– Компания «Blue Water Shipping» очень крупная структура, имеет несколько филиалов в Европейских странах, даже в тех, у которых нет доступа к Балтийскому или Северному морю, – начал издалека Петровский, – в штате сотрудники различных национальностей. Так вот, я сдружился с одной семейной парой из Германии. Как-то они пригласили меня к себе в гости. Город Любек близ Гамбурга мне очень понравился чистотой, уютом, архитектурой и марципанами, которыми издавна славен. Друзья провезли с экскурсией, показывая достопримечательности. Так вот в одном из районов я заметил странный народ. Оказалось, что здесь живут душевнобольные. Для больных с тяжёлыми формами заболеваний предусмотрены специальные дома, за которыми ухаживает обученный персонал. На территории разбиты парки с цветниками, растут грушевые, сливовые и яблочные деревья, сиделки вывозят креслах-каталках больных, вытирают им слюни и разговаривают с ними, словно это нормальные люди, никого не шокирует их вид, ведь вокруг целый район заселённый людьми, у которых похожие проблемы. Те, кто в состоянии обслуживать себя, живут в многоэтажных домах, у каждого есть маленькая квартирка, где можно спать, смотреть телевизор и даже готовить еду. Такую компанию из десяти-двенадцати человек курируют воспитатели, как правило, крепкие мужчины, они их возят в магазин за покупками, в кино, гуляют в парке, читают книги и укладывают спать. У кого психические расстройства не носят агрессивный характер, тот может работать в магазинах по линии «Красного креста». Пришедших покупателей продавцы радостно приветствуют и пожимают руки, потому что прибыль от продаж идёт на нужды организации, которая основала этот город.

– Это очень мило, но к чему ты это рассказываешь? – мать попыталась встать, но Слава удержал её.

– Послушай до конца. Я поинтересовался, кто финансирует такой затратный проект? Друг ответил очень просто: this is church.

– Церковь?

– Именно! Когда мы с другом вернулись домой, нас встретила жена с матерью, которая сидела на кресле-каталке. Я спросил, на кого они, покидая Германию, оставляют больную мать? Друг ответил, что старушку они забирают только когда приезжают на долгие выходные или в отпуск, остальное время мать проводит в пансионате для престарелых, – Петровский заглянул в лицо матери. – Что бы ты сказала, если я отправлю тебя в дом престарелых, а сам вернусь в Данию к любимой работе?

Женщина не ожидала такого поворота в разговоре, в её глазах мелькнул страх и навернулись слёзы, она лишь тихо прошептала:

– Разве ты сможешь сделать это?

– Конечно, нет! Однако я посмотрел фотографии того места, где обитает старушка, когда сын отсутствует. Прекрасное здание с зимним садом, искусственным озером, цветниками, газонами и беседками. Подобными многоэтажными особняками владеют российские чиновники и олигархи. За стариками ухаживает медицинский персонал, психологи, сиделки, шофёры, садовники, повара. Человек совершенно не чувствует себя заброшенным, убогим и никому не нужным! Я задал вопрос приятелю, сколько обходится содержание матери в пансионате такого рода? Наверное, влетает в копеечку? Ответ сразил: не дорого, совсем! Основное финансирование берёт на себя протестантская церковь, какую-то часть оплачивают страховые компании, остатки берутся из пенсии и выплачивают родственники. Если родственников нет, церковь покрывает расходы, – неожиданно Вячеслав разозлился, – понимаешь, мама, какую роль играет церковь в жизни общества? – мать пожала плечами, не понимая, куда клонит сын. – На днях глава Российской православной церкви заявил, что в день открывается три церкви! Три в день! Закрываются школы, больницы, а церкви открываются! Зачем? Зачем лепить купола в зданиях, где раньше работали кинотеатры? Обществу не нужны умные, образованные, здоровые, а нужны молящиеся, тупые, которые только успевают поворачиваться, поставляя щёки для оплеух? Вроде того, что «денег нет, но вы держитесь»! А мы и держимся за последние трусы! Зачем тратить сусальное золото на оклады образов, если дети болеют раком, а деньги мы собираем на лечение с таких же малоимущих, но сердобольных и человеколюбивых? Зачем православной церкви нужны яхты, самолёты, дорогие автомобили, часы по сорок тысяч евро, золотые кресты, помпезные одеяния? В чём видят своё служение попы? В том, чтобы из храма создать костюмированный театр, чтобы продать больше свечек и услуг в виде отпевания покойника и вознесения молитвы за здравие и упокой?

