– Хороший. Но для вас лучше, что так сложилось. Работать в его доме – не самая лучшая идея, – было так странно слушать такую речь, ведь женщина словно была рада тому, что у меня ничего не вышло с работой.

– Вы говорите загадками, – бросила я в ответ.

– Наша жизнь здесь – одна сплошная загадка, – ответила Эльза.

– Вы меня заинтриговали. А жена графа, что с ней случилось?

– Она утонула, – сухо кинула мне в ответ общеизвестный факт женщина. – Она была очень хорошая, я знала ее. Граф никогда не посещает праздники в городе. А она любила приходить сюда. Всегда дарила подарки всем, смеялась, танцевала. Дети ее очень любили. Но потом забеременела и изменилась очень. Все реже покидала дом, затем и вовсе перестала появляться на людях. После рождения дочери спустя три года она пропала, – опустив глаза тихо закончила Эльза, ставя пустую чашку на стол.

– Да, странно. А граф, он любил ее? Или их брак был просто союзом двух людей с положением в обществе?

– Они очень любили друг друга. Когда была свадьба всех пригласили в поместье. Они были такими красивыми и счастливыми. Я помню хорошо этот день. Все горожане радовались за них. Отец Джастина не был счастлив в браке. Его жена меняла любовников, как перчатки и после рождения ребенка отдалилась от мужа и сына, а спустя несколько лет, как говорят, скончалась от чахотки. Мальчика воспитывал отец. Еще он много времени проводил у местного священника. Тот для него до сих пор как второй отец.

– Да, странная история с этой его женой, – пробормотала я себе под нос, делая глоток душистого чая.

– В каждой семье свои секреты.

– Это точно. А где здесь церковь?

– На окраине города, – ответила женщина.

– Туда далеко идти?

– Пешком да. Но если вы ездите верхом, можете взять жеребца из моей конюшни и проехаться.

– О, было бы чудесно! Спасибо вам! – проговорила я в ответ, предвкушая поездку.

Закончив ужинать, Эльза отвела меня в конюшню, где из троих коней я выбрала себе черного жеребца с белой полосой на носу.

– Этого зовут Грек, так его назвал мой покойный муж. Он очень спокойный, но быстрый. Никогда не оставит своего наездника. Можно даже не привязывать его нигде. Просто отпустить. Он никуда без вас не пойдет, – дав кусочек сахара животному сказала женщина.

– Грек, – потрепав по сильной шее коня я протянула ему морковку, кусочки которой лежали в небольшом ящике, стоящем на деревянном столе в углу конюшни.

Животное осторожно взяло лакомство из моей ладони своими теплыми губами и благодарно закивало головой.

– Он такой забавный! – воскликнула я и засмеялась.

– Да, чудесный конь. Ну, поезжайте. Только долго не задерживайтесь. Вы не знаете еще города, а на носу ночь. Чтобы я не переживала, пожалуйста, не задерживайтесь допоздна, – беспокойно проговорила Эльза.

– Хорошо, – запрыгнув на коня я погнала его в направлении церкви и спустя минут двадцать оказалась возле старинного здания с высокой колокольней, украшенной вычурной лепниной.

Спрыгнув с лошади и привязав ее к стойлу, я прошла внутрь здания, прислушиваясь к тому, как звук моих шагов эхом отдается в высоких куполах церкви. Подняв голову вверх, я залюбовалась прекрасными фресками, которыми были расписаны потолки. Сквозь разноцветные витражи пробивались последние лучи заходящего солнца и освещали разноцветными отблесками красоту этого оплота мира и смирения. Подойдя к алтарю, я зажгла свечу и закрыв глаза начала молиться. Прочитав молитву, открыла глаза и увидела старенького священника, который с интересом наблюдал за мной, медленно перебирая своими тонкими пальцами четки, которые издавали едва слышимый шорох в тишине, окутывавшей церковный мир этого здания.

– Здравствуйте, – поздоровалась я улыбнувшись.

Священник спустился по ступенькам ко мне и указал на стоящую лавку, приглашая меня сесть. Я села и молча уставилась на мужчину, не зная с чего начать разговор.

