– Алиса, все не так ужасно, как тебе кажется. Я тоже не по своей великой воле пришла работать сюда. Я так же ненавидела это место. Но теперь это дом родной для меня. Я люблю свою работу, люблю маленькую хозяйку, уважаю Джастина. Я нашла себя здесь и даже не представляю, как сложилась бы моя жизнь, если бы не тот случай. Да. Есть кое-какие правила, которых я должна придерживаться, живя здесь. Но это мелочи. Правила есть везде. А что бы ждало меня за стенами дома? Меня, дочь простой прачки? Что? – спокойно проговорила женщина, повернувшись ко мне.

– Но ты была бы свободна! – я никак не могла понять такого взгляда на жизнь, о котором говорила мне она.

– Свобода. Что это такое? Разве свободны люди, работающие на других за копейки в надежде выжить? Граф платит очень много всем нам. Генриетта высылает деньги в детский дом, я отдаю на благотворительность в больницу для одиноких людей. Я понимаю, что именно благодаря тому, что попала сюда, я могу делать что-то для других. И мне это нравится.

– А семья? У тебя есть семья, дети? Почему ты не замужем?

– Нет, это условие я нарушать не могу.

– Вот! Вот видишь! И как? Ты счастлива? Не имея ребенка, ты счастлива?

– Алиса, ты в другом положении! – служанка развела руками.

– В каком таком другом?

– У тебя могут быть дети, Джастин ведь…, – она не договорила и тактично замолчала.

– Ах да, как я могла забыть, я же буду должна лечь под него со временем. А от этого бывают дети! – покачав головой я отошла к окну и уставилась в него.

– А ты посмотри на него с другой стороны. Он красивый, сильный, богатый мужчина, которому ты нравишься. Сильно нравишься. Если бы это было не так, он бы дал тебе место в этом доме в качестве служанки еще одной. Но то, что он поставил такое условие тебе, говорит о многом. Ты его не знаешь еще. Он просто хочет попытать счастья еще раз. Хочет, чтобы у малышки была мама. Ты вон как с ней сошлась, девочка ожила просто. А мы и не думали, что она вернется к нормальной жизни, – приобняв меня за плечи проговорила Кристин.

Я только хмыкнула в ответ на такую речь.

– Счастье? Какое счастье? – резко повернулась я к женщине. – Посадить женщину в клетку и от этого счастье? Счастье это когда любишь и тебя любят, а не когда принуждаешь! Кристин, у нас не средние века! А главное то, главное! Кто он, Кристин? Я не знаю его, что с этим человеком происходит? Та чертовщина, которую я видела до сих пор не идет у меня из головы! И жена у него исчезла! А если это он от нее избавился? Может утопил в том озере? Или забил плетью? Я видела, какие они шли после той ночи. Черти! – моему негодованию просто не было предела.

– Прекрати такое говорить! Ты ничего не знаешь! Он очень любил Елизавету. Ты не представляешь, с чем ему приходится бороться каждый день. Никто из его предков не справлялся с этим всем так, как он! – нахмурив брови Кристин отошла от меня.

– Да с чем он справляется? Скажи хоть ты!

– Иди и узнай у него сама. Если посчитает нужным, он скажет тебе все. А теперь бери себя в руки и привыкай к новой жизни! Другого тебе не остается! – строго сказала служанка и вышла из комнаты.

– Черта с два, я все равно найду выход! – разревевшись сказала я сама себе.

Глава 4

Следующие два дня я провела запершись у себя в комнате и никого не пуская к себе. Я практически не спала, ничего не ела, только пила воду и тщетно пыталась найти выход из ситуации. Но его не было, просто не было. Я не могла отправить на погибель Настю, не могла оставить старика-отца без крова. Но и жить так не желала.

Сидя на подоконнике открытого окна ближе к вечеру второго дня я услышала очередной стук в мою дверь.

– Алиса, открой, – проговорил за дверью человек, чьей узнице я была.

Поморщившись, я отвернулась снова к окну, даже и не думая идти открывать дверь.

– Если ты не откроешь, я выбью дверь, – послышался стальной голос снаружи.

Закрыв глаза, я постаралась собрать в одно целое осколки своих мыслей и чувств. Сделав глубокий вдох, подошла к двери и прислонилась лбом к дверному косяку. Я не могла видеть этого мужчину, который идя на поводу у своих желаний или еще невесть чего ломал мою судьбу. Затем вздернула подбородок и открыла дверь, отойдя в сторону и давая ему пройти внутрь.

– Что ты делаешь? Ты два дня не ела ничего, не выходишь на улицу. Не нужно так, прошу тебя, – Джастин подошел ко мне и приподнял мое лицо за подбородок.

– А как нужно, скажите, указаний с вашей стороны не было, ваше величество.

– Алиса! – гневно проговорил мужчина.

– Что Алиса? Чтоооо? Чего вы от меня хотите? – едва не заревев проговорила я.

– Живи, как прежде живи! Я же ни к чему тебя не принуждаю! Всему свое время. Просто живи здесь и все! – Джастин встряхнул меня за плечи.

– Странно вы рассуждаете. Поставили мне ультиматум, сами живете с темной стороной на пару и хотите, чтобы я просто жила здесь? А как это просто жить? Не обращать внимания на все? Смотреть на вас, как на спасителя? Радоваться, что попала в такую шикарную золотую клетку? Это как так? Просто жить? – прищурив глаза я посмотрела на мужчину.

– Любая бы женщина была бы не против такой золотой клетки, – покачал он головой, явно не представляя себе, что могли быть и такие женщины как я, которым клетка была как кость в горле, какой бы золотой она не была.

– Ну так и найдите себе любую другую.

– Мне не нужна другая.

– И мне радоваться этому?

–Ты сердишься сейчас, я понимаю.

– Отпустите меня, умоляю, я не смогу так, Джастин. Это для меня слишком. – я подошла к нему и уткнулась лбом в его грудь, заревев при этом.

Мужчина весь напрягся и провел ладонью по моим волосам, словно успокаивая меня, как маленькую девочку:

– Я не могу. Ты должна свыкнуться со своим положением.

Издав тяжелый вздох, я отошла от него к окну и пару минут молчала. Затем повернулась к нему и сказала:

– Хорошо, тогда расскажите мне все. Я хотя бы буду понимать, что здесь происходит и возможно тогда посмотрю на все по-другому, – я откровенно врала ему в тот момент. Какое там посмотрю на все по-другому! Я готова была горло ему перегрызть, лишь бы повернуть ситуацию в свою пользу. Но мне нужно было знать все об этом человеке, чтобы понять, что делать дальше.

– Хорошо. Но сначала ты пообедаешь, потом переоденешься в костюм для верховой езды, и мы с тобой поедем в одно место. Там и поговорим, – ответил он спокойным голосом.

Было видно, что он боялся спугнуть мою наигранную покорность. Я утвердительно кивнула. Джастин вышел из моей комнаты и на пороге появилась Кристин, испытывающе окинув меня взглядом

– Пришла в себя? Это хорошо. Я приготовила ванную и обед накрыла.

– Спасибо, – поблагодарила я и не глядя на нее направилась в ванную комнату, где сняв с себя платье с наслаждением погрузилась в воду. Полежав так несколько минут, я встала, вытерлась насухо, затем пошла в гардеробную и была несказанно удивлена увиденным. На вешалках не было ни единого элемента одежды бывшей хозяйки этого дома. Одежда была вся новой и моего размера. Ее было так много, что я всю эту красоту и за год бы не сносила. Джастин явно беспокоился обо мне и моем пребывании в этом доме. Выбрав черный костюм для верховой езды, я надела его и спустилась в столовую. Наспех съев свой обед и запив его бокалом красного, холодного вина, я направилась к конюшне. Джастин уже был там и держал за поводья наших лошадей. Я подошла к своему Греку и не глядя на мужчину вскочила в седло, кинув ему сухое:

– Куда едем?

– К долине на северной стороне склона, – ответил Джастин, садясь на своего скакуна и пуская его галопом.

