Снова раздалось:

– Завет! Завет!

– Вот! Вот! Не могу говорить!.. – испуганно поведал Влад. – Сам понимаю, что чушь, но… Как ты думаешь, это болезнь? Шиза?

– Ну-у, – протянул врач. – До паранойи, думаю, не дойдёт. С алкоголем как?

– Да не так, чтобы много.

– Понятно. Знаю я тебя давно. Но люди меняются.

– В смысле? – не понял Влад.

Лыков достал из кармана таблетки, дал Владу. Налил из графина воду в стакан. Отдал.

– На, – предложил. – Успокоит.

– Спасибо, – поблагодарил Влад.

Выпил. Отдал стакан.

– Ты сложный человек, Влад. В тебе, как, впрочем, во всех людях есть и положительные качества, и всякие другие. Но ты всегда был пофигистом.

– Это да, – согласился Влад.

– Хорошо это или плохо?… – задумался Лыков. – С одной стороны, так проще жить. Этакий дзен. Но есть другая сторона… Дело в том, что мы, люди, находимся во власти чего-то такого, о чём можем только догадываться.

– Понятно. Но ты же врач. Так сказать, материалист, – предположил Влад.

– Ну да. С этой точки зрения мы во власти мозга, психики. Другой аспект, идеалистический, – Лыков посмотрел на икону. – Здесь тоже есть логичные объяснения. Но и то, и то объединяет одно. Отсутствие свободы. Да, свободы выбора. Вот звери живут инстинктами. Нет свободы. А человек? Знаешь, что такое настоящая свобода? Выбор без условий и без последствий. А если ты родился, открыл глаза и тебе говорят, вот твой мир с законами. Вот твоя страна с законами. Вот твоё тело. А ты не хочешь этого или такого. А потом ты выбираешь тёмную сторону, – Лыков усмехнулся. – И тебя за это наказывают. Разве всё это свобода?

– Да-а, – выдохнул Влад. – А индусы? Как пел Высоцкий, отдав концы, не умираешь насовсем.

– А! Колесо сансары? Тоже тюрьма… Влад! Мы сами себе не принадлежим! Понимаешь? Эти гаврики, – Лыков кивнул на дверь. – Они ни в чём не виноваты. Кто-то родился с генами, в которых нет функции расщепления алкоголя. Кто-то в семье, где родители пили, как лошади. Кто-то…

– Но они же выбирали, идти в магазин за вином или нет.

– Выбирали? Чушь! Они заложники. Тела, социума, обстоятельств. Но мы, врачи, затем и существуем, чтобы им помочь освободиться из плена. На время.

– На время?

– Да. Потому что свободы нет. Рано или поздно они возвращаются в свою тюрьму.

Влад протянул:

– Да-а. Значит, выхода нет?

– Выхода нет. Но есть лечение. Как таблетка? Подействовала?

Влад кивнул головой.

– Вроде легче.

– Ну и хорошо. Принимай по одной три раза в день.

– Спасибо, – поблагодарил Влад.

– На здоровье… Слушай, ты какой-то бледный. Не сдать ли тебе кровь? Проверить гемоглобин. Ты физически как себя чувствуешь?

Влад пожал плечами.

– Да ничего вроде. Устал.

– Вот. На втором этаже есть лаборатория. Выпишу направление. Сходи сейчас.

Лыков что-то написал на листке бумаги.

Влад пошёл наверх, сдал кровь и сел в коридоре ждать. Через несколько минут вышла медсестра и озабоченно сказала:

– Я не понимаю!

– Что? – спросил Влад.

– То ли аппарат сломался, то ли… Но анализы… Все параметры выходят за нормальные рамки, – глупо улыбалась медсестра.

Влад посмотрел распечатку. Все строчки были серые.

– Ну и ладно, – сказал он и смял бумагу.

К Лыкову он не пошёл. На крыльце открыл пузырёк и высыпал в рот кучку таблеток. Разжевал, морщась, проглотил. Постоял немного.

Из больницы вышел худой старик с длинными волосами. В пижаме и сандалиях.

– Выпить есть? – спросил старик.

– Нет, – ответил Влад.

– Плохо, – сказал старик.

Влад достал из кармана и протянул деньги.

– Здесь хватит, – сказал.

Старик взял.

