– Ну, что скажете, мисс Адамсон? Будем друзьями? – теперь Виктория стояла так близко, что Оливия ощущала на лице и шее её горячее дыхание.

– Конечно, миссис Понглтон, – несколько принуждённо произнесла она, словно находилась перед строгой учительницей, требующей послушания. Настойчивость Виктории и её диктаторские манеры всколыхнули воспоминания о школе Святой Урсулы, в которой она провела девять долгих лет, и Оливия тут же сама на себя разозлилась. Сделав шаг назад и в сторону, она медленно двинулась по направлению к дому, и Виктории не оставалось ничего другого, как последовать за ней.

– Мы с Джорджем так рады, что теперь будет кому присматривать за нашей дорогой леди Элспет, – предприняла Виктория новую попытку, искоса поглядывая на спутницу, и вкрадчивые эти взгляды вызвали у Оливии ещё большую досаду. – Она уже немолода, и живёт совсем одна в таком огромном доме. Ей требуется, чтобы рядом находился кто-то здравомыслящий. Кто-то, кто бы оберегал её от необдуманных поступков, к которым она имеет неприятную склонность. Надеюсь, вы меня понимаете, мисс Адамсон?

– Признаться, не слишком, миссис Понглтон. Леди Элспет производит на меня впечатление на редкость бодрой и практичной особы.

Ноздри Виктории раздулись, из груди вырвался шумный вздох. Как же выводят из равновесия эти самонадеянные пустоголовые девицы, подумалось ей. Им лишь бы всё делать и говорить поперёк.

– Вы, мисс Адамсон, как я вижу, пока не до конца понимаете смысл обязанностей компаньонки. У кого вы служили прежде?

– Я… Это моё первое место, – замялась Оливия.

Виктория приподняла одну бровь и, уже не скрывая своих намерений за медоточивыми речами, перешла в наступление:

– Я скажу как есть, мисс Адамсон. Моя свекровь – парвеню, если вы этого ещё не знали, и, строго говоря, леди она только благодаря замужеству, а её происхождение оставляет желать лучшего. Семейные ценности и традиции для неё всегда были пустым звуком. Не успели лорда Артура Понглтона похоронить, а в поместье уже всё пошло под откос. Вся прислуга уволена, а ведь некоторые из них работали в Мэдлингтоне десятилетиями. И этот наглый лакей в должности дворецкого! Сегодня я застала его любезничающим с французской вдовой Монти, и та, как мне показалось, особенно против этого не возражала. Я, разумеется, объяснила ей, как в Англии ведут себя достойные женщины, но что будет завтра? Что будет завтра, я вас спрашиваю?! Дворецкий женится на ней и будет воспитывать внуков лорда? – Виктория содрогнулась от подобной перспективы и решительно преградила Оливии путь. Настойчиво вглядываясь в её лицо, она с нажимом продолжила: – Дом приходит всё в большее запустение, на его восстановление понадобится целое состояние. Леди Элспет окружила себя молодыми людьми сомнительного рода занятий, дарит им дорогие автомобили, что порождает массу слухов. А недавно Джорджу сообщили, что видели её в Скарборо, и вы ни за что не угадаете, чем она там занималась, – Виктория выдержала паузу, но так как Оливия не высказывала никаких предположений, то продолжила всё тем же траурным тоном, как если бы зачитывала список непростительных прегрешений: – Она посещала ипподром, мисс Адамсон. Да-да, вы не ослышались. Леди Элспет делает ставки на бегах. Представляете?! Говорю вам, от неё можно ожидать любых сюрпризов, вот мы с мужем и волнуемся. Согласитесь, такое поведение для дамы её возраста выглядит несколько неестественным, если не сказать больше.

– Что вы имеете в виду, миссис Понглтон? Вы намекаете, что леди Элспет не в себе?

Викторию покоробила такая вульгарная формулировка, но в душе она была благодарна, что ей не пришлось произносить этого самой. Её лицо снова приняло благодушное выражение, и она, лицемерно вздохнув, посетовала:

– Никого из нас, мисс Адамсон, не минует ни старость, ни немощность. Мы должны относиться к этому с пониманием и оберегать своих близких, порой даже от них самих. Вы и представить себе не можете, как Джордж переживает о матери. Она так много значит для него, – Виктория умолкла, давая Оливии возможность высказаться, но та молчала и холодно смотрела на неё.

– Будет просто замечательно, мисс Адамсон, если мы с вами объединим усилия, – с наигранной лёгкостью продолжила Виктория. – Например, вы можете один или, предположим, два раза в неделю писать нам с Джорджем. Ну, чтобы мы были осведомлены о планах леди Элспет и её душевном состоянии. Маленькие весточки, ничего более. Думаю, это будет для вас не слишком необременительно, правда ведь? Свободного времени у вас, как я вижу, предостаточно, – суховато закончила она и тут же, понизив голос, добавила: – И будьте уверены, я не забываю дружеских услуг, оказанных мне и моей семье. И Джордж, мой супруг, весьма, уверяю вас, весьма щедр, если дело касается благополучия его родных.

Рослая и широкоплечая, Виктория стояла прямо перед Оливией, загораживая ей путь, и смотрела на неё в ожидании ответа молча, без улыбки. Её тень, падающая на дорожку, была так велика, что поглощала всё видимое пространство, а в вышине в поисках добычи продолжал неумолимо сужать круги коршун.

Как ни хотелось Оливии сбить спесь с Виктории Понглтон, считающей всех людей вокруг себя пешками в своей игре, но здравый смысл возобладал над эмоциями.

– Думаю, что я смогу выкроить время на пару писем, миссис Понглтон, – произнесла она ровным, даже слегка скучающим тоном, чтобы скрыть свои истинные чувства. – Мне понятна ваша обеспокоенность, и, признаться, я нахожу её не лишённой оснований.

Виктория тут же расплылась в довольной улыбке. «Крокодил, слопавший антилопу», – с неприязнью подумала Оливия.

– Как я счастлива, мисс Адамсон, что мы с вами подружились! – тон её вновь стал приторно-любезным. – Теперь я буду спокойна и за Джорджа, и за мою дорогую свекровь. Будет излишним упоминать, что леди Элспет ни к чему знать о нашей маленькой беседе, вы согласны со мной? Люди в её возрасте зачастую превратно понимают родственную заботу, – и Виктория многозначительно улыбнулась.

Она посторонилась, открывая путь к дому, и Оливия, торопясь убраться подальше от неё, пошла вперёд, ощущая тяжёлый неодобрительный взгляд, сверлящий её спину.

Виктория была довольна собой. До праздника ещё целых два дня, а почти все дела улажены. Ушлая девица сразу поняла свою выгоду и дала согласие, не раздумывая, даже уговаривать не пришлось. Все они одинаковы – только и ждут, когда им выпадет шанс поживиться. Ладно, эта хотя бы не строит Джорджу глазки, и на том спасибо. С такими мыслями Виктория отправилась на поиски мужа, чтобы сообщить ему приятное известие и проверить, перенесли ли рабочие помост подальше от часовни. В глубине души она была невероятно суеверна.

Глава седьмая, в которой Оливия узнаёт о семье Понглтон больше, чем когда-либо хотела, и вступает в тайный сговор с леди Элспет

Оливия поспешно преодолела высокие ступени и вошла под своды Мэдлингтона. Массивная дверь затворилась за ней совершенно бесшумно. Она постояла, наслаждаясь прохладой, которую хранили мраморные плиты с потускневшим рисунком. Когда-то они изображали сцены королевской охоты, но за прошедшие с того времени столетия по мрамору сотни тысяч раз пробежали слуги, на чьих плечах лежали заботы о порядке в доме или чинно прошествовали величавые лорды и леди Понглтон и их многочисленные отпрыски, и теперь невозможно было разглядеть ни гончих псов, рвущихся вслед за лисицей или оленем, ни кавалькаду королевской свиты в красных куртках, трубящих в охотничьи рожки.

О былом великолепии напоминала лишь скульптура, изображающая Геракла в тот момент, когда он поражал копьём эриманфского вепря. Дикое животное вид имело самый устрашающий, но и герой древнегреческих мифов выглядел не столько мужественно, сколько пугающе: тёмный провал рта, лицо, искажённое горячкой смертельной схватки.

Оливия подошла ближе, прижалась лбом к прохладному мраморному боку эриманфской бестии. После беседы с Викторией она не могла избавиться от чувства, будто угодила под колёса молочного фургона. Что она вообще здесь делает? Как очутилась среди этих неприятных и не слишком-то дружелюбно настроенных людей?

За спиной раздались деликатные шаги, а потом покашливание. Оливия отпрянула от скульптуры и резко обернулась. Ничего не выражающие глаза Хигнетта скользнули по ней, и он, откашлявшись ещё раз, медленно и манерно произнёс:

– Леди Элспет искала вас, мисс Адамсон. Она ожидает в гостиной. Я распорядился, чтобы Анна принесла туда прохладительное.

Дворецкий выжидающе смотрел на неё, и Оливии не оставалось ничего иного, как отправиться в гостиную, хотя она с удовольствием бы провела ещё какое-то время в прохладной тишине холла. По пути она раздумывала, говорить ли леди Элспет о том, какое грязное предложение она получила от Виктории Понглтон, и так, погрузившись в собственные мысли, не замечая никого вокруг, налетела на Присциллу, которая выходила из своей комнаты. Двигалась она как-то странно, боком, держа на весу вытянутые руки и не прикасаясь к дверной ручке.

От неожиданного столкновения обе женщины на мгновение опешили, и Оливия сочла необходимым принести извинения.

– Всё в порядке, мисс Адамсон, – прервала её Присцилла и, сокрушаясь, пояснила: – Я писала письма и опрокинула на стол чернильницу. Так неловко с моей стороны! А как вы сумели так быстро ускользнуть от Виктории? Наверное, предпочли пообещать ей всё что угодно, лишь бы поскорее сбежать?

– Но откуда вы?..

– О, я просто хорошо знаю Викторию, мисс Адамсон, – Присцилла добродушно рассмеялась. – Но мой вам совет: лучше держитесь от неё подальше. Виктория злопамятна и терпелива. Опасное сочетание, как мне кажется, – понизив голос, добавила она и направилась к лестнице для прислуги, ведущей в кухню.

В гостиной Оливия застала идиллическую картину. Леди Элспет сидела у окна, выходившего в тенистый сад, и, обмахиваясь старомодным кружевным веером, слушала, как старший из её внуков старательно, хоть и не слишком уверенно, читает вслух Святое Писание. На лице пожилой дамы застыло тщательно скрываемое скучающее выражение. Бернадетта же следила за сыном с ни на миг неослабевающим вниманием, губы ее непроизвольно шевелились, будто она проговаривала про себя каждое слово, прежде чем оно должно было слететь с губ ребёнка. Выглядела она заплаканной и хмурой, тонкие пальцы от волнения комкали батистовый платок.

Увидев Оливию, леди Элспет оживилась и на один короткий миг прикрыла глаза (что одинаково можно было принять и за приветствие, и за тайный крик о помощи), а потом заработала веером с удвоенной силой.

– Хигнетт передал, что вы хотели меня видеть, мэм, – воспользовалась Оливия паузой, пока мальчик перелистывал страницу.

– О да, мисс Адамсон! И по очень срочному вопросу! Дело не терпит отлагательства! Вы должны составить пару писем для моего поверенного и отправить их тотчас же, – леди Элспет поспешно поднялась из кресла и с гримасой сожаления обратилась к невестке: – Вынуждена покинуть вас, дорогая Берни. Дела не ждут.

Проходя мимо мальчика, она приласкала ребёнка и одарила его похвалой, но облегчение скрыть не сумела.

– Письма для поверенного? Но мне никогда не доводилось… – Оливия едва поспевала за хозяйкой Мэдлингтона.

Пожилая дама торопливо двигалась по коридору, подхватив пышные юбки, и девушке пришлось буквально бежать за ней.

– Ох, да не кричите вы так, – с досадой прошипела леди Элспет, обернувшись. – Не придётся вам составлять никаких писем, мне просто был нужен предлог, чтобы покинуть гостиную. Я уже дала Броттигену все необходимые распоряжения. Безусловно, Берни очень мила, да и дети просто чудо – удивительно, если знать, каков был их отец в этом возрасте! – но если что я и не переношу, так это… Скорее, сюда! – и леди Элспет толкнула неприметную дверь, – да быстрее же, что вы медлите?!

Перед тем как войти, Оливия обернулась и в самой глубине коридора увидела фигуру в чёрном. Леди Элспет решительно заперла дверь и шёпотом пожаловалась: