– Я не хотел идти к тебе… – Прошептал он, а с губ не слова слетали – боль и яд. Зажмурился, сцепил зубы, сжал кулаки. – Не хотел прикасаться, привыкать, понимать, что всё может быть иначе. – Глаза он открыл, в один миг расслабился, словно вся жизненная сила из тела вылетела, провёл языком по нижней губе изнутри. – Я не хотел узнавать о тебе, знать, слышать, но мысли просто таранили мозг, взрывали его изнутри. Я с ума сходил в этой бессмысленной борьбе с собой. – Дима откинул голову на подголовник кресла, хотел дотронуться до моей ладони, но опомнился и руку одёрнул, словно мог обжечься. – Я сказал тогда Кислому, что только посмотрю, что убедиться хочу в том, что ты счастлива. Что тебе хорошо. Без меня. Без моего присутствия в твоей жизни. Знал, где вы столик забронировали и просто ждал. Чуть не сдох, когда увидел тебя, Галь. – Дима зло улыбнулся, пытаясь улыбкой этой боль скрыть. – Кислый в тот момент пистолет с предохранителя снял, сказал, пристрелит, если дёрнусь. Тварь. – Прорычал, тихо, но страшно и угрожающе, ударяя кулаком по рулю. – Только он знал, что я чувствую, что внутри происходит. Стопку за стопкой мне заказывал, зная, что так я не посмею. Просто не посмею подойти в таком виде! – Выкрикнул на середине фразы, успокаиваясь к её окончанию.

– Я не заметила, что ты был пьяный.

– А знаешь, – засмеялся Дима, – я тоже. Тоже не заметил. Весь алкоголь тут же выветривался, отставляя до мерзости трезвый ум, сознание, понимание того, где ты и где я.

– И ведь не подошёл…

– Кислый хорошо меня знает, а я хорошо знаю его. Он бы пол бочины мне снёс, не задумываясь, и всё, что оставалось, так это молиться, чтобы ты подошла сама. И, мать твою, ты подошла! Подошла, Галь! Ты сама!

– Мне казалось, что иначе ты подойдёшь ко мне.

– Испугалась?

– Не знаю. Наверно. Я просто не была готова знать, что ты рядом.

– Даже не представляешь, какая эйфория разрасталась внутри, когда я смотрел на твою неуверенную походку, когда ты готова была развернуться и убежать в ту же секунду, понимая, куда идёшь, только бы избежать этой встречи. Но в момент, когда стала напротив, я понял, что больше не смогу отказаться от тебя. Не смогу снова! Ты нужна мне. Как вода, как воздух. Жизнь приобретает смысл, когда ты рядом. Наверно, только в эти дни за последние два года я реально могу дышать. Спать. Есть, пить и при этом чувствовать вкус. И, знаешь, могу сказать наверняка, что, посмей кто прикоснуться к тебе, удавлю и глазом не моргну, Галь, настолько всё остро. Настолько по-живому.

– Ты сошёл с ума. – Прошептала, а он почему-то улыбнулся, посмотрел в мою сторону, пытаясь отыскать глаза, сразу не получилось и пришлось убрать прядь волос, которая скатилась по плечам, закрывая моё лицо.

– Наверно, это самое прекрасное чувство, которое я когда-либо испытывал в жизни. А рядом с тобой, пусть и сумасшествие. Главное, чтобы у него был цвет… и твой запах.

Он смотрел на меня, а я не понимала, что из его слов правда, а что вымысел. Он не был сумасшедшим, скорее, просто запутался, сомневаясь в себе, в своих силах. А у меня всё так же оставался вопрос «Почему?!».

– Ты не обидишься, если вместо встречного признания я попрошусь спать? – Прошептала, боясь своими приземлёнными потребностями уничтожить созданную вокруг себя атмосферу. Не скажу, что стала больше понимать Диму и его поступки, но теперь была спокойна. Просто спокойна, зная, что всё это не просто так. – Хочу домой. – Пояснила, понимая, что Дима растерялся от моих слов. – К нам домой. В свою комнату. В свою постель. – Стала чередой выпускать ключевые фразы, но Дима не реагировал, только потом, когда я подняла голову, выпрямилась и дотронулась до его лица ладонью. – Дим, не пугай меня…

– Господи, я думал, ты пошлёшь меня ко всем чертям с этим бредом. – Закатил он глаза, не зная, что делать, рассмеяться или расплакаться, а я, с чувством выполненного достоинство, задрала нос.

– Вот ещё! Можно подумать, мне каждый день мужчины в любви признаются!

– Ах, только поэтому?! – Всё же улыбнулся он, проворачивая ключ замка зажигания.

– Не только. Но большего я тебе не скажу.

– Я люблю тебя, малыш. – Спокойно и, казалось бы, безэмоционально, на лету, произнёс он, но теперь я знала, что для Димы значит эта простая фраза из трёх слов.

Ехали мы молча и усиленно раздумывая над произошедшим. Я над тем, что мой муж, оказывается, не бандит. Он сказал, что дизайнер. Дима и дизайнер. Да это больше на бред похоже, чем на правду. Для меня эта каста людей была отдельной от мира сего. Люди утончённые, с непереносимостью пошлости во вкусах, со своим чётким взглядом на мир. Изящные и совершенные в своём умении делать этот мир прекраснее. И тут Дима. Глыба. Или, наоборот, ледокол. С разрисованным телом и, судя по всему, с истерзанной душой. Он всё говорил о каких-то сложностях, трудностях. Странно, что ещё не добавлял через слово «когда-нибудь ты меня поймёшь…». А я бы и рада понять, но не могу сориентироваться, в каком мире мы находимся, что никак не получается состыковаться.

Дом за окном обрадовал, в тёплой и уютной постели думается намного лучше, да и уснуть всегда можно, чтобы сделать хоть какую-нибудь попытку расслабиться. Только неловко как-то получалось: он тут передо мной душу наизнанку, а я в свою комнату и дверь на замок… Наверно, нужно было что-то сказать, объяснить, но вот уже виднелась последняя ступенька, а нужные слова никак не находились.

– Дим? – Окликнула я, а он повернулся с понимающей улыбкой. Той самой, которая меня так удивляет и убеждает в том, что муж знает всё лучше меня самой.

– Не нужно насиловать мозг, Галь. Я вижу, что ты думаешь над тем, что я сказал, а это, поверь, гораздо больше, чем могут дать любые слова.

– Спасибо.

Он вскинул руки, шумно хлопая себя по бокам, когда они опустились. И так захотелось обнять его. Именно сейчас. Именно в момент вот этой слабости, на смену которой уже через секунду придёт его решительность и, возможно, жёсткость. Мой нерешительный выпад вперёд, казалось, рассматривался под микроскопом, но когда я приблизилась настолько, что различать его взгляды уже не могла, почувствовала встречные объятия. В отличие от моих – крепкие, надёжные, как и всё, что у меня связано с этим мужчиной.

Думать больше не хотелось, поэтому я только проверила, всё ли в порядке с моими творениями, улыбнулась, увидев необходимое, а уже после этого откинулась на подушку, которая теперь отдавала чем-то родным, уютным. Вдруг подумалось, что так должен пахнуть дом. Место, в котором тебе хорошо.

– Галь, я понимаю, что ты вчера устала, но опаздывать второй день подряд будет занадто. – Услышала я за дверью своей комнаты после короткого предупредительного стука.

Простонала, пытаясь открыть глаза, простонала, когда их уже открыла и поняла, что Штирлиц близок к опозданию, как к самому настоящему провалу.

– Уже встала. – Простонала громче, так, чтобы и Дима услышал.

– Надеюсь, я не от оргазма тебя оторвал. – Тут же прилетел ответ, и запустить подушкой в дверь не казалось такой уж безумной идеей.

Приняв душ, обойдясь макияжем по минимуму, я из комнаты вышла. Дима, как и в прошлый раз, ждал меня у дверей. Пожелал доброго утра, дождался ответа, а потом невозмутимо спустился на кухню, на которой снова остывала чашечка кофе. Теперь к ней присоединился бутерброд.

– Надеюсь, ты помнишь, что я говорил о завтраках? – Улыбнулся он, пока я этот завтрак и поглощала.

Не особо ударяясь в воспоминания, я головой кивнула, поблагодарила, а уже в прихожей, обуваясь, прикрыла рот, пытаясь заглушить громкое «Ах-х!»

– Ну, теперь я уверен, что вспомнила. Поехали, – подтолкнул муж под попу, – я опаздываю, не хотелось бы нестись сломя голову.

Уже сидя в машине, не желая отвлекать Диму от управления, я всё же вставила свои пять копеек.

– Я не представляю, как так получилось. – Вроде бы и извинилась, а чувствовала себя после этого такой дурой, что продолжать не хотелось. Дима, словно прочёл эти мысли, хмыкнул и неодобрительно головой кивнул.

– Говорят, что если заводить будильник, то вставать по утрам получается куда удачнее. Ты о таком изобретении человечества слышала?

– Я просто никак привыкнуть не могу. Так что о будильнике не думаю совершенно.

На это Дима промолчал, а вот я с интересом посмотрела на него. На гордый профиль, на волосы, которые развеваются от дуновения ветра из приоткрытого окна. В который раз отметила, что мой муж красивый. Интересный, незаурядный, но красивый – это в первую очередь. Я вот всё думала, чем же выделила его из толпы в тот самый первый раз. И пусть он был выше остальных, пусть одет дорого и со вкусом, пусть его взгляд убивал меня наповал, но он был особенный! Может, это и называется любовь с первого взгляда?..

– А, может, мне нравится просыпаться под твой голос? – Казалось, неожиданно для нас двоих выдала я и Дима улыбнулся. Естественно. Не так, когда хочет завести меня в тупик своей улыбкой.

– Я учту, но хотелось бы всё-таки увидеть положенный мне утренний кофе.

– А мне приятно пить кофе, который ты приготовил для меня. – Пропустила я мимо ушей его пожелание.

– Это был кофе, который я приготовил для себя.

– Тогда мне вдвойне приятнее его пить. Дим, а почему ты не используешь кондиционер?

– Для волос?

– Нет, автомобильный, – смутилась я, даже интересно стало, а для волос использует или нет?..

– Потому что это вредно для здоровья. На сегодняшний день погода позволяет от него отказаться. А ты думала из жадности? – Он хитро прищурился, а я снова смутилась. Вот, вроде когда пошлости говорит, не так краснею, как простой разговор на отвлечённую тему. Но эти его многозначительные взгляды…

– А ещё от тебя не пахнет сигаретами. Почему?

– А почему от меня должно пахнуть сигаретами, если я не курю? – Поставил он меня в тупик, уже сворачивал в сторону издательства.

– Не знаю, может, потому что ты куришь? – Подтолкнула я его к правильной версии, Дима засмеялся.

– Нет, не курю.

– Но ты при мне курил!

– Не помню такого. – Продолжал он смеяться, а я любовалась. Наверно, так начинается влюблённость. Только у меня она продолжается. Момент, когда всё в любимом человеке прекрасно. От этих мыслей я покраснела ещё гуще.

– Когда мы из клуба вышли, ты закурил. – Напомнила, чтобы окончательно убедиться в своей правоте. Тогда Дима действительно припомнил и оттого нахмурился.

– Последняя сигарета. Знаешь, так делают, когда бросают. Освобождают пачку, оставляя в ней только одну сигарету на крайний случай. Вот это была моя последняя. Но можешь не беспокоиться, больше не курю.

– А от тебя и раньше не пахло… – Присмотрелась я, как меняется его выражение лица. Дима пожал плечами.

– Я недолго курил пару лет назад. Не пристрастился, но вот идея про последнюю сигарету понравилась. Был в этом какой-то смысл.

– А что ещё я о тебе не знаю?

– О-о, дорогая, проще перечислить то, что ты обо мне знаешь.

– Но ведь ты обо мне знаешь больше. – Вроде как упрекнула я, а Дима притормозил, припарковавшись у центрального входа. Развернулся ко мне всем корпусом, несмотря на мешающийся ремень безопасности.

– Мне приятно тешить себя такой мыслью. Только каждый раз ты убеждаешь в обратном. Так что, думаю, мы в равных условиях. Ты мне – я тебе.

Тут я вспомнила о втором экземпляре моих файлов. Быстро расстегнула сумку, достала из потайного кармашка устройство и протянула Диме на раскрытой ладони.

– Мне будет проще, если ты прочтёшь это без моего присутствия.

– Боишься?

– Чувствую себя уязвлённой. – Пояснила, глядя прямо в глаза.

– Обязательно просмотрю. А ты, будь так любезна, освободись пораньше, раз уж у нас вечер откровений, после ужина отведу тебя в мастерскую.

– В нашем доме?!

– В моей комнате. – Улыбнулся Дима моему чрезмерному удивлению и щёлкнул по носу. – А это – продемонстрировал на всякий случай флешку, – ты всё же откроешь мне сама.

Я потянула за ручку, чтобы открыть дверь, когда Дима неожиданно продолжил:

– Я вот о чём хотел поговорить…