Влад хотел домой пойти. Но голова закружилась, сел.

– Слушай, мил человек, – наклонившись, прошептал старик. – Мне бы смазать отсюда. Надоело. Поможешь? А я тебе – задумался, – какую-нибудь книгу подарю.

– Книгу, – кивнул Влад. – Зачем? Долго читать. А времечка нету.

– А есть книги, которые не нужно читать.

– Как это?

– А просто взял в руки крепко, чтобы не сбежала, прислонил к уху, и они сами всё расскажут и покажут. Как в кино, – улыбнулся старик.

– Прикольно, – улыбнулся и Влад. – А что надо-то?

– Штаны.

– А-а, – понял Влад, – Может, такси? Сразу сел и уже дома.

– Можно, – согласился старик. – Я Толюня.

– Прямо так?

– Прямо так, просто.

– Тогда просто Влад.

Пожали руки.

Влад вызвал такси, со стариком доехали до его дома, маленького бревенчатого, с кухней и передней. Со старой шиферной крышей.

– Заходи! – старик пнул дверь ногой, и она отворилась. – Я никогда не запирал. И никто не влазил. Хочешь верь, хочешь не верь.

Прошли в переднюю, где был большой книжный шкаф и два продавленных кресла. Сели.

Влад с каждой минутой чувствовал, как пьянеет от таблеток. Начала искажаться реальность, будто мир стал картинами Ван Гога с крупными мазками красок, которые плавали, кружились перед глазами.

– Прикольно, – сказал Влад.

– Да, – не понял его мысль Толюня. – Бабка моя умерла, и стало мне скучно. Только вино и спасало. Но, как говорят, это полумера. Да… Допился я до чёртиков. Они за мной по улицам бегали. Я даже от них на дерево залез и кричал, милицию вызывал… Так оказался в наркушке.

– Прикольно.

– Пить будешь? – спросил старик.

– Не. Что-то голова кружится.

– Ну как хочешь, а я выпью. Всё равно пропащий, – весело сказал старик.

Из дыры в кресле достал бутылку и гранёный стакан. Налил в него, выпил.

– Как тебе коллекция? – спросил старик, показывая на шкаф.

– Чего?

– Книг. Правда, это всё жена покойная собирала. Сам знаешь, в советское время хорошие книги были в дефиците. И дорогие. А водка…

– Помню. Но я больше любил детские газеты и журналы. «Мурзилка», «Пионерская правда». Мать выписывала. «Юный натуралист», «Юный техник». Много всего было и дёшево… Да, – задумался Влад. – Счастливое советское детство.

Влад запел песню из фильма «Гостья из будущего»:

– Слышу голос из прекрасного далёка.
Голос утренний в серебряной росе.
Слышу голос, и манящая дорога
кружит голову, как в детстве карусель.

Прекрасное далёко, не будь ко мне жестоко.
Не будь ко мне жестоко, жестоко не будь.
От чистого истока в прекрасное далёко,
в прекрасное далёко я начинаю путь.

– А русская водка была по четыре рубля двенадцать копеек, – вздохнул Толюня.

– А это вообще на века, – сказал Влад и спел, заплетаясь, из Modern Talking:

– You're my heart, you're my soul.
I keep it shining everywhere I go.
You're my heart, you're my soul.
I'll be holding you forever,
Stay with you together.

– А после подорожания в восемьдесят первом пять рублей тридцать копеек, а потом вообще десять, – махнул рукой Толюня.

– Копейка, – усмехнулся Влад. – Что на неё сейчас купишь? А тогда коробок спичек. Газировку без сиропа.

– С сиропом – три копейки.

– Доллар меньше рубля был! – нашёлся Влад.

– Вот бы слетать туда и с баксами назад. А? – шутливо предложил старик.

– Хорошая идея, – улыбнувшись, согласился Влад.

Толюня почесал затылок.

– Ну я хряпну ещё соточку и покажу библиотеку, – сказал он, выпил и отпер один шкаф.

Влад развалился в кресле. Комната и всё, что в ней, плавали перед глазами. Шкаф стал мягким, как часы на картинах Дали. Стал стекать по полу. Влад качнул головой.

– Чего-то мне нехорошо, – сказал.

Толюня усмехнулся:

– Это хорошо. Изменение сознания.

– Я… Я думаю, что всё это мираж, – сказал Влад, показывая на комнату.

