Да, пожалуй, звучит довольно правдоподобно. С его приятелями наверняка бывало то же самое: перебрали с алкоголем, а потом случайно упали или врезались в дверной косяк. А в то, что это Константин Кросс ударил его кузнечным молотом, они бы все равно не поверили.

Тристан последовал за своими друзьями, которые все еще обсуждали его поведение, через парк к воде. В последний раз оглянулся на Эбби, сидевшую на лавочке. Ее волосы сияли в солнечном свете почти так же ярко, как пурпурные сердечные плетения. Черный узор на коже Тристана уплотнился, но он знал, что сможет контролировать это. Сейчас сможет. Теперь он сильнее и собраннее, чем тогда, на вокзале Уэймута, где Эбби, рыдая, прижималась к нему. Тогда ее душа напоминала распахнутую дверь, будто сама приглашала его войти. Тристана же ослабила борьба с Кроссом. А девушка так отчаянно цеплялась за него, испытывая ужасную боль. Мистер Кросс сделал ей больно. Брат заставил ее страдать…

При одном только воспоминании о том дне темные полосы на его руках пришли в движение.

Он ускорил шаги к лодочному сараю, прыгая сразу через несколько ступенек вниз.

Тристан мог бы взять частичку души Эбби, воспользовавшись ее слабостью. И он хотел этого. Господи, да ничего другого он и не желал! Тоска, что терзала его не первую неделю, становилась все более невыносимой. Внизу, у воды, дул порывистый ветер, и незапертые ворота лодочного сарая с грохотом ударялись о дощатую стену, но Тристан почти не обращал внимания на стук. Перед его мысленным взором возникли другие ворота. Врата в душу Эбби.

Он уже очень близко подобрался к ее душе, но за этими вратами оказалась темнота, которая напугала его. И мрак исходил не только от тех немногих оставшихся ониксовых плетений Эбби. Нет, эта тьма лежала не в душе Эбби. Не в сердце и не в воспоминаниях. Нет… Будто Эбби сама являлась тьмой.

И это напугало его так, что он с трудом смог перевести дыхание.

Тристан провел рукой по волосам и, в последний раз бросив взгляд в сторону парка, вошел в лодочный сарай и кинул свой рюкзак на деревянную скамью рядом с воротами. Через голову стянул рубашку, потянулся за своей гребной майкой, стараясь больше не думать об Эбби и ее поцелуе.

Он поспешил надеть майку, прежде чем кто-нибудь из товарищей по команде заметит темные полосы на груди, но одна мысль не отпускала его.

Он нуждался в Эбби. Только в ней одной.

Тристан поспешно переоделся в спортивную форму, и ему стало легче дышать. Затем он схватил гичку и последовал за своей командой к Темзе, которая в свете солнца стала казаться почти черной. Такой же, как душа Эбби.

* * *

Глубокий свет ударил мне в глаза, когда я устало перемешивала суп в тарелке перед собой. Столовая пустовала, если не считать двух ботаников слева от входа, которые что-то высчитывали на калькуляторах, да на кухне еще слышался грохот тарелок.

Я зевнула и посмотрела на солнце, пытаясь хотя бы примерно определить, сколько сейчас времени.

В висках неприятно застучало.

Дверь столовой скрипнула. Кто-то быстрыми шагами подошел ко мне сзади. Я повернулась и, ослепленная послеполуденным солнечным светом, взглянула на Тристана.

– Есть новости? – спросила я, подавляя очередной зевок. Синяк под его глазом нисколько не уменьшился. Похоже, тренировка недавно закончилась и он только вышел из душа, потому что его волосы до сих пор не высохли и пахли шампунем. Выглядел парень довольно уставшим.

– Нет, новостей никаких.

– Тогда что ты тут делаешь?

Тристан фыркнул.

– Может, я просто тоскую?

– Интересно, по чему это такому ты тоскуешь?

Его ухмылка стала шире.

– Скоро стемнеет. А на вилле так одиноко. Пошли со мной, – он подмигнул. – Кровать в моей комнате намного мягче, чем в вашем общежитии.

– Да ты спятил!

– Есть немного. Любовь, она сводит с ума! – Тристан соблазнительно улыбнулся. Ух, другие девчонки бы тут же упали к его ногам!.. Он шире открыл окно, выходившее в зимний сад, и махнул рукой в сторону виллы.

