Я открыла дверь, грозно уставилась на честную компанию, втайне боясь, что придется отправлять Алекса назад, в Академию, так как здесь средств для сращивания костей и тканей, увы, не наблюдалось. Внимательно осмотрела пацана и перевела тайком дух: да, тумаков ему надавали, лицо разукрасили хорошенько, глаза вон аж светятся в ночи, из губы кровь течет, но ничего вроде не сломано.

– И? – повернулась все с той же властностью к двум громилам, возвышавшимся по обе стороны от паренька.

– Дык… – замялся тот, что справа, – Ваша…

– Светлость.

Мужик побледнел, но упрямо продолжил:

– Ваша Светлость, вот… вор, значится. Лошадок герцогских… свести со двора хотел…

Идиот… Хотя и я, конечно, виновата: нашла, с каким заданием новичка первый раз в средневековый город выпускать. Весь отдел надо мной ржать несколько лет будет…

Небрежным жестом я вытащила из-за пазухи кошель, достала две серебряные монеты и подбросила вверх. Пока громилы ловили деньги, потянула мальчишку на себя и быстро захлопнула дверь, а затем и заперла её на засов.

Молча направилась к лестнице, даже не сомневаясь, что стажёр потопает следом. В спальне Сары установила защиту, повернулась к мелкому и вопросительно приподняла бровь:

– Где, повтори, ты учился?

Пацан набычился:

– Ты должна была меня у них отбить, а не деньгами швыряться!

Боги, за что?! Мне надо подругу освобождать, а тут этот…

– Да не вопрос, – как можно равнодушней пожала я плечами. – Возвращайся и отними у них серебро. А сам ступай в тюрьму. К крысам. Голодным и злым. Интересно, тебя казнят, или, как аристократ, розгами отделаешься? Прилюдно? На площади? С обнажённым задом?

Мальчишка резко побледнел.

– Лиззи…

– Я. Уже демоны знают сколько дней я, – пока ещё мне удавалось сдерживать рвавшийся изнутри гнев.

– Я не крал! – голос мальчишки «дал петуха». – Я пытался рассмотреть одного типа.

– На конюшне? – скептически подняла я бровь.

– Нет, выглядывая из нее! – ребёнок чуть не плакал. – Лиззи, ну правда!

– И чем он тебя так привлек?

– Я его в коридоре видел.

– В смысле? – удивленно моргнула я. – В каком коридоре?

– Ну там, – начал путано объяснять Алекс. – В Академии. Мы к твоему кабинету подходили, а он за угол заворачивал.

Ну здравствуй, шиза. Давно не виделись.

– Алекс… – начала я, мягко, осторожно, стараясь не вызвать истерику или обострение. С шизиками надо быть предельно аккуратной.

Пацан, похоже, понял по тону, что ему не верят, и насупился:

– Я не вру! И не ошибаюсь! Это правда был он! Со звездочкой на шее!

Ноги подогнулись сами. Хорошо хоть на кровать уселась, а не на жесткий пол.

Со звездочкой, говоришь. Шрам в виде звездочки был только у одного сотрудника Академии – главы отряда «чистильщиков». Мысленно тяжело вздохнув, я повторила свой вопрос к мирозданию: ну и куда я снова вляпалась?

Глава 3. В тихом омуте черти водятся

История учит лишь тому, что она никогда ничему не научила народы.

Г. Гегель

Жизнь – не страдание и не наслаждение, а дело, которое мы обязаны делать и честно довести его до конца.

Алексис Токвиль

Эдгар Норейский считался среди агентов личностью уникальной. Никто в Академии точно не знал, сколько ему лет, из какой эпохи он прибыл и какими видами боевых искусств не владеет. Среднего роста, обманчиво худой, с глазами стального цвета и перебитым в нескольких местах носом, мужчина неизменно поражал при первой встрече каждого, не знавшего, с кем имеет дело. Да и знавшего – тоже… Мартин как-то, на одном из моих дней рождений, перебрав с текилой, утверждал, что сам был свидетелем «избиения младенцев» – драки Норейского то ли с пятью, то ли с семью противниками разом. С пьяного глазу, конечно, можно и не то выдумать, но я лично присутствовала на одной из тренировок и с отвисшей челюстью наблюдала, как, в общем-то, не особо накачанный мужчина успешно отбивал атаки трех высоченных лбов.

