Остальные в Большом зале были менее чувствительны к восприятию опасности или, скорее, в большей степени заняты своими кознями и заговорами. Почти наступая Ранду на пятки, Перрин прошел около трети длинного центрального прохода, прежде чем по залу, точно ветер, промчалась волна изумленных вздохов. Бледные кайриэнские лорды с цветными нашивками на груди темных шелковых кафтанов, кое-кто с выбритыми спереди волосами и напудренными лбами; кайриэнские леди в платьях с такими же нашивками, как у мужчин, с воротом под самый подбородок и кружевами, почти закрывающими руки, с причудливыми прическами, представляющими собой сложные башни из волос, иногда в добрый фут высотой. Тайренские благородные лорды и обладатели менее значимого титула лорда страны – с напомаженными бородками клинышком, в бархатных шляпах и кафтанах красного, синего и всяких других цветов, с пышными рукавами, отделанными атласными вставками; тайренские леди в еще более ярких платьях с широкими кружевными рюшами и в плотно прилегающих к голове шляпках, усыпанных жемчугами и лунными камнями, огневиками и рубинами. Они узнавали Перрина, узнавали Добрэйна и даже Хавьена и Мин, но, что было гораздо важнее, они узнавали Ранда. Рябь узнавания катилась по залу вслед за идущими. Глаза широко распахивались, челюсти отвисали, люди замирали, почти одеревенев. У Перрина даже возникла мысль, что, может быть, Аша'маны связали их точно так же, как они это проделали со стражниками во дворе. В зале, в этом море духов и притираний, ощутимо запахло соленым потом – и дрожью страха.

Однако все внимание Перрина тут же сосредоточилось на дальнем конце зала, на низком помосте из темно-синего мрамора, где стоял Солнечный трон, сияя, точно светило, в честь которого он был назван, с изображением испускающего волнообразные лучи золотого Восходящего солнца в верхней части высокой спинки. Колавир медленно поднялась, пристально глядя поверх головы Ранда. На ее темном, почти черном платье не было ни одной цветной полоски, свидетельствующей о принадлежности к благородному семейству, но огромную массу локонов на голове украшала корона в виде золотого Восходящего солнца, усыпанная желтыми бриллиантами. Позади Солнечного трона стояли семь молодых женщин в платьях с темными корсажами, с кружевами под самый подбородок и с юбками из вертикальных полос цветов Колавир – желтыми, красными и серебряными. По-видимому, кайриэнская мода предписывала королеве и ее фрейлинам одеваться в прямо противоположном стиле.

Еле заметное движение позади трона указало на то, что женщин на помосте восемь, а не семь, как показалось сначала, но Перрина не волновали ни Колавир, ни кто-либо еще. За исключением женщины, стоявшей справа от королевы, – Фэйли. Взгляд ее слегка раскосых глаз, похожих на влажные темные луны, остановился на Перрине, но спокойное, приличествующее случаю выражение лица ни на йоту не изменилось. Разве что это лицо стало чуть более замкнутым. Он попытался определить, чем от нее пахнет, но запах духов – и страха – со всех сторон был слишком силен. У нее имелась причина оказаться здесь, на помосте, очень веская причина. Должна была быть.

Ранд прикоснулся к рукаву Сулин.

– Ждите здесь, – сказал он.

Сулин нахмурилась, шрам на ее морщинистом лице проступил заметнее. Она внимательно вгляделась в его лицо и с явной неохотой кивнула. Свободной рукой она сделала еле уловимый жест, и еще одна волна изумления пробежала по залу, когда Девы подняли вуали. Это было почти забавно. Восемь мужчин в черных мундирах, стреляющие взглядами по сторонам, запросто могли убить всех собравшихся здесь, прежде чем первая Дева успела бы метнуть копье, но никто из присутствующих понятия не имел, кем или чем они являются. Никто не взглянул на них дважды, для всех они были лишь горсткой мужчин с мечами в ножнах. Все смотрели только на Дев. И на Ранда. Неужели никто не заметил, что ни один из этих мужчин не вспотел, так же как и Ранд? Перрину, по крайней мере, казалось, что он плавает в поту.

Оставив позади Дев, Ранд вместе с Мин двинулся вперед и остановился около Перрина. Добрэйн и Хавьен тут же присоединились к ним. И Айрам, конечно, точно тень Перрина. Ранд внимательно вглядывался поочередно в их лица, медленно кивая каждому. Перрина он разглядывал дольше других, и прошло больше всего времени, прежде чем он кивнул. У обоих воинов – седовласого кайриэнца и молодого майенца – лица смертельно побледнели. Перрин понятия не имел, как выглядит он сам, чувствовал лишь, что челюсти у него плотно стиснуты. Никто не причинит вреда Фэйли, не важно, что она сделала и почему. Не важно, на что ему придется пойти, чтобы помешать этому.

