– А мне кажется, что Марина лишь благосклонно принимает ухаживания этого дикаря. Какая здравомыслящая женщина станет всерьёз на него рассчитывать? – Вдруг заявил Гриша и похлопал друга по плечу.

– И то правда, не завидую я тебе, Марина. Жуткий собственник, скряга и старый пень!

– Эй, друзья! Вы друзья или кто? Сейчас Марину мне запугаете, что я делать буду? – Притворно рассмеялся Марат, а я улыбалась как безмозглая кукла.

– Вернёшься к разгульной жизни.

– А потом состаришься и умрёшь в полном одиночестве.

– И никто кроме старых друзей не придёт к тебе на могилку… – С сожалением констатировал Гриша, и едва ли не подавился от собственного смеха. – На самом деле, Марина, тебе несказанно повезло и это самый надёжный человек, которого я только знаю.

– Ты ещё скажи, что самый постоянный и самый верный. – Скривилась Люда и потянула моё внимание на себя. – Не верь этим болтунам, кого хочешь окрутят и на любовь разведут. Здесь быка за рога брать нужно, ты, я вижу, девушка с характером, всего-то три месяца вместе, а он уже нигде не шляется. Знаешь, я ведь юрист, специализируюсь в области семейного права и в этом разбираюсь. Если ты его сейчас приструнила, значит, и потом от тебя никуда не денется.

– Ты ещё посоветуй ребёнка ему родить. – Скептически скривился Гриша.

– И посоветую. – Возмутилась Люда, мне подмигивая. – Это они только прикидываются, что детей не хотят или не любят. А как только предъявляешь тест на беременность с двумя полосками, хуже нас самих носятся, только бы не случилось чего. У нас, например, два сына, думаешь, Гриша представлял себя отцом? Да никогда! Вот, Марат, ему подстать, а ты только намекни, так он горы свернёт. Да и вообще отношения в семье с появлением детей меняются, родишь – поймёшь.

– У меня есть сын. – Подала голос я и все снова зависли. Гриша смотрел на Марата, Марат на меня, я на Люду.

– У-ух-ты, Марат, даже не знаю, радоваться за тебя или огорчаться. – Тормозя словами и мозгами, пыталась спасти положение Люда. – Ты, Марина, не обижайся, просто он либо окончательно тронулся умом, потому как дети его прежде только пугали, либо, наконец, созрел для серьёзных отношений.

– Понятно. – Поджав губы кивнула я. Тоже неловко. – Нет, на самом деле у нас ещё не та стадия отношений, чтобы… чтобы с сыном знакомиться. Мы пока… пока… привыкаем друг к другу, ещё ничего не ясно.

– Да что там думать?! Вон, бедный, слюной весь истёк, на тебя смотрит.

Видимо, Люду муж под столом ногой толкнул, потому как та сразу смолкла и на него злобно посмотрела. Спас положение сигнал о выключении духового шкафа, хозяйка дома занялась ужином, Гриша ей помог.

– Жду вас за стол. – Крикнула она уже с кухни, а меня затрясло.

– Что случилось?

Марат наклонился ближе, так, чтобы нас не услышали, а я продемонстрировала свои дрожащие руки. Он взял их, согревая теплом своих ладоней, лбом к моему лбу прислонился и тихо прошептал:

– Всё хорошо будет. Ты только не волнуйся и на нож уверенней нажимай.

Я кивнула, улыбнуться не получилось. Казалась себе здесь лишней.

– Уже воркуют, голубки, слышишь, Гриша, их ни на секунду оставить нельзя. Что значит начало отношений.

– Уже идём, не галди! – Посмотрел в её сторону Марат, поднялся, но руки мои не отпустил.

Провёл в столовую – просторную светлую комнату с уже накрытым для ужина столом.

– Вина только не пей, – напомнил мне, – иначе утром узнаешь, что такое реальная головная боль.

Помог присесть за стол, собирался устроиться рядом, но Люда его оттолкнула и совершенно по-детски влетела за Выбранное Маратом место.

– Я первая, я первая, я первая! – Задорно прокричала, вызывая улыбки.

Разлили вино, разложили по тарелкам мясо, гарнир. Все принялись за трапезу, я, как и было условлено, вино проигнорировала и это не осталось незамеченным. Люда улыбнулась.

– Что, Мариночка, Марат и на тебя влияет?

– В смысле? – Не поняла я, задержав дыхание, как делала всякий раз, как слышала обращение в свою сторону.

– Я имею в виду, здоровый образ жизни. Никакого алкоголя, не есть после шести. Я смотрю. Ты ешь и мучаешься, на него глядя, словно извиняешься.

Не знаю, как я сдержалась и не покраснела. Действительно на него постоянно смотрю, в желании получить хотя бы на эмоциональном уровне какую-нибудь поддержку, когда руки особенно заходятся в дрожи.

– Не замечала… – Пробормотала, выдавая извинительную улыбку.

– Да ладно, ни для кого не секрет, что Марат не любит пьющих женщин. Сам не пьёт и другим не позволяет. Такой вот офигенно правильный. – Люда показательно повела бровями, демонстрируя, как же она устала от этого ханжества. – И самое смешное, что курит как паровоз, а не пьёт. И где только логика? – Спросила уже сама у себя, а я мысленно хмыкнула. Не пьёт он, как же, не в стельку, конечно, но пара стаканов чего-нибудь покрепче всегда в его вечернем рационе присутствует.

Где-то через час, поняла, что таблетка и её эффект начали меня отпускать, паника вернулась. Я взглядом искала пути отступления, руки стали дрожать сильнее, постоянно испытывала нехватку кислорода. Марат посмотрел на меня более обеспокоенно, он-то знает, что и зачем давал мне и, видимо, понял, что я отхожу, а значит, ужин пора заканчивать. Я спрятала руки под стол, непринуждённую беседу вести не получалось. Казалось, все смотрят только на меня, нервничала от этого ещё больше. Губы постоянно облизывала, салфетку на коленях перебирала, чтобы пальцы хоть чем-то занять.

– Люда, Гриш, наверно, мы пойдём. Марина сегодня устала, и…

– Вот ещё! Я такой торт испекла, а ты идти собрался. Гриш, займи этого зануду, мы с Мариной стол для десерта сервируем.

Мы дружно встали. Нет, дружно, это, конечно, сказано образно. Люда подскочила и потянула меня на кухню. Двери там предусмотрительно прикрыла, достала из холодильника огромный торт, ножом аккуратно его разделила на равные куски. А потом… потом ей надоело изображать бурную деятельность и она повернулась ко мне лицом.

– Мариш, будь другом, достань тарелки.

Кивком головы указала нужную тумбу, я вполне спокойно принялась за дело, а когда повернулась к ней, наткнулась на пытливый взгляд, улыбнулась, только Люда не ответила.

– Марин, извини, что спрашиваю, но… у тебя всё нормально?

– В смысле? – Задыхаясь, уточнила я, мысленно искала пятый угол, не знала куда глаза деть, только чтобы не выдать себя.

– В смысле с Маратом. – Я вымученно улыбнулась. А она пояснила. – Ты не подумай, я не хочу вмешиваться, просто… – Она заломила пальцы, сама на секунду отвернулась, слова подбирала. – Он человек непростой и… в общем, женщин у него было немало, но каждая при этом счастьем светилась, что подцепила такого крутого мэна, и сама типо вся такая крутая становилась и так далее… Только ты не очень-то похожа на счастливую женщину.

– Я…

Покачала головой отрицательно, сказать-то нечего, а в голове тормозная жидкость закипает.

– Я понимаю, у него вкусы специфические, ты не в счёт, – предупредила сразу, – там модели и актрисульки, мозгов с гулькин нос, ты, совсем другое дело, может, в том и проблема…

– Всё в порядке. – Наконец, нашла я нужные слова, да и сказала так поспешно, что Люда едва нож не выронила.

– Да я вижу… Я к чему всё это сказала… Ты обращайся, если что. Да, мы не подруги, но я вижу, что ты отличный человек, а Марат… Он очень сложный, требовательный. Со своими заморочками, которым частенько нет объяснения…

– Не стоит беспокоиться, всё действительно хорошо.

– Да? – Она закусила губу, оглянулась по сторонам, вспомнила, наконец, чем, собственно, мы здесь занимаемся и взялась раскладывать торт. – Красивый браслет. – Кивнула с мою сторону и я машинально схватилась за правое запястье.

– Да. Очень красивый. Марат подарил.

– Даже так?

– В смысле?

– Ну, как сказать, Марат не дарит девушкам подарки.

