Юлия Флёри: Шахматы. Чёрная королева

Пролог

Всё началось с интервью. Неудачного, к слову. Она и вопросы-то свои задать не успела, так… только открыла рот. А ведь заготовленных тем был целый список и ничуть не меньше. Алёна спросила в лоб, была ли выгодна столь высокому чину смерть криминального авторитета Самохина, на что получила даже не ответ. Это был оскал. Волчий. Опасный. Её рот закрылся сам собой, и земля будто ушла из-под ног, так жутко стало. А когда опомнилась, его уже и след простыл. Бортновский. А ведь с экранов телевизоров он мило улыбался и обещал избирателям если и не золотые горы, то навести порядок на вверенном ему участке, точно. Врал, конечно. Они все врут. Но этот, казалось, врал как-то особенно. Искусно. Вот, веришь ему, и всё! Алёна не верила, потому сейчас откровенно нарывалась на неприятности.

С момента громкого заказного убийства прошла неделя. Все, казалось бы, выдвинули свои версии, но ни один не решился прямо заявить о подозрениях. Алёна считала гражданским долгом, да и профессиональным тоже, открыть людям глаза. А ещё отчего-то верила, что у неё всё получится. Но если она в журналистике была откровенным новичком, то Бортновский в высших чинах власти давно стал своим и умел отмахнуться от любого вопроса, упрёка, подозрения. Так и сейчас. Ему даже говорить ничего не пришлось, а она внутренне задрожала. Странный человек. И страшный. А других, пожалуй, у власти и не держат. А ведь у него есть жена и, пожалуй, даже любовница… Интересно, что может испытывать приближённый такой вот акулы современной политики? Неужто тот же страх, что и Алёна сейчас? Быть такого не может! А что заставляет людей стать настолько жёсткими, самоуверенными? Или, быть может, они были такими изначально?

Алёна стояла и смотрела вслед удаляющемуся автомобилю представительского класса, на котором он укатил к лучшей жизни. Стояла, сжимала в руках крохотный диктофон, который даже и включить-то забыла, увидев Бортновского вблизи, в зоне досягаемости,. Впервые, пожалуй, стояла настолько близко, и, признаться, растерялась ещё до того, как огорошила его своим первым вопросом. Или рассмешила… как вариант. Нет, мужчина, конечно, не смеялся, но то ликование в его взгляде, в момент, когда Алёна отступила… Да, это было сродни усмешке. Злорадной, тяжёлой и властной. Впрочем, у него всё выходило властно. Наверно, он достоин своего положения и является отличным руководителем, но эта прямая параллель между смертью Самохина и их напряжёнными отношениями… Только слепой не проведёт эту параллель. Алёна не относила себя к числу слепых и видела события как белый день. Правда, не успела ни с кем поделиться умозаключениями, сразу ринулась в бой. И это, наверно, тоже было ошибкой. Всё же стоило посоветоваться с редактором. Глеб Семёнович пусть и в отпуске, но дельный совет дал бы непременно.

Сейчас же остаётся только пинать мизерные камушки, которые отчего-то попались на глаза. Кстати, отчего? Может, оттого, что вот уже которую минуту она смотрит себе под ноги, не решаясь сдвинуться с места? Язык не поворачивался назвать себя неудачницей, а вот мысли уже не раз завернули в эту сторону. Всё же криминальные новости не её. Вот только, окончив журфак, категорически не хотелось вести колонку о моде в глянце. Чего-то настоящего хотелось. Жизненного. Папин знакомый помог устроиться и Алёне тут же доверили вести краткий обзор событий в городе и области. С поправками, со ссылками на старших товарищей, но всё же фамилия под обзором стояла её. Чуть позже Алёна узнала, что этот обзор специально для неё и нарисовался на последнем развороте. Чтобы не скучала, как оправдывался потом отец. И это заявление стало последней каплей. Тогда-то она и решилась на серьёзный шаг. И тут это убийство! Как не воспользоваться случаем?.. Алёна выждала время, собрала кое-какую информацию и вперёд! А тут такой облом. Да не просто облом, а обломище!

Любимой мелодией отозвался мобильный телефон, но слышать никого не хотелось. Она сама себе не могла объяснить, зачем, вообще, ответила, но вот то, как грозно кричала Светуля из секретариата, быстро привело в чувства.

– Что? – Выдала Алёна на автомате.

– В редакцию. Живо! – Эмоционально окончила Светуля гневную тираду, смысл которой от Алёны отчего-то ускользнул, и отключилась.

Уже через час Алёнушка стояла на пороге кабинета главного редактора. Дальше пройти просто не решилась, так он кричал. Вот просто рвал и метал!

– Нет, но это же додуматься надо! – Под конец выкрикнул Глеб Семёнович, который отчего-то вдруг решил не ехать в тёплые страны, а предпочёл отчитать нерадивую подчинённую. – Куда? Нет, ну, вот куда ты пошла?! К кому?! Зачем?! – Понеслись бесчисленные и, в общем-то, бессмысленные вопросы, не требующие никаких ответов. – На что надеялась, что хотела получить? Ведь ты журналист! Ты же пять лет чему-то там училась, институт окончила с отличием! Так, ответь на эти вопросы, ведь чего-то ты от него хотела? – Пристукнул редактор кулаком по столу и в изнеможении опустился на своё кресло. – В общем, так, от работы я тебя отстраняю. – Заключил он в итоге и Алёне не оставалось ничего другого, как открыть рот в немом протесте. – И не перебивай! – Всё же нашёл он в себе силы, чтобы остановить даже этот её порыв. – Если хочешь знать, Бортновский вообще приказал тебя уволить. – Редактор устало взмахнул рукой и опустошил стакан воды, который подготовил заблаговременно.

– Да за что?! – Не выдержал пытливый ум несправедливости. – Я журналист. Это моя работа: задавать вопросы. В конце концов, я его пока ни в чём не обвиняла!

– Ах, пока?! – Раскраснелся редактор, будто батарейка, зарядившись от одной неверно сказанной фразы. – Пока?! – Приподнялся он, навалившись на упирающиеся в столешницу кулаки. – Да ты хоть представляешь себе, куда лезешь?! Во что впутываешься? Ты ещё спасибо сказать должна, за то, что человек вошёл в твоё положение!

– Какой ещё человек? – Опомнилась Алёна. – И в какое такое положение? – Недоумевала она, о чём и поспешила сообщить.

– Бортновский! – Не стерпел редактор и последним выкриком явно надорвал связки. – А положение твоё… глупой курицы, что так и просится на стол!

– Глеб Семёнович…

– Что?! Ну… Ну что ты мне можешь сказать? Зачем ты мне такая нужна? Я хочу спокойно уйти на пенсию, а не дожидаться, пока меня отсюда попросят.

– Но это же неправильно! Так быть не должно! Журналист должен…

– Ты ещё поучи меня, как оно должно быть! – Пригрозил тот, пытаясь отдышаться. – Тоже мне… журналист… – Бросил он с презрением, чем Алёну задел.

– А я уверена, что это именно Бортновский заказал убийство Самохина. – Твёрдо и чётко проговорила она тогда и шарахнулась в сторону, глядя на то, как редактор, обтирая со лба холодный пот, аж присел, так перепугался.

– Ты что, Алёнушка? – Нервно усмехнулся он. – Ты смерти моей хочешь? – опасливо оглянулся по сторонам. – Ты головой-то думай иногда. Какое убийство? Кто заказал? Да тебе стоит романы писать в жанре фентези, а не криминальные новости. – Подавился редактор собственной шуткой.

Он опомнился, пришёл в себя, сменил окрас лица с багрово-красного на естественный, бледно-серый, и выпрямил спину.

– В общем, так: от работы я тебя отстраняю. На полгода как минимум. И это если дело не пойдёт дальше, и Бортновский не будет настаивать. И то, неофициально! – Затряс Глеб Семёнович вытянутым указательным пальцем. – Ведь официально ты уже давно уволена, – махнул он рукой как на пропащую. – Уволена и, если мне не отказывает память, твоё заявление подписано вчерашним числом.

Тут же каким-то чудесным образом в руках Глеба Семёновича появился завизированный листок с заявлением на увольнение «по собственному» с её, Алёниным, именем и фамилией.