Они двинулись к трону по полу, выложенному плитками и украшенному мозаикой в виде золотого Восходящего солнца на голубом фоне; их шаги очень громко звучали в полной тишине. Подхватив руками юбки, Колавир несколько раз облизнула губы, взгляд ее метался между Рандом и дверями позади него.

– Ждешь, когда появятся Айз Седай? – Голос Ранда отозвался эхом. Он улыбнулся кривой, неприятной улыбкой. – Я отправил их в айильский лагерь. Если Айил не смогут научить их хорошим манерам, то никто не сможет.

Прошелестело, постепенно затихая, изумленное бормотание. Нос Перрина ощутил, что запах страха усилился.

Колавир вздрогнула:

– Зачем мне?.. – Глубоко вздохнув, она собрала все свое достоинство. Очень красивая женщина, даром что уже средних лет, без единой серебристой нити в темных волосах. Ее отличала королевская осанка, независимо от того, была у нее на голове корона или нет. Она родилась на свет, чтобы приказывать; чтобы править, так она считала. В глазах, жестких, все взвешивающих и оценивающих, светился незаурядный ум. – Милорд Дракон… – сказала Колавир, присев так низко, что это выглядело почти насмешкой. – Я приветствую ваше возвращение. Кайриэн приветствует ваше возвращение.

Она произнесла эти слова таким тоном, что создавалось впечатление, будто Колавир отождествляет себя с великим городом.

Ранд медленно поднялся на помост. Мин сначала хотела было последовать за ним, но потом остановилась, сложив руки. Перрин двинулся было за Рандом, чтобы оказаться поближе к Фэйли, но преодолел лишь часть пути. Его остановил взгляд жены. Взгляд, который выдавал ее желание понять, что происходит, почти такое же сильное, как у Колавир. Устремленный на него точно с таким же выражением, как и на Ранда. Хотелось бы Перрину ощутить ее запах. Даже не для того, чтобы попытаться разобраться в ее чувствах, а просто потому, что это ее запах. Однако вонь страха со всех сторон по-прежнему была слишком сильна. Почему Фэйли молчит? Почему не подойдет к нему? Не улыбнется? Почему хотя бы просто не улыбнется?

Колавир в какой-то степени удалось собрать остатки своего достоинства, но не более того. Ее голова находилась на уровне груди Ранда, хотя башня из волос создавала впечатление, что они одного роста. Взгляд Ранда скользнул по лицам женщин, выстроившихся по обеим сторонам трона. Возможно, задержавшись на Фэйли. Перрин не был в этом уверен.

Ранд положил руку на один из тяжелых подлокотников Солнечного трона:

– Тебе известно, что я предназначал этот трон для Илэйн Траканд. – Его голос не выражал никаких эмоций.

– Милорд Дракон, – спокойно ответила Колавир, – в Кайриэне слишком долго не было правителя. Кайриэнского правителя. Вы сами говорили, что лично вас не интересует Солнечный трон. Илэйн Траканд могла бы претендовать на трон, – еле заметный быстрый жест словно отбросил саму эту возможность, – если бы была жива. Прошел слух, что она мертва, как и ее мать. – Было рискованно с ее стороны напоминать об этом. Многие слухи утверждали, что именно Ранд убил обеих, и мать, и дочь. Однако Колавир была не из трусливых.

– Илэйн жива. – Голос Ранда по-прежнему ничего не выражал, но в глазах вспыхнул огонь; Перрин не ощущал его запаха по той же причине, по какой не мог почувствовать запах Фэйли, но ему не требовался нос, чтобы распознать загнанный в бутылку гнев. – Она получит обе короны, андорскую и кайриэнскую.

– Милорд Дракон, что сделано, то сделано. Если вы чем-то недовольны…

При всем ее достоинстве, при всем ее мужестве Колавир потребовалось заметное усилие, чтобы не вздрогнуть, когда Ранд потянулся и сорвал с ее головы Солнечную корону. Башня из локонов чуть не развалилась, послышался громкий треск ломающегося металла, и корона согнулась. Несколько желтых бриллиантов выскочили из креплений и упали. Ранд держал в руке растянутую металлическую дугу, потом она медленно сама по себе согнулась обратно, ее концы соединились и… Может, Аша'маны и поняли, что произошло, но не Перрин. Только что корона была покореженной, сломанной, а в следующее мгновение она снова оказалась цела. Никто из присутствующей знати не издал ни звука, даже не шаркнул ногой. Перрин подумал, что они и шелохнуться боялись. От них исходили волны даже уже не просто страха, а какого-то неуправляемого ужаса.