Северный склон. О нем говорила мне раньше Эльза. Там было поселение цыган. Мужчина так гнал свою лошадь, что я едва поспевала за ним. Кроме того, на землю уже спускался вечер и становилось довольно таки холодно, а если учесть, что мы мчались с такой скоростью, то к тому времени, когда мы подъехали к северной стороне склона, я уже порядком околела. Джастин остановился, спрыгнул с лошади и хотел было помочь мне, но я, пренебрежительно махнув рукой, дала ему понять, что справлюсь без него. Растерев затекшие руки, я привязала Грека к дереву и пошла к большому, нет, не большому, просто огромному дубу возле которого уже стоял Джастин и смотрел на простиравшуюся внизу долину. Посмотрев вниз я увидела небольшую деревню, мирно готовящуюся ко сну. В домах горели огоньки свечей, кое-где затухали костры, разнося по округе сизый туман от пахнущего сгоревшим деревом дыма. Маленькие фигурки мужчин поили лошадей, дети сидели на порогах домов и ждали, пока их матери снимали высохшее белье, собаки лаяли, прислушиваясь к звукам окружающего мира. Эта картина была такой умиротворяющей, что мне захотелось попасть туда, в этот сказочный мирок, пропитанный спокойствием и свободой.

– Это поселение цыган? – спросила я.

– Да, цыганская деревня. Их пристанище. Они в основном кочуют, но всегда возвращаются сюда. Постоянно здесь живут старики, дети и совсем молодые девушки, ответил мужчина.

– И какое это все имеет отношение к той чертовщине, что творится с вами? – совсем не испытывая жалости к этому человеку и его проблеме спросила я.

– Что ты видела тогда ночью?

– Я видела Тайлера, с черными, полностью черными глазами. Думаю, что вы были такого же вида, – проговорила я, пожимая плечами и облокачиваясь на ствол дерева.

Джастин кивнул и смотря в сторону деревни ответил:

– Я расскажу тебе то, что ты должна знать, чтобы каждый день не задавать себе вопросы.

– Ой ли, сомневаюсь, что после всего перестану задавать себе их, – хмыкнула я.

– Перестанешь, – спокойно проговорил Джастин.

– Хорошо, я слушаю, – усевшись на траву и обхватив колени руками я смотрела на деревню и принялась слушать его.

– Три столетия назад это место купил мой предок. Здесь ничего не было. Ни этого дома, ни города. Но была эта деревня. В ней было человек сто цыган, не более. Дед начал строить дом. Король же отправил сюда людей для осваивания новой территории и некогда пустующее место стало оживать. И все бы ничего, но свободолюбивые цыгане взбунтовались. Им не нужно было такое соседство. Они начали вредить жителям, пытаясь заставить их покинуть это место. Травили скот и лошадей, иногда похищали детей, которых потом находили напуганных в чаще этого древнего леса, устраивали пожары. Мой дед был молод, ему было около тридцати лет тогда. Горячая кровь, военная выправка и жестокий характер. Ему порядком надоели на тот момент эти бесконечные стычки с цыганами. Никакие переговоры с ними не давали результатов. Однажды дед, после громкого приема у себя в честь дня рождения дочери, и двое его друзей вечером поехали осматривать земли северного склона. Все трое были изрядно пьяны. Возле этого дуба они увидели молоденькую цыганку, которая срезала кору для каких-то снадобий. Выпитое вино и ненависть сыграли плохую шутку тогда с моим дедом и его друзьями. Они надругались над девушкой, после чего закинули на лошадь и отвезли в деревню, где сбросили бесчувственную красавицу у ворот и уехали прочь. На следующий день, как ни в чем не бывало, дед, его жена и дочь, а также двое друзей сидели возле пруда и ужинали. Вдруг они увидели, что к ним приближается старая цыганка. Старуха шла, покачиваясь от обрушившегося на нее горя. Девушка, над которой они надругались, была ее внучкой. Потому уже им рассказали, что та девчонка не смогла пережить такого позора и после того, как ее нашли возле ворот и отвели к бабке, рассказала ей все, а когда та вышла во двор, чтоб нарвать трав, которые не дали бы девушке понести ребенка после той ночи, повесилась.

Цыганка подошла к деду, его друзьям и полоснув ножом по руке плеснула на них кровью, хлещущей из раны. Затем она проговорила что-то на своем языке и подошла к опешившей от увиденного жене моего деда и его дочери. Достав из кармана платья фигурку ребенка, измазанного кровью, швырнула ее к их ногам. Затем она выпила что-то из небольшого пузырька и рухнула замертво. Цыганку отвезли в деревню к ее людям, чтобы те похоронили ее. С того момента все и началось.

– Что началось? – недоверчивым тоном спросила я.