Рванув на себя дверцу, я шагнул вперед, отшвыривая Туффи к рулевой колонке. А затем я просто упал. Всей своей жирной тушей на дно салона и на спину ползущей куда-то чертовой девки. А у груди я держал нож, направив его лезвие от себя. Посему я буквально пригвоздил незнакомку к полу салона, заодно придавив своим немалым весом. И она наконец-то остановилась, хотя продолжала дергать конечностями и буквально грызть железный пол зубами, биться об него в бешенстве красивым лицом.

– Отдайте мне Диллару и я уйду! – женский дикий визг перекрыл детский перепуганный писк. – Отдайте Дилю и я уйду! Или убейте нас обеих! Убейте обеих!

– Сдохни! – прошипел я, наваливаясь на нож сильнее.

– Отдайте Дилю! Иначе я вернусь за ней, вырежу ваши кишки и позвоночники! Отдайте!

– Сдохни! А вы чего застыли? Бейте ее по голове!

Валяющиеся там и сям мужики и подростки отмерли, зашевелились, начали вставать. Подсадная девка, любящая красное и розовое шелковое белье, неестественно вывернула шею, взглянула мне в лицо и прохрипела:

– Я тебе глаза высосу, гребанная гора жира! Я тебе сердц… – но тут лезвие ножа сделало свое дело и забрало у жертвы последние хиты жизни. В легкой сероватой вспышке ее тело исчезло, я мгновение висел в воздухе, а затем тяжело шлепнулся на пол.

– Вот дерьмо! – выдохнул я, чувствуя, как меня бьет дикая дрожь. Как вспомню бешеную ярость и ненависть, плещущиеся в красивых женских глазах, так снова пробирает озноб.

– Она нас уделала, – с сипом выдавил один из охотников. – Я вот-вот сдохну! Кошка бешеная! Она мне зубами шею грызла! Шею зубами грызла!

– Уймись! – буркнул я, поняв, что надо срочно успокаиваться и брать все под контроль. – Все живы, и ладно. Туффи, ты как?

– Не могу ходить. Походу, она мне неплохо причиндалы контузила пинком своим, – покачал потрясенно головой мужичонка и тут же поморщился, когда девочка выдала новый испуганный визг.

– Арт?

– Жив! Дядька Жирдяй! Ты был крут!

– Я просто толстый и тяжелый, – фыркнул я, приподнимаясь и одновременно фиксируя в памяти факт, что мой Свод пополнился еще одной нехилой порцией разной инфы. – Мила! Жива?

– Жива! – спустившаяся девушка ворвалась в салон как грациозное торнадо, перешагнула через Туффи и обняла рыдающую девчушку, прикрыв ее телом так же, как мама-птица прикрывает крыльями и грудью птенцов.

Плач стал тише. Хотя ребенок все еще захлебывался слезами и соплями. А я осторожно поднял с металлического пола очень изящную вещицу, сначала показавшуюся мне гусеницей, а затем память подсказала куда более точное название для сего мерзкого насекомого – Сколопендра.

– Сколопендра, – машинально повторил я вслух и тут же схватился за уши – успокоившийся было ребенок заорал во всю силу своих крошечных легких, причем заорал с диким-диким ужасом, вцепившись в шею Милы.

– Вот это да, – выдохнул Арт.

– Не повторяйте это слово! – поспешно буркнул я. – Мужики! Да хватит жопы греть на металле! Подъем! Живо сгребайте все найденное в машину! Лечитесь водой и провизией! Живо! Живо! Живо! Нам здесь задерживаться не стоит! Мила! Хватай девчушку и вместе с ней на крышу! Я понимаю, что это жестоко, но мне нужны зоркие глаза! Вдруг прямо сейчас на нас лезет следующая порция ублюдков Люта? Ну!

Все загалдели, сконфуженно отводя от меня взоры, и развили лихорадочную, но несколько хаотичную деятельность.

Ну хоть что-то.

Я же бережно убрал выточенную из красного драгоценного камня гусеницу в карман шорт. Вырезано не из цельного камня – фигурка подвижна. Будто бы из бусин состоит. Учитывая, что наглая притворщица была обнажена, я вижу лишь одно место, где она могла спрятать эту безделушку – в волосах. Они у нее густые, длинные. Там что угодно можно спрятать – вон, к примеру, Туффи прячет в карман тонкую длинную спицу из желтого металла. Я думаю, это золото. И думаю, что спица также была в волосах… Сколопендры. Думаю, это ее прозвище или имя – ведь не зря же ребенок так хорошо знает это слово на слух и так его боится. Зашугали кроху, вонючие твари. Вон, до сих пор рыдает сдавленно, пока Мила несет ее к казарме.

– Дядя Жирдяй. Малышке плохо – тихо сказал Арт, когда я вышел из машины и посторонился, давая подростку затащить внутрь охапку тряпья и странных технологичных штук.

– Угу, – кивнул я и, вытянув руку к Туффи, рыкнул: – Золотую спицу сюда! Это тебе не личный трофей!

– Не подумал, – виновато улыбнулся тот, послушно отдавая добычу. – Она мне ее в позвоночник воткнула! Ну или мне так показалось – между лопаток ею ткнула, гадина ползучая!

– В зачет этого, – я потряс спицей, – возьмешь себе других трофеев. Если не найдешь, я чем-нибудь отдарюсь. А вещички этой твари надо хорошенько осмотреть.

– Спасибо, начальник!

– Дядя Жирдяй, – вновь начал вернувшийся Арт, – я говорю – плохо ей. Очень плохо. Перепугана.

– Угу. И что?

– Так может ее… того? Здесь же смерть не страшна, – мальчишка заторопился, начал глотать слова. – Ей же лучше будет! Кошмары сниться не будут! Забудет все страшное! Забудет эту женщину!

– Нет, – качнул я головой. – Арт, а если Сколопендра и Диллара рождаются рядом? Завтра обе появятся в Ковчеге, и Диля снова попадет в лапы этой скотины. Этого хочешь?

– Н-нет… не подумал.

– Старайтесь забить машину и салон доверху, – попросил я. – И еще, Арт, таскайте и стройматериалы. Кирпичи там, бетонные блоки. Целую мебель и дрова. Тех же двухъярусных кроватей загрузите штуки три в прицеп. Только целых. Бартер набирает обороты. Поэтому сегодня сдадим законный процент деду Федору, а затем отправимся на площадь и начнем торговать. Там же поделимся между собой, лады?

– Понял! Все сделаю!

– Отлично, – вздохнул я и потопал к месту, где сбросил рюкзак и дробовик. – Нехило мы съездили за трофеями…. Черт, найти бы патроны двенадцатого калибра. И батарейку «Век-Тек» унифицированную….

Пистолет на ядерной тяге – ну или атомной – я никому отдавать не собирался. Нет уж. В посторонние руки так вообще ни за какие коврижки – еще не хватало, чтобы оно потом против нас же и повернулось. И защитную сферу – штука выглядит классной. Да, выдерживает всего два винтовочных выстрела, но иногда и этого хватит, чтобы спасти жизнь. К тому же она могла быть не до конца заряженной. В общем – надо разбираться вместе с Владом. А затем монтировать на машину защитные броневые пластины, а часть салона, отведенную водителю, пусть прикрывает силовое поле….

Как-то так….

О! Надо бы поискать среди этого хлама тонкие листы металла – вдруг да найдется….

Заодно подумаю над новыми загадками. Коих только добавилось.

Почему Сколопендра так не хотела отдавать нам ребенка? Она настоящая ее мать? Или же это ее любимая игрушка для злобных ублюдочных забав? Пусть в этом мире нет боли, но ребенка можно запугать и без применения прямого насилия. А ведь с малышкой точно натворили нехороших дел – вон ее как трясет.

Какой закон может справедливо оценить деяния тех, кто творит такие дела с беззащитными детьми?

О, наступил прямо на обойму. И внутри труха, смешанная с парой целых патронов. Надо бы повнимательней осматриваться….

Глава третья. Зарождающийся базар. Бартер правит миром. Бизнес рулит всем

В итоге мы проваландались около руин еще три часа. А затем на странно кашляющей и содрогающейся машине вернулись назад. Что-то подводить стал автомобиль – впрочем, я не жаловался. Она нас увезла, и она нас привезла. А модель сама по себе крайне странна. Так что еще работать над ней и работать.

Мила тут же отправилась за дедом Федором. О подобном происшествии докладывать надо немедленно. Иначе у нас не структура будет, а просто шарашкина контора. Девочку она забрала с собой. И ребенка все еще трясло, судорожно и страшно, хотя кричать она перестала и даже немного успокоилась.

А мы дружно принялись разгружать добычу, производя сию операцию посреди городской площади. Еще по дороге я с Туффи на пару изрядно покопался в прицепе и салоне, отобрав «налог», отведя под эту часть львиную долю найденных боеприпасов и абсолютно все части от оружия. Будь то стволы, затворы, непонятные пружины и прочие штуковины – все уходило в пользу поселения, на продажу ничего. Так же часть провизии, часть элементов одежды, пара кусков брезента, несколько резиновых ковриков, одна двухъярусная армейская кровать. И еще разной мелочевки. Я с юмором называл эту систему «оброк». Можно еще назвать десятиной. И отдавал я часть находок с радостью. Пока меня нет в городе, организованная недавно Фракция Воинов зорко следит за окрестностями. Они оберегают покой моей девушки и моих детей. А к семье я отношусь предельно серьезно. И поэтому мне не жаль отдавать оружейные части и боеприпасы.

Помимо вещей практически полезных я отложил в «оброчную» кучу несколько золотых безделушек, обрывков цепочек, зубов из серебра и золота. Остальное золото отдал Арту и Туффи, разделив большую часть между ними.

Себе оставил только мелочевку, обладающую чем-то интересным. Мне досталось два предмета. Чуть изогнутая овальная золотая пластинка с надписью «пластина черепная „Век-Тек“ 37.1». Второй предмет представлял собой головоломку, где надо разъединить непонятно как сцепленные проволоки. Головоломка выполнена из того же вечного дорогого металла – золота. Хотя меня больше интересовала непонятная «Век-Тек» – что это за фирма такая, производящая продукцию от черепных пластин до распыляющего бетон оружия с атомной батареей в качестве источника питания. Удивительнейшая компания…. Или корпорация? В общем, слово «Век-Тек» надолго запало в мою голову.

Когда мы разделили между собой и остальные находки, я оставил Арта сторожить наше добро, прикрытое пластиком и брезентом. А сам жирной мухой метнулся к родному дому, унося на спине туго-туго набитый рюкзак, а под мышками таща по завернутому в полиэтилен здоровенном куску мяса. Мужик – это продвинутая система доставки домой разных вещей, вкусностей и прочего. Выходить из этой роли я не собирался – мне она жутко нравится. И с недавних пор я начал себя считать настоящим мужиком.

Дома меня ждали.

Какое классное словосочетание: «дома меня ждали»! Ну, в том случае, если речь о волнующейся за тебя женщине и вечно голодных детях.

Разгрузившись на кухне, я чмокнул Лесю в губы, похлопал ладонью по притащенному мясу:

– Сегодня не помрем.

– Мы вообще не помрем! – заявила моя спутница жизни. – Милый, я хочу сделать тушенку. Стеклянные банки у нас были, нормальные крышки для закатывания я выменяла у соседки. Отдала ей за десять крышек кастрюльку, три ложки и пяток вилок. Саму «закатывалку» одолжу у Бутыляхи, угощу ее потом тарелкой рагу. «Крутилка», кстати, раритетная – сделано в СССР. Прочная, как камень и тяжелая, как танк. Работает!

– Погоди. У кого, у кого одолжишь?

– Ну девушка из бутылки, – фыркнула смешливо Леся, прикрывая губы ладошкой. – Ну! Забыли про подводную красавицу? Про Таню. Художницу.

– Такое не забудешь, – вернул я смешок, усилив его раза в три. – О! Держи.

Порывшись в рюкзаке, я ссыпал в ладони Леси несколько карандашных огрызков, красный фломастер, одну чернильную ручку и одну «пасту» из шариковой ручки.

– Если она не польстится на рагу, то подольстись карандашами и фломастерами.

– Нет уж! – отрезала подруга. – А детям рисовать чем? Углем на камне?

– Ну….

– Нет уж! Бумажные обрывки и карандаши – детям! Пора браться за их учебу всерьез, а то вырастут олухами!

– Вырастут… – вздохнул я. – Мда…. Этот вопрос надо изучить.

– Думаешь, не вырастут? – резко погрустнела Леся. – Вечные дети с разумом тысячелетних старцев? Румяные мудрецы в шортиках и верхом на игрушечных лошадках?

– Я так не думаю, – покачал я головой. – Лесь, создатели сей вселенной все же не дураки были. Это потом все под откос пошло. И раз детей мира реального оцифровывали – значит, есть возможность их взросления. Но учитывая текущий бардак, я уверен, что бесплатно «аппарат взросления» или «книгу зрелости» нам не подарят.

– Ты у меня такой серьезный….

– Я скорее скрытный, – вновь хохотнул я и понизил голос: – Лесик, я тебе сейчас скину целую кучу листков из своего Свода. Но я не хочу, чтобы ты ими делилась хоть с кем-нибудь. Вообще ни с кем, кроме нашего «ядра».