем, где заканчиваются ступени, или же где нужно пригнуться, ну или еще что. Мелочи, конечно, напрягают сейчас, а так, передвигаться, мне привычно, – спокойно ответил он, помогая сесть за стол.

Спустя мгновение к нам подошла пухленькая, невысокого роста девушка в симпатичном платье с белым передником и в накрахмаленном чепце.

– Что желаете отведать? – улыбнулась она и на ее щеках появились симпатичные ямочки.

– Можно мне ванильные кексы и горячий шоколад с лавандовым вареньем? – я неуверенно посмотрела на графа.

– Да, кексы, варенье и шоколад для леди, – усмехнулся он. – Мне ничего не надо.

– Почему? – удивилась я.

– Я не ем вне дома, – ответил он, ставя трость в сторону.

Я только плечами пожала на такой ответ, не представляя себе, как можно сидеть в таком шикарном месте, где витали такие вкусные запахи, и ничего не попробовать. Когда женщина принесла на небольшом подносе свежеиспеченные, щедро посыпанные сахарной пудрой сладости, а в придачу к ним чашку с парующим шоколадом и тарелку с вареньем, то совсем подумала, насколько странным нужно быть, чтобы не хотеть такую вкуснятину. Прищурив глаза, я разломала кекс на две половинки. Намазав одну из них вареньем, приподнялась и поднесла это чудо-творение кондитерского искусства к носу мужчины.

– Селена, я же вам сказал, – мужчина враз нахмурил брови.

– Ну что вы такой всегда злобный, ну правда. Давайте хоть сегодня побудьте не тем холеным аристократом-фэйри с нахмуренными бровями, которого я созерцаю каждый день в особняке, – у меня было прекрасное настроение, поэтому, наверное, я и осмелела так, говоря ему такие вещи. – Попробуйте, очень вкусно.

Мужчина, покачав головой, откусил кусочек кекса и повел бровью, я же, не подумав, провела по его губам пальцем, убирая с них каплю варенья, затем быстро облизнула его и хитро прошептала:

– Ну как? Говорите! Я никому не скажу о том, что вы, мужчина-фэйри голубых кровей, сидели здесь и ели кексы в простой уличной кофейне. Вкусно?

– Вы какая-то другая, – сказал он, проигнорировав мой вопрос. – Не такая, как в доме. Почему вдруг такая резкая перемена?

– Не знаю, – засмеялась я. – Может потому, что здесь я не чувствую себя нищей служанкой, которой указывают на то, что у нее жутко пахнущая дешевая туалетная вода и что стук ее грубых туфель ужас как звучит во время ходьбы по белоснежному мрамору вашего дорогущего особняка. Здесь я чувствую себя просто молодой девушки в компании красивого мужчины и не более того. Стены не давят, следить за каждым словом не нужно…Нет, нужно, конечно, – спохватилась я, – но не хочется, – хитро прошептав я поднесла ему еще кусочек кекса ко рту, который он уже съел без возмущения.

– В компании красивого мужчины,– задумчиво проговорил граф и меж его бровей враз образовалась морщина, свидетельствующая о том, что настроение у него начало портиться.

– А что так сразу посерьезнели? – спросила я.

– Ничего. Просто некоторое время назад я воспринял бы это как комплимент, а теперь…теперь как насмешку, – мужчина едва улыбнулся грустной улыбкой.

– Вы серьезно, что ли? – моему удивлению не было предела. – С чего такие мысли?

– Селена, я не могу видеть, у меня нет крыльев. О какой красоте может идти речь?

– Ну вы даете, ваша светлость! – воскликнула я. – Зрение? Так насколько я понимаю, что оно вернется к вам скоро, больше чем уверена. Жемчужная пыль на всю жизнь его не отнимает у вас, это все знают. Крылья? Это так вообще…не понимаю. Не летаете вы, ну и что с того. На вас как посмотришь, то сразу понятно, что такой сильный мужчина даст фору любому летуну из вашего клана, вы ведь не просто так их лидер. Не крылья ведь вам обеспечили такое положение среди своих. Так ведь? Я вот тоже не летаю и меня это ни капельки не беспокоит. Придумали себе проблему, – хмыкнула я, окинув взглядом графа, который задумчиво слушал мое щебетание.

– Удивительное создание, – после непродолжительного молчания проговорил он. – Столько легкости в такой непростой судьбе. Как вы сохраняете весь этот позитив?

– Ну, как сказать…позитив. Тоже всякое бывает, – уже более спокойно проговорила я, держа чашку с шоколадом двумя руками и с наслаждением вдыхая аромат, исходящий от нее. – Просто смысла горевать нет, если ты не можешь исправить ситуацию. Нужно научиться с ней жить и все. Так и вы, учитесь жить, ваша светлость. Жить без крыльев, жить в ожидании того момента, когда ваши глаза снова увидят солнце. Нет крыльев? Ничего, будете ездить на лошадях, эка ли невидаль. Будете ближе к людям, – сказала я с подтекстом.

– Может вы и правы, – ответил мужчина.

– Не может, а права, – засмеялась я, вставая из-за стола. – А теперь поедемте к Кристине, пожалуйста, – попросила я, все еще боясь, что он передумает.

– Конечно, – взяв трость он направился за мной к экипажу.

Спустя где-то час наш экипаж притормозил около того вычурного здания, куда не так давно направилась Кристина, неся в руках свой чемоданчик и с грустью помахав мне рукой.

– Подождите здесь, – сказал мужчина, едва только я собралась зайти за ним внутрь дома. – Я позову вашу подругу и можете прогуляться с ней в парке.

– А вы? – удивилась я.

– Мне нужно кое-кого увидеть, – ответил он и скрылся за резной дубовой дверью, которую ему открыл дворецкий.

Раздосадовано выдохнув, поскольку уж очень хотелось поглядеть на это заведение изнутри, я отошла в сторону и нервно притопывая каблуком стала ждать Кристину. Не прошло и нескольких минут, как из заведения ко мне выпорхнула девушка, в которой я едва смогла узнать свою подругу, настолько ее новый яркий, кричащий образ шел вразрез с тем милым девичьим образом, который я хранила в памяти. Это уже была не бывшая ученица пансиона в простеньком платье из дешевой ткани, передо мной стояла разнаряженная, разукрашенная девица в откровенном платье черного цвета, отделанного красными оборками. На лице у Кристины было столько красок – румян, помады, пудры, что я едва могла разглядеть под этими всеми атрибутами косметики настоящий цвет лица девушки.

– Селена, – кинулось меня обнимать сие чудо, и я едва смогла скрыть гримасу разочарования.

– Господи, на кого ты похожа! – не выдержав воскликнула я, окинув ее взглядом.

– Ой, только не начинай! – засмеялась девушка. – Это всего лишь образ, – подмигнула мне она.

– Образ кого? Шлюхи из таверны? – строго проговорила я.