– Все, что сделано, – спокойно сказал Ранд, – можно переделать.

Кровь отхлынула от лица Колавир. Несколько прядей, выбившихся из прически, придали ей вид загнанного в угол дикого зверя. Сглотнув, она дважды открыла и закрыла рот, прежде чем смогла произнести хотя бы слово.

– Милорд Дракон… – Вначале это был придушенный шепот, но постепенно голос окреп, в нем отчетливо зазвучало отчаяние. Казалось, Колавир забыла обо всех присутствующих. – Я соблюдала все установленные вами законы, отстаивала вашу политику. Даже если она шла вразрез с древними законами Кайриэна, со всеми его обычаями. – Вероятно, Колавир имела в виду те кайриэнские законы, которые позволяли вельможам безнаказанно убивать фермеров и ремесленников. – Милорд Дракон, вы вправе распоряжаться Солнечным троном. Я… знаю это. Я… я была не права, решившись занять его без вашего позволения. Но у меня есть права на него, по рождению и по крови. Если мне следовало получить его из ваших рук, тогда дайте его мне, дайте своей рукой. Я имею на это право!

Ранд просто глядел на Колавир, ничего не говоря. Он, казалось, прислушивался к чему-то другому, не к ней.

Перрин прочистил горло. Почему Ранд медлит? Пусть все, что должно быть сделано, будет наконец сделано. Тогда он уведет Фэйли туда, где они смогут поговорить.

– Ты имела право убить лорда Марингила и благородного лорда Мейлана? – требовательно спросил Перрин. В глубине души он нисколько не сомневался в том, что это дело рук Колавир; они были ее основными соперниками в борьбе за трон. Или она, или они – так стоял вопрос. Почему Ранд замер как вкопанный и молчит с таким странным видом? Ему не хуже Перрина известно обо всем. – Где Берелейн?

Не успело это имя сорваться с его уст, как Перрин тут же пожалел об этом. Фэйли, все еще сохраняя спокойное выражение лица, бросила на него один-единственный взгляд, но от этого взгляда могла бы вспыхнуть вода. Недаром говорится, что ревнивая жена подобна беспокойному шершню в тюфяке. Как ни остерегайся, все равно ужалит.

– Вы осмеливаетесь обвинять меня в этом гнусном преступлении? – возмутилась Колавир. – У вас нет доказательств. И не может быть никаких доказательств, ведь я невиновна! – Внезапно она, казалось, осознала, где находится, – окруженная толпой теснившихся среди колонн благородных, которые все видели и слышали. Что бы о ней ни говорили, мужества ей было не занимать. Выпрямившись, Колавир посмотрела прямо в глаза Ранду, стараясь не откидывать голову слишком далеко назад. – Милорд Дракон, восемь дней назад на восходе солнца я была коронована и стала королевой Кайриэна в соответствии с законами и обычаями Кайриэна. Я сдержу клятву верности вам, но я – королева Кайриэна. – (Ранд по-прежнему молча глядел на нее. И с ним что-то происходило, как казалось Перрину.) – Милорд Дракон, я – королева, если, конечно, вы не сочтете возможным попрать все законы.

И снова ответом ей было молчание Ранда и его немигающий взгляд.

«Что с ним такое творится?» – терялся в догадках Перрин.

– Выдвинутые против меня обвинения ложны. Это безумие! – Молчание и пристальный взгляд Ранда. Колавир сделала беспокойное движение головой. – Анноура, мне нужен твой совет! Анноура, подойди! Помоги мне!

Перрин подумал, что она обращается к одной из своих фрейлин, но на женщине, которая вышла из-за трона, не было полосатых юбок. Широкоскулое лицо с большим ртом и похожим на клюв носом, в обрамлении длинных тонких темных косичек, повернулось к Ранду. Лицо, лишенное признаков возраста. К удивлению Перрина, Хавьен издал странный горловой звук и ухмыльнулся. У самого Перрина волосы на голове зашевелились.

– Я не могу сделать этого, Колавир, – с тарабонским акцентом произнесла Айз Седай, поправляя шаль с серой бахромой. – Боюсь, я позволила тебе неправильно истолковать мое отношение. – Глубоко вздохнув, она добавила: – В этом… В этом нет необходимости, мастер ал'Тор… – На мгновение в ее голосе послышались слегка неуверенные нотки. – Или милорд Дракон, если предпочитаешь. Я не питаю к тебе зла. Если бы это было не так, я нанесла бы удар прежде, чем ты узнал о моем присутствии.