– Если всё утихнет, через полгода вернёшься в редакцию и под моим чутким руководством будешь вести и дальше свой краткий обзор новостей, а если нет, переведём тебя в… Не придумал ещё, но куда-нибудь переведём. – Мужчина мученически скривился. – Пока так.

– Да он же просто испугался! – Удивляясь собственной смелости, выдала Алёна и выдержала прямой взгляд. – И не нужно так на меня смотреть. Я знаю, что говорю! Человеку, которому нечего скрывать, не придётся подчищать хвосты таким низким образом. Уволили меня? Сослали? А я всё равно не отступлю! Вы говорите, журналист должен знать, что и для чего делает? Так вот, я знаю! Я правды добиться хочу и я её добьюсь! Что-то этот Бортновский скрывает. – Уличая, прищурилась Алёна.

Глеб Семёнович больше не кричал, он рассмеялся.

– Да ты чокнутая! – Выдал в итоге и сделал вид, что пытается присмотреться внимательнее. – И как это я раньше не рассмотрел? – прицениваясь, погонял он эту мысль. – Да. В доме для душевнобольных тебе самое место! – заявил абсолютно серьёзно и, будучи в восторге от собственных умозаключений, даже прихлопнул ладонью по столу. – И это лучшее, чем может окончиться твоё желание добиться правды. – Проговорил редактор уже другим, угрожающим тоном. – Алёна, опомнись, ты ведь даже не с винтовкой против танка прёшь, а с голыми руками! – взялся он за голову, понимая, что не находит отклика в её лице.

– А я не боюсь! Пусть он боится. – Скрестила Алёна руки на груди, противопоставляя себя всему миру.

– А ему, дорогая, бояться некогда, его ждёт пост губернатора области. И такая помеха, как ты, растворится на просторах нашей необъятной родины даже за попытку, за помыслы ему в этом помешать. Угомонись! Угомонить, и это мой тебе совет, как коллеги, кое-что понимающему в этой жизни.

– Глеб Семёнович, но это же нечестно! Я ведь даже…

– Ты посмела сказать ему в лицо то, о чём остальные бояться даже подумать, Алёна! – Перебил редактор категоричным тоном. – А ещё имела неосторожность во всеуслышание заявить, какую газеты представляешь. Если тебе жизнь и карьера не нужна, так, представилась бы свободным журналистом!

– Да я не…

– …Остальных зачем подставлять?

– Да я не представлялась и не упоминала ни о какой газете!

– Тогда тем более! Тогда всё ещё хуже! Или ты считаешь, что мы можем поспорить с фактическим хозяином города? Да если он захочет, уже завтра все и думать забудут о том, что были такие «мы»! – Прогрохотал его голос, а потом выражение лица Глеба Семёновича смягчилось. – Нужно уметь найти подход. И не всегда идти напролом, а просчитывать варианты. Где-то перефразировать, где-то промолчать вовсе. – Принялся он наставлять, а Алёна лишь гордо вздёрнула подбородок.

– Карьера такой ценой мне не нужна!

– Тогда тебе вовсе не стоило выбирать подобный путь. Иди… – Махнул он рукой. – Иди к своему любимому, рожай ему детей и учись жарить котлеты. Все мужчины любят котлеты. – Выдал редактор в какой-то безысходности.

– Вы говорите глупости, Глеб Семёнович, и я вам это докажу! И то, что Бортновский… – Подавившись фразой, Алёна так и не договорила до конца. – Это тоже докажу! – Разумно проглотила она добрую половину предложения. – Мы ещё посмотрим, кто кого. – Выдала в заключение и выскочила из кабинета, не желая продолжать бессмысленный разговор, растрачивать себя на ненужных людей, и, уж тем более, раскрывать задумки, которыми и спешила поделиться, а вот теперь не была уверена, стоит ли.

Не успела она демонстративно хлопнуть дверью, как налетела на Свету, которая так и стояла здесь в ожидании развязки.

– Ну? Что он сказал? – Дёрнула она Алёну за рукав, а та потянула руку на себя, не желая отвлекаться от невесёлых раздумий.

– Ничего не сказал. Уволил. – Недовольно отрапортовала она и вскинула взгляд к потолку.

– Как?! За что?!