– Меня зовут отец Дамиан, – тихим голосом представился мне священник.

– Я Алиса.

– Вы не здешняя, – улыбнулся отец Дамиан, прищурив глаза.

– Да, я из России.

– А что вас привело сюда, Алиса?

Я рассказала ему цель и итог своего неудачного приезда в эту страну. Он внимательно выслушал и все так же перебирая четки проговорил:

– Вы не держите зла на Джастина. Он хороший человек, вот только жизнь у него трудная.

– Да я и не держу. Я его всего-то видела несколько минут. Хам он, конечно, еще тот! Этого у него не отнять, – усмехнулась я, вспоминая надменный взгляд мужчины.

– Да, что есть, то есть. Положение всегда накладывает свой отпечаток на человека. Может вы бы попытались еще раз с ним поговорить? Ведь проделали такой путь длинный, а возвращаетесь ни с чем. Да и ему нужна помощь, это я точно знаю. Просто он не умеет о ней просить, – осторожно сказал священник и опустил четки рядом с собой на лавку.

– Я знаю, что не первая отказываюсь работать в его доме.

– Да, не первая. Но те, которые раньше брались за работу, были слишком тонкими натурами и не выдерживали его требований. Вы же слишком горды. Тут коса на камень нашла просто, – священник явно был знатоком человеческой натуры и поэтому прямо-таки попал в точку всей этой ситуации.

– Я остановилась у Эльзы в местной гостинице. Она говорила, что вы как отец графу.

– Да, я всегда рядом с ним был, пока он был ребенком. Сейчас уже он взрослый мужчина, захаживает ко мне довольно редко, советов уже не спрашивает. Изменился очень. Хотя делает огромные пожертвования на церковь и воскресную школу. Но не все меряется деньгами. Он так этого и не понял, к сожалению, – по тону, которым мужчина говорил о Джастине, я поняла, что он и правда очень переживал о нем.

– Знаете, святой отец, меня больше беспокоит его дочь, – ответила я и рассказала о случае в доме.

– Бедняжка очень страдает. Я каждый день молюсь за ее душу.

– Хотела ей помочь, но в итоге оказалась без работы. Но с первой секунды поняла, что малышке нужен друг. Вот что с ней там будет? Как она живет? Не понимаю, – мне до боли не нравилось то, что я увидела в том доме, в котором было все, кроме того, что так было необходимо маленькой девочке, отчаянно цеплявшейся за память матери.

– Джастин никого не слушает. В этом его беда. Из любой ситуации можно найти выход, порой нужно только довериться кому-то из близких. Но он наоборот от всех отошел после рождения дочери. Если не найдет свой путь, то я не знаю к чему это все приведет. Хоть бы исповедался, душу бы облегчил, а то совсем забыл уже, что это такое, – ответил священник.

– Да, странный человек. И денег море, а счастья нет. Скажите, а что значит термин красная луна? – мне жуть как не давала покоя мысль о том, что тогда наговорила мне цыганка.

– У нас это значит новая луна. В языческих обрядах использовали этот термин, да и сейчас используют. Это время перехода луны в новолуние. А почему это вас так интересует? – пристально окинул взглядом меня мужчина, нахмурив брови.

– Мне одна цыганка здесь какое-то предупреждение сделала. Я не могу понять смысла. Она сказала, чтобы я боялась красной луны и смотрела куда-то глубоко, дьявол растает, и вторая рожденная какая-то все заберет. Для меня тарабарщина просто все эти слова. Я почему и пришла к вам. Возможно, вы что-то сможете сказать мне насчет этого всего? У нас к пророчествам и предупреждениям цыган относятся очень осторожно. Особенно если они такие спонтанные.

Священник нахмурил брови и долго пристально смотрел на меня.

– Не должен такое вам говорить, но я бы просил вас остаться здесь, если это возможно, – немного резко сказал он и я удивленно посмотрела на него.

– Зачем? – протянула недоверчиво я.

– Вам лично это пророчество ни к чему, если вы уедете. Но оно, возможно, сможет помочь другому человеку, если вы останетесь, – расплывчато ответил мужчина, отведя свой взгляд.

– Какому человеку? – не унималась я.