«Чистильщиков» отправляли в любую эпоху, если нужно было «убрать» за переусердствовавшими во время командировки оперативниками. Не всегда это означало убить свидетелей, нет, в это словечко входили и работа с подсознанием, и внушение ложных образов, и похищение ценных свидетелей… В общем, грязные делишки, скажем честно. Эдгар Норейский участвовал в каждой вылазке. И если именно его видел Алекс, то дело еще запутанней, чем представлялось мне на первый взгляд. Сразу возникает несколько вопросов: сколько народа вовлечено в поиск Сары? Да и вообще, Сару ли ищут? Почему меня швырнули в гущу событий, как слепого котенка, без малейшей подготовки и сбора материала? Знал ли дядя, что подставляет собственную племянницу под удар, посылая ее сюда с новичком? Что за задание у «чистильщиков»?

– Лиззи, – не особо вежливо перебил мою умственную работу мальчишка, – что будем делать?

– Ты выбираешь себе комнату, переодеваешься и моешься – дверь в ванную должна быть спрятана на первом этаже неподалеку от кухни, – пожала я плечами. – Я сижу и думаю.

– Поесть бы… – мечтательно протянул парень.

– В смысле? – удивилась я. – Мы же обедали.

– Вот именно, что обедали, – последовал ответ. – А теперь ужинать пора.

Бездонный желудок. Или это я так погрузилась в проблемы, что уже ничего не замечаю?

– Иди ешь. На кухне должны остаться продукты.

Выпроводив навязанную обузу, я закрыла дверь на ключ, подумала немного, вздохнула и полезла в сумку.

На деревянный пол поставила две свечки в форме бочонков, рядом положила на выбеленное полотенце несколько ржаных хлебцов, добавила фляжку с вином и два стакана, небольшой деревянный гребень, зажгла свечки, села рядом и позвала:

– Выйди, бабушка, уважь гостью, к трапезе присоединись.

Какое-то время ничего не происходило, затем пол как будто пошел волнами, с другой стороны от импровизированного стола появилось лохматое нечто размером с обычную кошку и скрипуче пробормотало:

– Умные девки пошли. Сама догадалась, аль подучил кто?

– Друг подсказал.

– Хороший друг. Повезло тебе.

О, да. С Дариком мне действительно повезло. Несмотря на сквалыжничество, ворчание и тяжелый нрав, домовой не скупился на информацию. Именно благодаря ему я не плутала сутками в лесах, чувствовала себя уверенно в воде и без проблем ночевала в любых, самых опасных и давно заброшенных домах. Нечисть меня не трогала, пусть и не всегда помогала, нежить держалась подальше. Вообще, если бы не нужны были определенные данные, можно было бы отделаться блюдцем с молоком, хлебом и расческой. Но точно не в этом случае. Вызвав кикимору, я рассчитывала узнать ответы на свои многочисленные вопросы.

Сущность протянула отросток, условную руку, я проснулась к нему пальцами, ощущая, как холод окутывает мою конечность, и перед глазами появилась картинка: Сара, непривычно взбудораженная, что-то резко высказывает обоим напарникам в комнате внизу, те молча слушают, затем нехорошо улыбаются…

Сеанс связи прекратился, я очнулась и заметила, что подношения исчезли. Что здесь вообще творится? Кикимора, довольно сильная нечисть, показывает вызвавшему ее всего лишь крохотную сценку, но при этом забирает дары, мол, все, что могла, сделала. Я поняла бы, если б эта троица дома вообще не появлялась, тогда объяснение действиям потусторонней сущности вполне логичное: что увидела, то и показала. Но ведь жили-то они здесь, пусть и не очень долго! Сцен должно было быть в разы больше! Ни одна защита, какой бы современной она ни была, не в состоянии защитить ее владельца от глаз нечистой силы! Дарик на спор любую охранку на раз-два взламывал!

– Лиззи, – заколотила в дверь моя личная головная боль. – Лиззи, к тебе пришли.

Мысленно помянув всех родственников этого умника, начиная от Адама, я нехотя поднялась с пола, тщательно проверила, в порядке ли одежда, и открыла дверь. Алекс, одетый в местные штаны и тунику, с мокрыми взъерошенными волосами, больше напоминал попавшего под дождь воробья. А вот мужчина рядом с ним был похож на леопарда, грациозного и очень опасного зверя: высокий, обманчиво худой, гибкий, с темно-вишневыми глазами, прямым носом и тонкими губами, он смотрел властно, словно привык повелевать.

– Лизавета… де Пижеон… фон Таубе? Позвольте представиться: граф Ричард Руссильонский. Разрешите войти, ваше сиятельство?

Э… Кто? Не было такого персонажа в истории! Никогда не было!

Владеть собой меня учили лет с пяти, причем, как и всё, к чему прикладывала руку моя мать, эти уроки удались на славу: и глазом не моргнув, я посторонилась, позволив графу зайти, и закрыла дверь перед носом обиженного стажера. Ничего, ему только на пользу: меньше знаешь, крепче спишь.

      Усевшись на кровать, я кивнула на стул:

– Прошу вас, граф.

Посетитель сел. Я еще раз осмотрела гостя: темно-коричневая накидка-сюрко, из-под нее выглядывают такого же цвета гамаши, обут в кожаные черные сапоги. Все вещи явно новые, добротные, сшиты качественно. Будто не местный граф передо мной, а ролевик какой.

– Ваш слуга сообщил, что вы сняли этот дом на несколько дней. Негоже именитой девушке жить в квартале торговцев.

Оп-па. Мужчина, вы кто? Вроде не отец, не брат, не жених. Да и как-то не вяжется ваша речь с обычаями этого века: здесь и сейчас в ходу другое обращение, тем более к ровне.

Додумать я не успела – мужчина предложил:

– Буду рад принять вас и вашего слугу в моем скромном замке.

И тут же, усмехнувшись скорее своим мыслям, а не реальному положению дел, добавил:

– Обещаю приставить к вам сразу нескольких дуэний, так что ваша честь ни в коем разе не пострадает.

Окончательно перестав понимать что-либо в этом, казалось бы, таком простом деле, я согласно наклонила голову:

– С удовольствием приму ваше приглашение, граф. Но мне нужно время…

– Со мной прибыли слуги, – мгновенно перебили меня. – Они помогут вашему парню собрать вещи.

Вот же банный лист! Словно не хочет одну оставлять!

Сдержав недовольство я, крикнула:

– Алекс!

Гость от громкого крика скривился, но промолчал. Стажёр появился мгновенно, будто подслушивал за дверью. Впрочем, не удивлюсь, если так оно и было.

– Переоденься. Мы отправляемся в замок графа.

К чести паренька, он не показал удивления. Кивнул и исчез.

– Как вам наш город, ваше сиятельство? – и смотрит пристально, будто вопрос задан с подвохом. Знать бы точно, в каком именно городе я оказалась. Должна была в Тулузе. Но со всеми событиями я уже и в имени своем не уверена: де Пижеон… фон Таубе… Еще бы Голубевой назвал, для полного, так сказать, счастья… Впрочем, лучше похвалить непонятную местность, от меня не убудет.

– У меня ещё не было возможности осмотреть его, – улыбнулась уголками губ, – но я слышала много хорошего о нём.

Судя по поднятой правой брови, я выстрелила в молоко.

– Что ж… Я рад, что хотя бы слухи о нас ходят хорошие.

И что означает эта фраза? Что меня забросили в медвежье логово? Или что тип, напротив, принял нас с Алексом за других людей и сейчас старается напугать? Кстати, вторая мысль не лишена логики. Тогда становится понятно, почему некий граф так настойчиво зовет Лизавету фон Таубе в свой замок. Осталось понять, кого именно я тут замещаю и где сама «замещаемая».

Отправились в путь мы минут через двадцать, когда на улице окончательно стемнело. Двое мужчин средних лет и средней же комплекции, как я поняла из их поведения, слуг графа, помогли нам с Ричардом уместиться в карете: один держал массивный фонарь, дабы господа шеи себе на ступеньках не сломали, другой открыл дверцу и с почтением ждал, пока знать усядется внутри поудобней.

Дверцу захлопнули, оставив меня, бедную-несчастную девушку, в темноте наедине с практически незнакомцем. Судя по отдалившимся голосам, слуги графа переместились на козлы, править тройкой лошадей, а вещи и стажера поместили на запятки. Хочется верить, что доедем мы в полном составе…