Джульетта скорчила гримасу и отошла от двери кабинета. Как бы ее отец ни распинался на эту тему в письмах, ее никогда особо не интересовало, кто сидит в правительстве, если это прямо не влияло на дела Алых. Ей была интересна только Алая банда и связанные с ней дела. А потому, когда она размышляла об этих делах, ее мысли неизменно обращались к Белым цветам, а отнюдь не к коммунистам. Но, если в этом помешательстве виновны коммунисты, как, похоже, подозревает ее отец, это значит, что у нее есть счеты и с ними. Ведь сейчас ее отец говорил не только о политике, но и об этих странных смертях. Возможно, одно вытекает из другого.

Вполне может статься, что за помешательством стоят коммунисты, подумала Джульетта, спускаясь по лестнице на первый этаж.

Но как им это удалось? Да, гражданской войной никого не удивишь. В Китае политические неурядицы были куда более частым явлением, чем мир и покой. Но вырвать собственное горло? Это было не похоже на те войны, о которых знала Джульетта.

Оказавшись на первом этаже, она крикнула:

– Привет! Я уже здесь, и вы можете отвесить поклон!

Однако войдя в гостиную, она, к своему удивлению, увидела сидящего на одном из диванов незнакомца. Это был не тот надоедливый торговец-англичанин, но этот малый здорово походил на него, хотя был намного моложе, примерно того же возраста, что и она сама.

– Если вы не против, я воздержусь от поклона, – с улыбкой сказал он. И, встав на ноги, протянул ей руку. – Я Пол. Пол Декстер. Мой отец не смог явиться к вам сегодня сам и послал меня.

Джульетта проигнорировала его протянутую руку. У него дурные манеры, сразу же отметила она про себя. По правилам английского светского этикета протянуть руку для пожатия первой могла только леди. Правда, ее не волновал принятый в Англии этикет, как не волновал и вопрос о том, что тамошнее высшее общество вкладывало в понятие «леди», но эти мелочи говорили о недостатке воспитания, что Джульетта и отметила про себя.

И ему все-таки следовало поклониться.

– Полагаю, вы пришли с тем же предложением, что и ваш отец? – спросила Джульетта, пригладив рукава.

– Да. – Пол Декстер убрал руку. На лице его играла улыбка, представляющая собой нечто среднее между улыбкой голливудской звезды и улыбкой усердного клоуна. – Мой отец просил заверить вас, что в нашем распоряжении имеется больше лерникрома, чем у любого другого торговца в этом городе. И вы нигде не найдете более низких цен.

Джульетта вздохнула, дожидаясь, пока через гостиную мимо них пройдут родственники. Господин Ли, поравнявшись с ней, добродушно хлопнул ее по плечу.

– Удачи, малышка.

Джульетта высунула язык. Господин Ли ухмыльнулся, сморщив при этом все лицо, затем протянул Джульетте маленький леденец в фантике. Она больше не была четырехлетней сладкоежкой, но все равно взяла леденец и положила его в рот.

– Присаживайтесь, мистер Декстер…

– Зовите меня Пол, – перебил ее он, снова сев на длинный диван. – Мы с вами принадлежим к новому поколению, мы люди современные, и мистер Декстер – это мой отец.

Джульетту чуть не стошнило. Вместо этого она прикусила леденец и плюхнулась в кресло, стоящее перпендикулярно дивану.

– Мы уже давно наблюдаем за Алыми с восхищением, – сказал Пол. – Мой отец очень надеется, что мы с вами станем партнерами.

Джульетту покоробил панибратский тон, которым он заговорил об Алых. По-китайски название «Алая банда» звучало куда приятнее, чем по-английски. Они именовали себя ho2ng bāng, произнося эти два слога слитно, так что получившийся звук походил на хлесткий удар бича, и те, кто не умел правильно обращаться с этим бичом, могли пострадать.

Как сейчас Пол Декстер.

– Я отвечу вам так же, как мы ответили вашему отцу, – сказала Джульетта и закинула ноги на подлокотник кресла, так что складки ее платья поползли вниз. Она наблюдала за тем, как брови Пола чуть заметно дернулись, когда материя соскользнула, обнажая ее длинное незагорелое бедро. – Мы не беремся за новые коммерческие дела. Нам хватает нынешних клиентов.

Пол сделал вид, что он разочарован. И подался вперед, словно считая, что, если он придвинется ближе, это поможет ему уговорить ее. Однако вместо этого он просто продемонстрировал ей комок помады, застрявший в его русых волосах.

– Да полно вам. Я слыхал, что предприятие, конкурирующее с вами, возможно, могло бы встретить наше предложение с большим энтузиазмом…

– Тогда вам, вероятно, лучше попробовать обратиться к ним, – предложила Джульетта и резко опустила ноги. Он пытался убедить ее выслушать его, намекнув, что может вместо них обратиться к Белым цветам, но это было неважно. Уолтер Декстер был клиентом, с которым они не желали иметь дел. – Я рада, что мы смогли так быстро решить этот вопрос.

– Подождите, нельзя же…

– До свидания… – Джульетта сделала вид, будто не может вспомнить его имя. – Питер? Парис?

– Пол, – нахмурившись, подсказал он.

Джульетта приклеила к лицу улыбку наподобие той идиотской, которую недавно изобразила Розалинда. – Точно. Пока!

Вскочив на ноги, она проворно подошла к парадной двери и, взявшись за массивную ручку, открыла ее, желая как можно скорее отделаться от своего английского гостя. Надо отдать ему должное, Пол быстро пришел в себя. И, подойдя к двери, поклонился. Наконец-то хоть какое-то проявление учтивости.

Выйдя на крыльцо, он опять повернулся лицом к Джульетте.

– Вы позволите мне одну просьбу, мисс Кай?

– Я вам уже сказала…

Пол улыбнулся.

– Могу ли я увидеть вас еще раз?

– Нет. – Джульетта захлопнула дверь.

Глава шесть

Этот день у Ромы не задался.

За первый час после того, как он встал с постели, он успел споткнуться на лестнице, разбив свою любимую кружку с любимым травяным чаем, и ударился бедром о край обеденного стола, заработав синяк. Затем ему пришлось осматривать место, где погибли пятеро Белых цветов, после узнать, что их гибель, возможно, вызвана чем-то потусторонним.

Тащась обратно в центральную часть города под лучами послеполуденного солнца, он чувствовал, что терпению его скоро настанет конец. Каждый звук парового свистка напоминал ему сердитый рык его отца, каждый стук мясницкого топора походил на выстрел.

Обычно Рома с удовольствием вливался в толпу около дома. Нередко он намеренно делал крюк и петлял между торговыми палатками, разглядывая груды овощей, более высокие, чем сами продавцы, или смотрел на рыб в их тесных грязных лоханях. Если ему некуда было спешить, он покупал сладости у каждого из продавцов, тут же съедал их и уходил с рынка, полностью опустошив карманы.

Он любил этот рынок, но сегодня он только раздражал его.

Он шел, подныривая под веревки с бельем, натянутые поперек узкого переулка, ведущего к дому. На мостовую лилась вода, образуя лужи – прозрачные, если она стекала с мокрого платья, темная и грязная, если она вытекала из-под трубы, установленной кое-как.

Чем ближе к центру Шанхая, тем это становилось заметнее. Складывалось впечатление, что дома здесь построил какой-то способный, но ленивый архитектор, сотворивший невероятную красоту, которая, однако, обрывается резко, вдруг. В беднейших частях Шанхая всегда не хватало места, средства на строительство то и дело заканчивались до завершения всех работ. Трубы всегда оказывались немного коротки, водостоки всегда бывали закрыты только наполовину, тротуары внезапно заканчивались. Дом, стоящий напротив резиденции Монтековых, находился так близко, что при желании Рома мог бы из своего окна на четвертом этаже дотянуться до его открытых ставней. Он мог бы даже перескочить туда, напугав старика, который жил в тамошней квартире.

Вообще-то там, где он жил раньше, было просторнее. За городом было много земли, не имеющей отношения ни к Французскому кварталу, ни к Международному кварталу. Но штаб-квартира Белых цветов находилась рядом с Французской концессией, и они были полны решимости и дальше оставаться именно здесь. Монтековы жили здесь с тех пор, как из России эмигрировал дед Ромы. Иностранцы начали занимать соседние участки только недавно, когда почувствовали свою власть. Время от времени французы досаждали Белым цветам, пытаясь встревать в их дела и контролировать их, но ситуация всегда поворачивалась в пользу русских. Французы нуждались в них, а они во французах – нет. Их банда будет и дальше позволять иностранцам устанавливать свои законы на территориях, которые не принадлежат ни ей, ни им, а надутые торговцы в своих одеяниях с цветочными узорами и начищенных туфлях будут и дальше отходить в сторону, когда на улицах наводят порядок бандиты из банды Белых цветов.

Это был компромисс, но со временем напряжение будет нарастать. В таких местах, как это, и теперь уже было нечем дышать, так что не следует помогать тем, кто душит тебя подушкой.

Рома поправил на плече ремень Вениной сумки. Веня был не очень-то доволен тем, что Рома забрал у него рисовальные принадлежности, но, когда Рома притворился, будто готов отдать ему сумку обратно, его кузен взглянул на дохлых букашек, которых Лауренс не захотел оставлять у себя, и на башмак мертвеца – и тотчас подтолкнул ее к Роме, попросив его вернуть все после основательной чистки.

Рома отпер парадную дверь дома и проскользнул внутрь. Когда он дотащился до гостиной, справа хлопнула дверь и появился Дмитрий Воронин. Час от часу не легче – день, не задавшийся с самого начала, испортился еще больше.

– Рома! – закричал Дмитрий. – Где ты пропадал все утро?

Хотя он был всего на несколько лет старше, Дмитрий всегда вел себя так, будто он намного лучше Ромы и может смотреть на него сверху вниз. Когда Рома проходил мимо, он протянул руку и попытался взъерошить его волосы.

Рома отшатнулся. Ему было девятнадцать лет, он был наследником одной из двух самых могущественных империй в Шанхае, но когда в комнату входил Дмитрий, он снова ощущал себя ребенком.

– Да так, ходил кое-куда, – неопределенно ответил Рома.

Если сказать, что он ходил по делам Белых цветов, Дмитрий начнет выспрашивать, по каким делам, и не слезет с него, пока не вызнает все. Дмитрий был не так глуп, чтобы открыто оскорблять Рому, но Рома слышал оскорбления в свой адрес всякий раз, когда он толковал о его молодости, всякий раз, когда он хмыкал, пока Рома говорил. Именно из-за Дмитрия Рома не мог быть мягким. Именно из-за Дмитрия Рома, глядя на себя в зеркало, всякий раз делал холодное и жесткое лицо, которое он терпеть не мог.

– Чего ты хочешь? – спросил Рома, налив себе стакан воды.

– Не бери в голову. – Дмитрий вслед за Ромой зашел на кухню, взял ближайший нож и, насадив на него кусок мяса с тарелки, стоящей на столе, начал обкусывать его, ничуть не заботясь о том, кто оставил там эту тарелку или сколько времени она простояла на столе. – Я тоже собирался выйти.

Рома нахмурился, но Дмитрий уже выходил, унося с собой тяжелый запах мускуса и дыма. Оставшись один, Рома сделал долгий выдох и повернулся, чтобы поставить свой стакан в раковину. И только теперь он увидел наблюдающие за ним большие карие глаза на маленьком личике, похожем на лицо эльфа. Он едва не вскрикнул.

– Алиса, – прошипел Рома, открыв дверцы буфета. Как ей удавалось наблюдать за ним все это время так, что он ее не замечал? Как она вообще втиснулась в буфет между специями и сахаром? Но он слишком хорошо знал свою сестру, чтобы расспрашивать ее.

– Осторожнее, – захныкала она, пока Рома вытаскивал ее из буфета. Когда он поставил ее на пол, она показала на свой рукав, который он зажал в кулаке. – Это новая вещь.

Однако ее наряд отнюдь не был новым. Похожий на те рубашки с запахом, которые носили китайские крестьяне при императорах, он был порван из-за того, что Алиса вечно пряталась по всяким тесным углам. А еще она то и дело говорила странные вещи просто затем, чтобы вызвать у людей замешательство, из-за чего окружающие начинали думать, что она то ли слишком юна, то ли не в своем уме.

– Замолчи, – сказал Рома. Он поправил ее воротник, затем застыл, когда его рука коснулась цепочки у нее на шее. Это было украшение их матери, которое она привезла из Москвы. Последний раз он видел его на ее мертвом теле после того, как ее убила Алая банда. Блестящая серебряная цепочка резко выделялась на фоне запекшейся крови, вытекшей из ее перерезанного горла.