– Успокойся, Слава! Ты не прав.

– К сожалению прав! И хочу тебе сказать, что дорога к церкви и дорога к Богу, это две разные дороги!

С этими словами Петровский поднялся и ушёл в спальню, оставив мать в недоумении со своими мыслями. Он долго ворочался в постели, по всякому вертел подушку и уснул только когда принял решение: он должен найти Александру и поговорить с ней лично. Пока он не знал с чего начать поиски, однако утро вечера мудренее.

Глава 4

Краснопёров облегчённо вздохнул и положил трубку. Звонил коллега Зиновьев Богдан и сообщил, что доктора, наконец, решили выпустить его из больничного плена. Ничего что полностью язва не исчезла, отправляют на домашний режим, куриный бульон и ежедневные обязательные уколы, но это уже свобода! Завтра после процедур с радостью вольётся в рабочий процесс. Жена, конечно против, всё-таки не «юноша бледный с взором горящим», сорок пять, надо думать о семье, детях и собственном здоровье, но больничный режим опостылел, лицо утратило румянец, глаза блеск, руки силу, а мозг прозорливость и смекалистость. Пока долечивается, нельзя рассчитывать на полную загрузку, но кое-какие дела на себя уже перетянет.

В кабинет вошёл Ивушкин, как всегда подтянутый, аккуратный, отглаженный и пахнущий одеколоном. Павел не разбирался в тонкостях мужской парфюмерии, но аромат коллеги переносил с большим трудом.

– Женя, когда твой день рождение?

– Почему спрашиваешь Павел Анатольевич?

– Хочу подарить одеколон. От этого запаха ну просто выворачивает.

– Согласен, – скривился полицейский. – Самому не нравится, но делать нечего, тёща подарила. Нос затыкаю и пользуюсь.

– Почему не сопротивляешься, не вырвешься из-под её гнёта?

– А жить с двумя детьми куда пойдём? – Евгений сел за свой стол, бросил папку и с тоской глянул в окно. – До женитьбы я курил, любил пивка выпить с друзьями и мог не бриться неделями, сейчас у нас с этим строго.

– Эх, что-то ты, брат, расклеился сегодня, обычно ты тёщу в обиду не даёшь! – Павел усмехнулся.

– Я не сетую, мать жены очень помогает, только хочется почувствовать себя хозяином, а в доме, который ты не купил, не построил или хотя бы в котором не сделал ремонт, никак не получается завести собственные порядки. Завёл разговор про ипотеку для покупки отдельного жилья, так такой вой поднялся, что сам не рад! Один выход – приобрести гараж, тогда найдётся причина сбежать из дома. Я прочитал в журнале, что каждому человеку необходимо в день побыть наедине с самим собой хотя бы двадцать минут. В нашей квартире такое невозможно, особенно, если вокруг одни женщины.

– Ладно, не грусти, всё образуется. Давай подниму настроение: завтра выходит Богдан.

– Ну, наконец-то!

– Пока не на весь рабочий день, но уже голова и руки.

– Вот пусть скатается в Малыхино. Как раз из отпуска возвращается кассирша, которая убитую девушку заприметила, да и с местной полицией поговорит. Он опытный, не упустит, что я могу не заметить.

– Ты свою работу на товарища не перекладывай, поезжай сам, а он отправиться в соседний район, где эти Анютины глазки обнаружились, может, что нароет свежим глазом, – Ивушкин скуксился. Павел заметил его реакцию. – Евгений Ильич возьми себя в руки, прекращай хандрить, нет у нас на это времени! Начальство давит со всех уровней, а у нас пока результата почти нет. Мне завтра докладывать!

Краснопёров глянул на часы, вышел из-за стола, потянулся и прислушался к хрусту застоявшихся позвонков. Время подкатывало к пяти.

– Закончишь отчёт, оставь на моём столе. Завтра с утра в отделе не появляйся, отправляйся прямиком в Малыхино, – Павел снял с вешалки лёгкую куртку.

– Уже уходишь? – с тоской спросил Евгений. Он бы и сам ринулся к свету на свежий воздух. В город пришло тепло, не хотелось сидеть в душном кабинете словно взаперти.

– Надо кое-с кем посоветоваться перед докладом у начальства.

Павел вышел на улицу, глубоко втянул в себя свежий воздух, и прищурился от вездесущих солнечных лучей. Немного поразмышляв о том, как поступить лучше – поехать к Елизавете Андреевне прямиком или позвонить и предупредить о визите, сел в машину и направился за город. Трубку Долгополова возьмёт, вряд ли, как перебралась за город на дачу, то перестала с кем-либо контактировать по телефону. Мысленно Краснопёров с ней соглашался: если собрался созерцать природу, то всякое отвлечение вроде телевизора, интернета и даже радио только вредит. Телефон всё-таки достал и прислушался к долгим гудкам. Где-то на двадцатом услышал голос:

– Внимательно слушаю.

– Елизавета Андреевна доброго здоровья. Павел Краснопёров беспокоит. Хотел бы встретиться с вами.

– О, Паша, очень кстати! Если ты едешь из города, может, прихватишь кое-каких продуктов и лекарства!

– Не вопрос! Диктуйте, я запомню.

Примерно через час он поднялся на высокое крыльцо и постучал в тяжёлую, окрашенную синей краской дверь.

– Открыто, – послышалось из глубины дома.

Павел вошёл на застеклённую веранду, залитую ярким светом. Несмотря на только-только наступившее потепление, стёкла были чисто вымыты и открывали панораму с берёзами, рекой и скамейкой во дворе. На пороге появилась невысокая женщина лет шестидесяти с коротким седым ёжиком волос. Она несла перед собой руки испачканные мукой.

– Заходи Паша, рада тебя видеть! А я вот пирогами занялась, знаю, что ты, как всегда голоден.

Краснопёров скинул туфли, занес в столовую пакет с продуктами и только потом скинул куртку. Не терпелось начать разговор, но он знал, что с Елизаветой Андреевной такой номер не пройдёт – пока не накормит, никаких бесед! Павел познакомился с женщиной во время переезда. По счастливой случайности Долгополова оказалась соседкой. Это потом он понял, что случайности бывают разными и счастливыми тоже, как говориться не приобрети квартиру, приобрети соседа! Несколько раз они сталкивались на лестничной площадке, Паша вежливо и неловко раскланивался, а как-то обратился за солью. Соседка, поняв, что новый жилец совсем растерялся в чужом городе, дала не только соли, но и несколько толковых советов – в каком магазине дешевле продукты, где приобрести бытовую технику в рассрочку, в каком здании находится паспортный стол и сообщила номер автобуса, который идёт без остановок на местный рынок. То, что Долгополова имела почти непосредственное отношение к полиции, он узнал не сразу. Как-то вечером Краснопёров, вернувшись со службы, стоял возле порога и рылся в карманах в поисках ключа. Елизавета Андреевна распахнула дверь своей квартиры и пригласила войти. Краснопёров устал, хотел есть и спать, но отказывать женщине не стал, только кивнул, прошёл в чистенькую прихожую и вопросительно посмотрел на хозяйку, а та сразу перешла к делу:

– Вы знаете, Павел, знакомых много, но, как оказалось, больше не к кому обратиться. Вы не могли бы мне помочь в одном деле?

– Помогу, если это в моих силах, – поднял удивлённо брови мужчина.

– Мне надо отлучиться на несколько дней, а за котом некому присмотреть. Забот не много, просто заглянуть утром и вечером, чтобы Василий не чувствовал себя одиноким, а заодно дать свежей воды и корм. В туалете у него два лотка, так что котейка не успеет слишком всё загадить в моё отсутствие.

– Вы не волнуйтесь, я и в туалете приберу, – Павел улыбнулся. – В родительском доме всегда жили коты, собаки, долгое время мать держала кур. Это здесь я одинокий, животные компанию любят, а я слишком занят, но за вашим пушистиком присмотрю!

– Вот и спасибо, – радостно потёрла руками женщина. – Пойдёмте, познакомлю с Васей и покажу, где что лежит.

Вася оказался вальяжным, неимоверно пушистым и крупным, он растянулся на диване почти на метр огненно оранжевой меховой горжеткой. Краснопёров окинул комнату взглядом и на стене увидел портрет хозяйки в судейской мантии. Картина, нарисованная карандашом, больше напоминала набросок, только чётко прорисованные глаза говорили о жёстком характере Долгополовой.

«По виду и не скажешь, женщина приятная, животных любит, – мелькнуло в голове Павла, – может именно такой её увидел автор рисунка?»

– Мы с вами имеем смежные профессии? – повернулся Краснопёров, – я служу в полиции.

– Знаю, сразу навела справки, как только вы заселились – профессия накладывает определённый отпечаток, – женщина развела руками. – Под старость лет хочется тишины и покоя, а вы парень молодой, не женатый.

– Называйте меня на ты, – неожиданно предложил Павел. – Ваш статус ого-го! А я простой мент!