– Не могу вам всего сказать. Придет время, и вы все узнаете.

– Зачем вы тогда просите меня остаться здесь? – возмутилась я. – Если ничего объяснять не хотите?

– Потому что от вас многое зависит, – все какими-то загадками отвечал этот тайник в темной рясе.

– Что зависит? – я уже готова была взорваться, поскольку до жути ненавидела всякого рода недомолвки.

– Каков будет выбор ваш, таковы и будут последствия для всех. Но, если вы уедете, то просто будете жить дальше и все. Больше вам ничего сказать не могу. Но господь не просто так вас привел сюда ко мне, это очевидно.

– Да что вы говорите загадками!? Объясните мне поконкретнее. Как же я пойму, что мне сделать? – строго проговорила я.

– Сердце подскажет, – улыбнулся мне в ответ священник.

– А если не подскажет?

– Значит ваша дорога другая, а человеку тому, которого это все касается – крест нести свой до конца жизни.

– Вот и нашла ответ, называется, – хмыкнула я и встала со скамьи.

– Это не тот случай, где я могу помочь вам ответ найти. Это слишком сложная ситуация. Только сердце направит вас. Слушайте его, – назидательным тоном сказал мужчина.

– Ладно, спасибо за помощь, святой отец, – язвительно проговорила я и попрощавшись направилась к выходу.

– Мадмуазель, – окликнул меня священник уже у выхода. – Все, чем я могу вам помочь, это молитва. Буду молиться о вас и о вашем правильно принятом решении. Берегите себя.

– Спасибо, – уже более мягко проговорила я и вышла на улицу.

Сев на своего скакуна, я погнала его галопом в гостиницу, где, оставив лошадь на попечение конюшего, вернулась в свой номер и забылась крепким сном.

Проснувшись утром и позавтракав, я обратилась к Эльзе, которая сидела у стола и собирала небольшие букетики из цветов, которые тут же ставила в милые вазочки голубого цвета, которыми она, скорее всего, украшала комнаты:

– Можно я возьму лошадь? Поеду и посмотрю окрестности. Сидеть целый день не хочется в номере.

– Конечно! Только у меня одна просьба. Не ездите на северную сторону склона, там поселение цыганское. Обычно там случаются невесть какие неприятные вещи. Лучше туда не показываться одной.

– Хорошо, не поеду. Обещаю, – улыбнулась я и поблагодарив хозяйку пошла в конюшню.

Оседлав Грека, я направила его в сторону озера, которое мне показывала вчера в окно малышка Виктория. Путь к нему лежал по дороге, проходящей через многовековой лес. По обе стороны мощеного пути росли необъятные деревья-великаны, которые отбрасывали тень на местами покрытую мхом дорогу, по которой, скорее всего, ездили не так часто. Сколько было им лет, этим безмолвным наблюдателям леса? Что видели они на своем веку, эти красавцы-дубы, покрытые мхом? Чему были свидетелями? Жаль, они не могли говорить. Я бы с удовольствием послушала многовековую историю этого необъятного леса, простирающегося на много миль вокруг.

Грек мирно шел по дороге, давая мне насладиться этим зеленым великолепием. Смешные белки прыгали с ветки на ветку, сопровождая меня на моем пути. Где-то совсем рядом ритмично отстукивал мелодию дятел. Дорогу перебегали быстроногие зайцы. Это было так умиротворяюще, ехать на творении природы и наслаждаться красотой окружающего мира. В какой-то момент спокойствие моей поездки нарушил крик ребенка. Это явно кричала Виктория. Крик «мама, мама» раздавался где-то совсем рядом и я, пустив лошадь галопом, выехала к подножию склона прямиком к самому озеру. Оглядевшись, я увидела в сотне метров от меня несущуюся со склона маленькую девочку, а далеко позади бегущих за ней графа и ее няньку. Девочка стремительно приближалась к обрыву, и я поняла, что если она не остановится, то просто сорвется вниз прямиком в озеро. Не колеблясь ни секунды, я спрыгнула с лошади и помчалась наперерез малышке.

– Виктория, остановись, слышишь!? Виктория! – я что есть мочи кричала, но малышка совершенно не обращала на меня внимание.