– Нет, спасибо. И вообще, одну ночь ты как-то смог провести один.

– Почему ты думаешь, что тогда я находился в одиночестве? – его многозначительный взгляд говорил красноречивее слов. Пояснения казались излишни.

– Господи, Тристан! – простонала я и поднялась из-за стола. Суп и так уже давно остыл. – Иногда я просто не понимаю…

– Не понимаешь, что во мне нашла? – он взял мою тарелку и заговорщически подмигнул. – На самом деле все очень просто. Я горячий парень!

– Придурок ты! – фыркнула я. – Вообще-то я не это имела в виду.

– А что?

– Иногда я не понимаю, что, черт возьми, с тобой не так!

Он расхохотался.

– Но ты не можешь не признать, что я горяч.

Он поставил тарелку в окно, где принимали грязную посуду, пока я наблюдала за ним издалека. Да, симпатичный. Милый. И он сам это осознавал. А потому я с наигранным энтузиазмом воскликнула:

– О да, ты горяч, очень-очень горяч! – я нарочно преувеличивала, а потом, дождавшись, когда он ко мне подойдет, едко добавила: – Только вот стоит узнать тебя поближе…

Тристан не дал мне закончить, рассмеявшись и подняв обе руки вверх:

– Ладно, ладно, если ты сегодня ночью предпочитаешь общество своих подружек, я, пожалуй, пойду, пока ты не обидела меня еще сильнее.

Наши взгляды встретились, и он с высокомерным видом ухмыльнулся. Темные полосы на его коже выглядели почти незаметно, и все же их вид меня очаровал. Тристан, безусловно, был красив. Не такой крупный, как Бастиан, с кожей на тон светлее, чем у брата, но все же… Красота Тристана бросалась в глаза.

– Я просто хотел убедиться, что ты в порядке. Что ты справишься. И без меня тоже справишься, – буркнул он и, пока мы выходили из столовой, пальцем отбросил мои волосы в сторону, чтобы сказать мне прямо на ухо: – Но знай, если я тебе понадоблюсь… Ты знаешь, где меня найти. – По коже пробежали мурашки.

Я рассмеялась и чуть отстранилась. Коридор опустел, и казалось, что мы остались одни в этом мире. Голубые глаза Тристана весело блеснули, а паутина на руках стала темнее.

Бархатистый тон его голоса словно проникал мне под кожу, и я чувствовала, как та часть меня, которой всегда очень не хватало любви и ласки, была особенно восприимчива к его словам. Но Тристан являлся демоном-соблазнителем, а я – лишь одной из многих, кто попался в его сети. И мне это совсем не нравилось.

Я уже как раз собиралась сказать ему об этом, когда пронзительный крик заставил нас резко оглянуться.

– Что там происходит? – испуганно спросила я. – Это не Бастиан случайно?

– Голос-то девчачий, – фыркнул Тристан и скользнул в ближайшую тень. Вот так всегда: только что здесь, а потом раз – и его нет. Я выругалась и помчалась по школьному коридору на крик, доносившийся со стороны комнат для девочек. Сердце колотилось как сумасшедшее. Мысли, одна другой абсурднее, крутились в голове. Что только что произошло? Бастиан вернулся? Или Кросс? А вдруг это отец?

– Помогите! Кто-нибудь, помогите!

Я узнала голос Жасмин еще до того, как свернула за угол.

Слезы катились по ее веснушчатым щекам. Она буквально задыхалась от плача и дрожала как лист на ветру.

– Эбби, – с трудом выдавила она, оглянувшись ко мне.

– Жасмин! – ее страх передался и мне. – Что случилось?

Что у нее за вид? Господи… Ее колотила мелкая дрожь, когда она бросилась мне на шею, и поэтому я утешающе погладила ее по спине. Я недоуменно посмотрела на вышедшего из тени Тристана, в то время как в висках у меня снова неприятно застучало, да еще и с удвоенной силой.

– Что тут произошло? – он тоже казался смущенным. Парень оттащил меня с Жасмин в сторону, чтобы никто нас случайно не увидел, но большинство учеников сейчас наверняка находились в другом крыле, в комнате отдыха, и поэтому в коридоре никого не было видно.

– Жасмин, – повторил он вопрос нетерпеливым тоном. – Объясни, что случилось?

Та вдруг странно дернулась всем телом и завизжала, как перепуганная косуля.

– Там кто-то был! В нашей комнате!

– Слишком много шума, – прорычал Тристан, оттесняя меня в сторону и хватая Жасмин за плечи. – Жасмин! – он приподнял ее подбородок, заставляя посмотреть ему в глаза. – Эй, давай успокаивайся.

– Я… я… не могу… – пролепетала она, заикаясь. – Я… я…

Тристан оглянулся на меня.

– У нее паническая атака.

Да, похоже на то. Жасмин будто не хватало воздуха, и она уже даже не кричала, а выла, изо всех сил пытаясь вырваться из крепкой хватки Тристана.

– Впрочем, неудивительно, – пробормотал Тристан. – Я слышал от Бастиана, что одна из причин ее пребывания в Даркенхолле – это вот такие приступы, потому что однажды в дом ее родителей ворвались, где она находилась одна с няней. И Жасмин плохо с этим справлялась.

– А теперь все повторилось… Кто-то прятался в нашей комнате! – У меня волосы на затылке встали дыбом. Бедная Жасмин… Я снова окликнула ее, но она, видимо, уже не понимала, где она и кто перед ней: ее сковал страх. Я посмотрела на Тристана. – Надо что-то предпринимать!

– Я тоже так думаю, – согласился он и проверил, не идет ли кто. Нет, в коридоре, как и раньше, остались только мы втроем. И тогда он коснулся лица Жасмин, отчего по ее щекам, подбородку и шее начали медленно расползаться темные паутинки. В следующую секунду моя подруга с облегченным вздохом обмякла в объятиях Тристана. Ее глаза закрылись, и она легко соскользнула бы на пол, если бы он ее не поддерживал. Его руки переместились с ее подбородка на шею, и я отчетливо увидела, как Тристан забирает ее панику, – наблюдала, как частички ее души последовали за движениями его пальцев. Затем он поднял Жасмин на руки и понес ее в нашу комнату.

Там все было вверх дном, а содержимое наших шкафов, комодов и сумок валялось на полу.

Тристан бросил на меня многозначительный взгляд. На его лице читалось беспокойство. Я поняла, о чем он думает: это не могло быть обычной случайностью.

Затем он осторожно уложил Жасмин на кровать и глубоко вдохнул, прежде чем забрать еще немного ее плетений. И ее страх.

При этом Тристан не выглядел и вполовину таким опасным и пугающим, как Бастиан, когда забирал мою душу. Глаза Тристана оставались человеческими, и темные полосы не покрывали все его тело.

Он, похоже, не глядя мог контролировать то, что делал, потому что в какой-то момент вдруг оглянулся на меня.

– Я ей помогаю, – шепотом сказал он. – Это для ее же блага.

Я видела, что он надеется, что я смогу понять. Хотя Тристан и знал, как я ненавижу подобные ритуалы. Но все же… Жасмин постепенно успокаивалась.

Он чуть отстранился от нее. На его коже все еще пульсировали темные полосы, и глаза его на миг неестественно блеснули. Но только он моргнул, как радужка снова стала прежней. Парень провел рукой по волосам, и через мгновение он стал выглядеть, как обычно, будто ничего и не произошло.

Тристан по-прежнему не отрывал от меня взгляда.

– Для ее же блага, – тихо повторил он.

– Где я? – спросила Жасмин и села на кровати, шмыгнув носом. Она оглядела комнату, и тут же у нее опять перехватило дыхание от страха.

– Ты потеряла сознание, – ответил Тристан и внимательно посмотрел на меня.

Жасмин потерла виски.

– Ох… Да, верно.

– Жасмин, что именно здесь произошло? И где Эсме? – спросила я.

Жасмин прикусила губу, и я уже испугалась очередного срыва, когда Тристан осторожно положил ей руку на спину, готовый предотвратить новый приступ паники.

– Эсме в комнате отдыха, – ответила Жасмин дрожащим голосом. – Я тоже туда шла, я… только хотела взять кардиган, как… – она схватила меня за руку. – В нашу комнату кто-то пробрался! – глаза ее снова расширились.

Тристан поджал губы, и я предположила, что он следит за плетениями, окружавшими Жасмин. Его взгляд встретился с моим, и мне показалось, что он снова безмолвно просит прощения. А затем с кончиков его пальцев на спину Жасмин вновь сбежали темные струйки. Жасмин шумно вдохнула и слегка вздрогнула. Только тогда Тристан убрал руку.