– Конечно, – согласился старик. – Всякое восприятие человеком мира иллюзорно. Все вещи имеют причину и следствие. Если их убрать, то исчезнет сама вещь. Если изменить условия, изменится жизнь.

– Условия?

– Восприятие действительности. Вот выпил человек и смотрит другими глазами. Глядит на настоящий цветной, радостный мир. А не тот, который по-трезвости. Мрачный, скучный, тоскливый.

– А смерть?

– Что смерть?

– Смерть не иллюзия. Как остаться жить и никогда не умирать? – спросил Влад.

– Ну я скажу банальность, что мы не умираем, – ответил Толюня. – Перефразируя одну книгу, скажу: из спирта наши тела выплыли, в спирт и вернутся. В великую формулу алкоголя… И больше ничего не останется.

– А душа? – почему-то спросил Влад.

– Душа? Глупость. Мы есть совокупность психических процессов.

– Да?

– Да, – подтвердил старик. – Так что в этом поганом и тоскливом мире одна радость – бухать.

Влад усмехнулся:

– Много радостей.

– Я о себе ж, – сказал Толюня.

– Понятно, – вздохнул Влад. – Каждому своё.

– Каждому своё… – повторил старик и задумался: – Если бы.

– Что?

– Если бы жили каждый на своей планете, как этот… Маленький принц. Но в реальности все мы связаны. Все люди. И меж собой, и с миром. Да… Невидимыми нитями. Даже резинками. Они то натягиваются, то растягиваются. Образуются новые. И никуда не деться. Можно лишь забыться с помощью…

– Забыться… – повторил Влад.

– Да. А вот мои книги. Это – память о супруге, – сказал Толюня.

Старик сбоку от шкафа отпер какой-то замок и, к удивлению Влада, вытащил длинный трос.

– Книги, книжоночки, книжулики. Все – жулики! – радостно сказал Толюня.

Он достал несколько экземпляров и дал Владу.

Парень нехотя полистал и обнаружил, что все они дырявые.

– Они с дырками, – сказал.

– Они на тросе. А как же! Жена почила, и я их всех заковал.

– Чтобы не украли? А! Чтобы не убежали, – предположил Влад.

– И нет, и нет.

– Тогда зачем, как тебя… Толюня?

Старик засмеялся.

– Книги же живые, Влад. И они – преступники!

– Как это? – удивлённо спросил Влад.

– Из-за них, точнее из-за того, что в них написано, ведутся войны. Люди спорят, ненавидят друг друга.

– Но не сами же книги… Это те, кто написал их…

– Тех уж нет, другие далече. А эти бумажные вражины существуют. Их читают, забивают мозги дурацкими идеями и воюют. Хоть одна книга сделала людей счастливыми? – спросил Толюня и сел на стул.

– Ну, может, философские, – предположил парень.

– Религиозные! Вот они-то больше всего принесли людям страдания. Ты думаешь, есть богодухновенные? Там одни противоречия.

Влад отдал книги, встал, хотел уйти. Голова кружилась.

– Я пойду уж, спасибо. Такси вызову.

– Выбирай любую книгу, – предложил Толюня.

Влад подумал и почему-то спросил:

– А Библия тоже с отверстием?

– С самой огромной дырой! – радостно ответил старик.

– Беру, – сказал Влад.

Старик отдал книгу.

– Ну, давай, – попрощался он. – Приятно было пообщаться.

– Да уж, – усмехнулся Влад.

Старик протянул руку и схватился за сердце.

– Опа! Дисульфирам играет.

– Что? – не понял парень.

– Лыков, гад, закодировал. Но меня так просто не возьмёшь. Не…

Старик упал.

– Эй, Толюня! – крикнул Влад. – Ты чего падаешь?

Он легонько пнул ногой старика. Присел.

– Ты чего? Забылся? Ей! – потряс за плечи. – Или помер? Загвоздка, блин… Ну и лежи.

Парень взял Библию и вышел на улицу.

Когда он ехал на такси домой, то сказал как бы себе:

– Жалко книги. Больно им, наверно.

И заснул. И приснился ему сон, как сидит он в библиотеке, где все книги сцеплены тросами. Они плачут, кричат. Кровь стекает со стеллажей. И одна книга говорит Евангелию: