Все это происходило в тёмном и узком переулке, шагах в двадцати от бара, в котором, скорее всего, оба так и нажрались. Камер наблюдения, как и случайных прохожих, рядом не было. Байкер был крупным мужиком, за сотню килограмм весом и ростом на голову выше Изао, но меня это не остановило. Скользнув за их спинами в реальность, я поднял жестяную урну, до этого валяющуюся на боку под стеной обшарпанного дома, и надел её на голову нападавшего. После чего подобрал невесть как оказавшийся на мостовой старый, явно вырванный с корнем автомобильный руль, и несколько раз приложился им по урне на голове байкера. Вот чего я не ожидал, так это того, что столь крупный мужик уже после второго удара упадёт на колени, а затем вообще завалится на мостовую, беспомощно раскинув руки в стороны. Мелкий мужичок же, едва его перестали трясти за грудки, сделав пару неуверенных шагов, ухватился руками за фонарный столб и тут же по нему сполз на мостовую, после чего улёгся прямо на камень, свернувшись калачиком. Не прошло и минуты, как в тёмной подворотне два тела на два голоса храпели в унисон. С досады, что всё так быстро закончилось, пнул храпящего байкера по филейной части, но тот только хрюкнул обиженно – вот и вся реакция.

Но самым досадным было ощущение теплоты в левой ладони, приятного такого тепла. Этой грёбанной «Чистоте» понравился мой поступок, она его одобряла! Вот почему мне достался в нагрузку такой сумасшедший клинок?!

Дальнейшая дорога до дома прошла без приключений. Раздевшись, по привычке раскидав вещи где попало, упал на кровать и попытался забыться сном. Как назло, сон никак не шёл, несмотря на усталость. В голову лезли всякие мысли: то о Майе, то о больнице, то о том, как же обворовать шакалов, обойдя ограничения «Чистоты», то думы соскальзывали на двух уже мёртвых рейгов-корейцев. Уснуть получилось только под утро, когда первые лучи восходящего солнца окрасили перьевые облака высоко в небе.

Хорошо, что я не работаю, а до учебного года ещё целых полтора месяца! Часы показывали ровно два часа дня, когда я проснулся. Потом ещё долго валялся в кровати, разглядывая далёкие облака, парящие над городом. Вставать, что-то делать, чем-то заниматься желания не было совершенно. Вчерашний долгий день со всеми его злоключениями давил тяжёлым грузом, хотелось положить подушку на голову и не вылезать из кровати день… неделю… месяц… никогда.

Почему на меня всё это свалилось? Кто-нибудь спросил меня, нужна ли мне такая вторая жизнь? Чёрт! Чувствую, как расклеиваюсь буквально на глазах, не физически, тут я здоров, а морально. Мне не нужны миллионы, всеобщая любовь, власть или замки на горе. Я хочу только одного: прожить спокойную и по возможности счастливую жизнь. Разве это невыполнимое и очень сложное желание? Предложи мне кто-то обменять способности рейга на обычную жизнь, произвёл бы подобный обмен, не раздумывая. Только вот что-то не видно на горизонте даже одного похожего предложения.

С другой стороны, возможности Излома меня пленяют, и чувство могущества, которое дарует проекция, окрыляет. Если честно, то терять способности рейга мне совершенно не хочется, но как их совместить со спокойной жизнью, вот вопрос так вопрос!

Впрочем, как говорили древние: «Дорогу осилит идущий». Лёжа в кровати, максимум, что я заработаю – это пролежни. Мысль «Вставай лежебока!» была, конечно, правильной, но так и осталась мыслью, всё, на что меня хватило – это скинуть простыню, которой накрывался, на пол, вот и весь прогресс.

Проблема в том, что я не вижу своей дороги, не понимаю даже направления, в котором мне нужно двигаться. Эти ограничения мечей ставят крест на любом моем плане. Особенно чёртов героический максимализм «Чистоты»! О какой спокойной и нормальной жизни можно говорить, если в любой момент этот шизанутый клинок может втянуть меня в самые невероятные неприятности! И что самое отвратительное – его ни выкинуть, ни потерять, ни сломать! Интересно, вообще есть способ от него избавиться, не убив себя при этом?

Гадость какая! Можно, нельзя – какая разница вот именно в данный момент? Допустим, нельзя, и я так и не узнаю никогда, как мне избавиться от «Чистоты», и что? Так и проведу всю жизнь в кровати, накрывшись подушкой? То, что я прячусь в квартире, почти не выхожу на улицу – это уже мой проигрыш этому грёбаному клинку. Каждый раз, подходя к входной двери, я думал, что вот выйду на люди, и «Чистота» втравит меня в неприятности. Да, по факту эти мысли оказались пророческими… Но если я продолжу такую жизнь, то в конечном итоге без общения замкнусь в себе, постепенно превращаясь в самого настоящего социопата.

Будь я моложе хотя бы лет на пятнадцать, то подобная полная ярких событий и риска жизнь показалась бы мне во многом притягательной. Но, видимо, я слишком стар для приключений ради приключений. Мне бы спокойствие, шезлонг у бассейна, любимую женщину рядом – вот и все мои желания. Хотя… Нет… Что-то от меня молодого ещё осталось, я по-прежнему был бы рад острой перепалке на грани фола, той, что без мата и основана на остроумии. Никуда не делась и любовь к флирту, нет, не для того чтобы затащить женщину в постель, а, скорее, ради той перчинки, которую придаёт подобное общение. Да и схлестнуться с кем-то в поединке я был бы не против, но не в дуэли или в бою на смерть, а просто ради развлечения и получения удовольствия от самого процесса танца мечей.

Если я не хочу превратиться в того, кого в Японии называют хикикомори^[7], то мне точно надо что-то менять в жизни.

И главное – это начать выходить на улицу. Даже просто так выходить, не ради покупок или каких-то дел, а на банальную прогулку. Да, каждый мой выход чаяниями «Чистоты» может превратиться в незапланированный «героизм» на пустом месте, но мне надо научиться с этим жить. А если останусь в кровати, то превращусь в растение. К тому же полностью спокойная жизнь мне, что называется, «не светит», от слова совсем, в любой день может произойти Прорыв, и вот он – незапланированный риск для жизни. Мне нужно смириться с мыслью, что эта невесть кем дарованная мне вторая жизнь, скорее всего, не будет долгой. А раз так, то может и не стоит пытаться её продлить бессмысленными прятками от «Чистоты»? Всегда завидовал людям, которые шли по жизни, ведомые простым и понятным принципом: «Делай, что должен, и будь, что будет!». У меня так никогда не получалось. Поправка – не получалось раньше, в том, уже далёком мире. Я, как это не сюрреалистично звучит, «пережил» смерть, так что мне мешает забыть старые привычки и по возможности сформировать новые? Тем более я теперь на собственном опыте знаю, что смерть – это не конец Пути, и значит, мне не стоит бояться её так, как страшился раньше.

Да и самое главное, продолжить жизнь затворника – это признать свою беспомощность и страх перед «Чистотой»! А вот на это я пойти никак не могу! Чтобы меня прижал к земле осколок души какого-то малолетки? Да хрен ему по всей гарде! «Неразрушимый» и «неизменный» клинок? Во вселенной нет ничего неизменяющегося и тем более неразрушимого, мы ещё посмотрим, кто будет смеяться последним…

С этой мыслью я вскочил с кровати, пнул подвернувшийся под ноги наколенник от мотозащиты и, насвистывая марш гардемаринов, направился в душ.

Принять душ было замечательной идеей, прохладная вода бодрила и смывала весь негатив. Мысли подобно бегущим по телу струям, ускорили своё течение. В прошлой жизни у меня не было одного основополагающего жизненного принципа, но были несколько установок, которые я старался по возможности соблюдать. Такие как: «живи и дай жить другим», «с умным договорись, а дурака обмани», «сделаешь мне гадость, ответка прилетит, откуда не ждёшь и в тройном объеме» – и ещё множество вот таких «мини-принципов». Сейчас же самым лучшим выбором для меня будет следование постулатам: «Всё, что ни делается, делается к лучшему», «Все, что меня не убивает, делает меня сильнее», «Живи сегодня» и «Живы будем – не помрём!».

Из душа я выходил, напевая:
Бывают в жизни огорчения,
Но и не надо унывать!
Бывает в жизни и везение,
Нельзя об этом забывать!

Решено, плевать на то, что произошло вчера, сегодня новый день. Я жив, здоров и не раскрыт как рейг, уже замечательное начало дня, если, конечно, можно так сказать, когда на часах почти три!

Первое, что стоит сделать, это зайти в магазин одежды. Да, Мелани переводит сыну не очень много средств ежемесячно, но из-за того, что я практически целый месяц вёл жизнь отшельника, кое-какие траты позволить себе могу. А раз планирую побольше гулять, то эти прогулки не должны вызывать отвращения из-за того, что все на меня будут оглядываться, как на дебила.

В принципе, меня совсем не напрягает тема роботов, так любимая Изао, меня бесит та вычурность и несуразность, в которую обернулось это его увлечение. Видимо, постоянное нахождение среди картин матери полностью и бесповоротно погубило чувство вкуса у мальчишки, ничем иным объяснить пристрастие к столь аляповатым и гротескным рисункам я не могу. Вот реально, в дрожь бросает от любой его футболки.

Не став даже заморачиваться поздним завтраком или приготовлением чая с бутербродами, оделся во что попало и направился в ближайший торговый комплекс. Благо тот находился всего в трети часа неспешной прогулки в противоположную от моря сторону. Первые минуты на улице шарахался даже от своей тени, стараясь обходить людей как можно дальше. Но затем всё же «отпустило», и мой шаг стал не таким дёрганым.

Ещё больше расслабился, когда дошёл до комплекса без приключений. И первое, что купил, была не одежда, а плеер с плотными наушниками. Купил не потому, что стал большим любителем местной музыки, хотя она мне определённо нравилась, а в целях безопасности. «Чистота» может среагировать не только на увиденную мной «несправедливость», но и потащить меня на какой-нибудь крик о помощи, громкая музыка и массивные наушники, должны были меня обезопасить от подобного развития событий. Покупка эта обошлась не так дорого, так как я не гнался за качеством звучания, мне нужно было чтобы «погромче» вот и все. Продавец очень хотел развести юного покупателя на более раскрученную и модную модель, вполне возможно Изао на подобный агрессивный маркетинг и поддался бы. Только, к разочарованию консультанта, я точно знал, что хочу, и к тому же эти CD-плееры в моих глазах были не «новейшей моделью», а чем-то давно и прочно забытым. Как раз из-за того, что я подзабыл, насколько это неудобная вещь, пришлось влезать в непредвиденные расходы и покупать для него чехол-сумочку, не то чтобы дорогая покупка, но меня эта трата не порадовала. Так как я догадался взять с собой из дома парочку CD-дисков, то заглядывать ещё и в музыкальный отдел необходимости не было.

В этом мире не родилось таких жанров, как рэп или блюз, и если в первом случае потеря, с моей точки зрения, совсем не велика, то во втором – немного досадно. В остальном же местная музыка меня откровенно радовала. Вот вроде ничего экстраординарного и супернового в плане каких-то новых жанров, но всё равно все песни-то были другие! Целый пласт мировых хитов, которые я никогда не слышал. А если учесть, что основной язык международного общения в этом мире не английский, а французский, то отличия были для меня, как невеликого знатока, очень большими. Вставив в плеер диск с хитами прошлого века, многие из которых отдалённо напоминали творчество Шарля Азнавура и Мелен Фармер, поплотнее пристроил наушники и, стараясь не насвистывать особенно запоминающиеся мелодии, отправился по многочисленным магазинчикам одежды, коих было чуть ли не полсотни в многоэтажном здании торгового центра.

Потратив почти три четверти часа на первую ознакомительную пробежку по магазинам, так ничего и не купил. Были вещи, которые мне понравились, и сидели они даже на щуплом теле Изао вполне прилично, но они были либо дороги, либо не несли на себе никаких намёков на роботов. Меня так и подмывало просто купить несколько однотонных футболок, пару лёгких льняных брюк и обычные джинсовые шорты, но это было бы слишком крутой сменой в стиле юноши. Да, я мало с кем общаюсь, и в любом случае перемены в одежде в таком возрасте – явление вполне обычное, но тем не менее я, скорее всего, дуя на воду, предпочёл бы не столь резкий переход.