Такое чувство было, что меня на вранье поймали. Не дарит он, как же, целый гардероб накупил. Я снова потёрла браслет, словно оберегая его от чужих взглядов и повторила упрямо.

– А мне подарил.

Люда как-то странно посмотрела, а потом приблизилась и шепнула.

– Честно говоря, я не совсем в курсе, Марат Гришкин друг, а я так… В общем история такая: была у Марата нашего какая-то фифа, вся из себя, Гришка говорил, он тогда даже дела забросил, с ней носился, а она вроде как по левому борту его провела, не оценила и всё такое. У него тогда мужская гордость взыграла, ты понимаешь, люблю-не-могу, а закончилось ничем, и Марат для себя решил, что женщины – это расходный материал. С тех пор, Гриша рассказывал, ни одного цветочка, ни одного листочка. Ни-ко-му! Знаешь, многие его подружки хвост пушили, губы раскатывали: богатый мужик, всё такое, а потом ни с чем и уходили.

– Я ничего об этом не знаю.

– Тебе-то откуда, когда это было-то. Ты извини, что я так посмотрела, правда, не подумала, что это Марат мог подарить такую красоту. – Тут она резко подпрыгнула и с азартом в глазах продолжила. – А я сразу Грише своему так и сказала: Марат влюбился! Никому тебя не показывает, ни с кем не знакомит. Сколько я его уговаривала сегодня тебя привести? Согласился только когда ультиматум поставила: или мы к вам, или вы к нам.

Она довольно улыбалась, радуясь своему разоблачению, а я в полную апатию входила. Мне не до смеха и ужимок, не хочу всё это выслушивать.

– И вообще, он так смотрит на тебя, – она сжала кулаки и прямо затряслась от описываемого восторга, – вот, даже не дышит, когда ты говоришь, а глаза адским пламенем блестят, наверно, наедине с ума сходит от твоего присутствия.

Он последней фразы меня буквально затрясло, отвернулась, надеялась дух перевести, а тут Люда меня за плечо тронула, я и не выдержала. Старалась тихим плачем перетерпеть, но от этого вышло только хуже и получился жуткий сдавленный вой от которого я и сама испугалась ещё сильнее.

– Марин, Марин, я что-то не то сказала? – Тормошила меня Люда, уже отчётливо понимая: что-то не так и она оказалась права. – Марина, это Марат, это он тебя довёл, Марина?! – Она попыталась мои ладони от лица оторвать, а когда это получилось, в дверях я увидела Марата, дрожь только усилилась. Люда проследила за моим взглядом.

– Марат, что у вас происходит?!

– Одних нас оставь.

– Вот ещё! Она боится тебя. – Стала между нами Люда и скрестила руки на груди.

– Ерунды не говори!

– Я ещё в своём доме, и ты здесь не командуй!

– Что вы так долго, девчон…

Рядом с Маратом в дверях застыл и Гриша. Только решение он принял быстро и бесповоротно, практически силой вывел сопротивляющуюся жену, а Марат дверь прикрыл. Несколько секунд постоял, посмотрел на меня со стороны, а я не могла успокоиться, хотела, но не могла, не него смотреть не решалась. Услышала тихие приближающиеся шаги, сжалась, ожидая прикосновения, а Марат голову мою к своему плечу прижал, на затылок надавил, не позволяя отстраняться, макушку подбородком прижал.

– Дорогая, мы о чём с тобой договаривались? – Спросил устрашающе-равнодушным тоном. И здесь, я осознавала, не столько он пытался меня запугать, сколько я сама себя запугивала.

– Прости, прости, прости… – Выла, обнимая его с боков, гладила по спине, а Марат и растерялся от такой ласки. Голову мою в руки взял и назад запрокинул, так, чтобы я лицо его видела.

– Всё хорошо, я не злюсь на тебя, только успокаивайся и приведи себя в порядок. Договорились?

Я головой покачала.

– Не могу, Марат, давай уйдём.

– Мы уйдём, не волнуйся, только у тебя есть пять минут придумать достойное оправдание своему поведению. Слева от тебя дверь, она ведёт в коридор, напротив дверь в ванную комнату. Умойся, мы ждём тебя в столовой. Да?

– Я… я не могу.

– Можешь, дорогая, ты всё у меня можешь. Только без истерики.

– Я не могу, мне стыдно, давай просто извинимся и уйдём.