Артем просил его подобрать дом где-то за сто тысяч в месяц. Для кого-то это нормально, для кого-то чересчур. Максима смущало и то обстоятельство, что аренду начальник брал на себя. Это при том, что жить они собирались вместе, одной командой. Но ведь Малахов вполне мог себе это позволить. Он сам сдавал в аренду отцовское наследство, участок земли у кольцевой автострады, крупному торговому комплексу, там получал во много крат больше, чем будет тратить здесь.

– Когда можно вселяться? – спросил Артем.

– Да хоть сегодня!

– Тогда вечером сегодня новоселье. Но очень скромное. Можно будет пропустить по бокалу сухого или даже крепленого вина.

Врага нужно бить на его территории. Это подавляет его, как минимум лишает инициативы. Именно поэтому Сажин пришел к Олегу Шестакову, прямо в его логово. Правда, в кабинет к нему заходить он не стал, позвонил, и Шестаков вышел к нему во двор. Погода сегодня стояла отличная, не очень тепло, зато солнечно.

Плохо было то, что сила сейчас стояла за Шестаковым. Он сам по себе мужик прочной бойцовской породы, лицо будто из дубовой коряги выстругано, черты твердые, грубые, взгляд тяжелый, голос скрипучий. Этот человек вышел к Сажину один на один, но здесь располагалась его охранная фирма, только кликни, со всех концов набегут. Да и зачем ему это, если он и сам по себе отличный боец, а под курткой у него служебно-боевой ствол.

Охранное предприятие «Гарда» размещалось на территории заброшенной фабрики. Здания здесь старинные, с такими подземельями, в которых можно сгинуть бесследно. Хотя Шестаков предпочитал вывозить отсюда трупы в лес или в реку. Сажин многое о нем знал, но карты открывать пока не спешил, не о том сейчас разговор.

– Как настроение, Олег Степанович? – спросил Сажин.

Ему очень хотелось курить, но он знал, что нельзя сейчас лезть за сигаретами. Шестаков решит, что нервы у него сдают из страха за свою шкуру.

– Да как подумаю о тебе, так матюкаться хочется, – ответил Шестаков и бесцеремонно сплюнул ему под ноги.

– Я не девушка, чтобы обо мне думать.

– А кто знает, что с тобой за решеткой делали? – с ухмылкой проговорил Олег. – Улехов там твою задницу не прикрывал.

– Улехов остался в прошлом.

– Только не предлагай мне свое будущее! – заявил Шестаков и скривился.

Он угадал. Именно это Сажин и собирался ему предложить. Если Улехов – рука, то Шестаков – его дубина. «Гарда» охраняла в городе все, что только возможно, а это полный контроль над бизнесом. В подчинении у Шестакова имелся и обычный контингент, и элитный. Его спецбригада состояла из отборных бойцов. Именно эти звери и нужны были Сажину. Поэтому он должен был переманить Шестакова на свою сторону и рискнул сегодня головой, продемонстрировал свою неустрашимость. Только вот Олег Степанович этого, похоже, не оценил.

– Я же тебе говорю, Улехов кончился! – заявил Сажин.

– Это ведь ты его сдал!

– Я своих не сдаю, даже если много о них знаю.

– Улехов тебе свой?

– И ты свой!

– Ну да, все правильно, я свой, ты чужой. Жить хочешь? – резко спросил Шестаков, взглядом показывая на ворота.

Он давал понять Сажину, что тот еще может уйти. Еще чуть-чуть, и будет поздно.

– Я знал людей, которые хотели жить.

– Давай, пошел! – резко проговорил Шестаков, повернулся и скрылся в дверях своего офиса.

Он уходил, но поле боя все равно осталось за ним. Однако Сажин знал, как себя утешить. Побеждает тот, кто побеждает последним.

Гарольд глухо, беззлобно гавкнул, и Стелла тут же оказалась на ногах. Вдруг Рома вернулся, вот пес и обрадовался? Но нет, по улице прогуливалась пожилая парочка из соседнего дома. На поводке у них была сучка, вот Гарольд ее и учуял.

– Чего это ты? – осведомился Сажин.

Он лежал в постели, сытый, самодовольный после утренней разминки. Стелла и не хотела, но была вынуждена…

– А того! Тебя убьет, не жалко. А себя я люблю!

– И я тебя люблю.

– Не слышу дрожи в голосе, – сказала на это Стелла и усмехнулась.

Улехов тоже ее любил, даже от жены ушел, но замуж так и не позвал. Стелла для него была всего лишь игрушкой, которая должна всегда находиться под рукой. А для Сажина она еще и трофей, причем не очень ответственного, мягко говоря, поведения. Не успела постель после одного мужчины остыть, как в ней прописался другой. Вот и кто сия девица после этого?

– Дрожь ты должна чувствовать в моем теле! – с ухмылкой проговорил Сажин.

– Может, ты жене своей дашь ее почувствовать? – произнесла Стелла и поморщилась. – Шел бы ты к ней!

– Надоела мне жена, да и все прочие. Только с тобой хочу!

– Любишь? – дразнящим тоном спросила она.

– Люблю! – Сажин смотрел Стелле в глаза, настаивал на серьезности своего к ней отношения.

– Может, и Улехов меня любит. Если так, то не убьет. Тебя прикончит, а меня нет. Когда же он вернется?

– А я бы тебя убил.

– Скажи, если я накормлю тебя завтраком, то ты уйдешь?

– Если завтрак в постель…

– Обойдешься!

Стелла приняла душ, спустилась на кухню, приготовила незатейливый завтрак, сварила кофе.

Сажин пришел на запах, обнял Стеллу за талию и сказал:

– А мне нравится у тебя.

– Да что ты?

– А чего ты такая нервная? – спросил Феликс и зарылся носом в ее волосы.

Ей казалось, что завтрак его волновал мало. Да и у нее не было аппетита, настолько он действовал на нервы.

– Может, тебя обидел кто?

– Кто меня обидел?

– Да мало ли. Может, старые обиды?

– О чем это ты?

Обид у Стеллы за ее короткую жизнь накопилось немало. Тот же Сажин, к примеру, сволочь редкостная, сколько она от него натерпелась. Но на ум ей в первую очередь пришел проклятый таксист. Может, потому, что Феликс как-то странно на нее смотрел. Как будто руку в душу запустил.

– Может, ты кому-то на кого-то жаловалась?

– Я подарила бы тебе кота, но ты ведь такой негодяй, что будешь постоянно тянуть его за яйца.

– Я слышал, тебя какой-то таксист оскорбил. Это правда?

– Все равно кота не подарю.

– А Улехов с него не спросил. Или как?

– Не знаю.

– Но спросить собирался?

– Зачем тебе это?

– Я привезу тебе этого таксиста, поставлю его перед тобой на колени.

– Не надо мне этого.

– Зато мне надо. Улехов забил на тебя, а я нет. Я тебя люблю и хочу! – Сажин распахнул глаза, удивляясь самому себе.

Да, он действительно дико хотел Стеллу прямо сейчас, после короткой, в общем-то, передышки. Легче маньяка отговорить, чем его.

– Давай вечером, – сказала Стелла и попыталась спастись бегством.

Однако Сажин поймал ее за руку, сгреб в охапку и усадил на кухонный стол.

Стелла глянула на нож, лежащий на стойке бара. Не убивала она Мишу Осокина, но Сажина зарезала бы с превеликим удовольствием.

Глава 3

У кого-то теща враг, у кого-то друг, а у Алексея ни то ни се. Вроде бы и неплохая она женщина, Полина Тимофеевна, на зятя не наговаривала и приезжала редко, но все равно настроение у него было неважное. Ей угодно было прибыть именно сегодня, и поезд она почему-то выбрала самый неудобный. Были же такие, которые прибывали в город в семь-восемь утра, а Полина Тимофеевна ехала самой ранней лошадью, встретить ее нужно будет в начале пятого. У него ведь работа, он потеряет не только во времени, но и в деньгах.

Дело худо-бедно шло. Половина третьего на часах, а у него клиент, и ехать недалеко.

– Фабричная, сто семь, – сказал мужчина, закрывая за собой дверцу.

Куртка на нем кожаная, перчатки. Вроде бы не зима, на улице зябко, но мороз за пальцы не хватает. Зачем перчатки?

– Так вызов на Мира был, – хмуро пробурчал Скалочников.

– Передумал. Имею право, – заявил пассажир, нервно моргнул и почесал щеку.

Человек худощавый, остролицый. В машине далеко не светло, но видны круги у него под глазами, да и чешется как-то слишком уж подозрительно. Не наркоман, случаем?

– Да, право-то ты имеешь, – разгоняя машину, сказал Скалочников. – Только вот обратно я тебя не повезу.

– Чего так?

– Да так! – У водителя что-то не было желания вступать в разговор с клиентом, тем более с таким.

– Ладно, как скажешь, – произнес мужчина, снова почесал щеку, затем сунул руки в карманы куртки и съехал вниз по креслу, практически принял лежачее положение.

Верхний срез капюшона при этом накрыл ему глаза. Засыпая, он не забыл почесаться. Точно наркоман.

Дорога отняла минут пятнадцать, не меньше. С наркоманами опасно иметь дело. Скалочников на всякий случай подтянул к себе под бедро монтировку, готов был, если вдруг что, рубануть по башке без всякой жалости.

У главных фабричных ворот светили фонари, но клиент повел рукой вправо от них и заявил:

– Дальше давай!

Дорога в объезд фабрики проселочная, темная, самое место для мокрых дел.

– Куда дальше? Поля там.

– Это за фабрикой. Мне другие ворота нужны.

– Там пешком всего метров двести, – останавливая машину, сказал Скалочников.

– Тогда минус двести рублей.

– Так с тебя всего двести пятьдесят! – возмутился Скалочников.

– Значит, дам полтинник. Железом возьмешь?

– Каким еще железом?

– А таким!

Алексей и за монтировку схватиться не успел, а ему в бок уже вжался ствол пистолета, вернее сказать, глушитель, накрученный на него.

– Ты мне пистолет предлагаешь? – дрогнувшим голосом спросил Скалочников.

Он, конечно, взял бы ствол в счет оплаты, даже если он пневматический.

– Пулю! – с ухмылкой ответил на это наркоман.

– Настоящую?

– Проверим?

Скалочников мотнул головой. Девяносто девять из ста за то, что пистолет пневматический, но вдруг все-таки боевой? Чтобы умереть, хватит и одного процента. Ему как-то не очень хотелось испытывать теорию вероятности на себе.

– Ладно, будь по-твоему, – сказал Алексей.

У боковых ворот горел фонарь, но один-единственный, причем тусклый. Дорога от них упиралась в поле.

– Давай сворачивай! – заявил пассажир.

– Зачем?

Наркоман оттянул пистолет на себя и нажал на спуск. Пуля с глухим звоном прострелила боковое стекло и ушла в сторону фабрики. Глушитель оправдал свое название, но звонко стукнула затворная рама. Слышно было, как ударилась о ветровое стекло гильза.

Этим выстрелом пассажир убедительно ответил на вопрос водителя. Возражений не последовало.

Скалочников проскочил тупичок, но тут же исправил свою ошибку, сдал назад и остановил машину.

– Выходим! – скомандовал наркоман.

– Куда выходим? – Алексей с силой вцепился в руль.

– Стреляю!

– Ладно! – Скалочников повернулся к двери, одной рукой дернул за рычажок, а в другую взял монтировку.

Но это его подозрительное движение не осталось незамеченным.

– Что там у тебя?

– Ничего!

– Вот и оставь это ничего в машине! Не дури! Я стреляю быстро, точно в яблочко! В глазное!

Все же Скалочников решился на побег. Он рывком вынес тело из машины и рванул в поле. Но наркоман выскочил из авто так же быстро и сразу выстрелил. Звонкий стук затворной рамы отрезвил беглеца, заставил его остановиться.

– В следующий раз не промажу! – предупредил его наркоман.

Эта фраза заставила Алексея задуматься. Так он и дошел до фабричных ворот, за которыми для него начался ад.

Майор Яхонтов чем-то напоминал дембеля-неудачника, которого всерьез воспринимают только совсем молодые солдаты. Сослуживцы его не уважали, смеялись над ним. Ему стоило бы остановиться и осознать свои ошибки, а он продолжал вести себя как клоун. Дурашливая молодецкая улыбка, бравурные глупые шутки, расхлестанный вид. С таким вот оперативным дежурным и должен был иметь дело подполковник Малахов.

Но если Артем запросто мог поставить на место зарвавшегося майора, то заявительница не была способна это сделать.

– Да не расстраивайтесь вы, Ксения Александровна. Никуда ваш муж не денется, проспится и вернется, – заявил Яхонтов.