Первые демонстрации протеста на площади Тяньаньмэнь состоялись в начале 1989 года. Поводом для собрания стала смерть отставного генерального секретаря, реформатора Ху Яобана. Выступавшие на собрании использовали эту возможность, чтобы выразить несогласие с действиями правительства и ходом реформ. Вышли на улицы студенты в Нанкине и Шанхае. Общественное недовольство нарастало. Подлила масла в огонь и статья, опубликованная в конце апреля в официальной газете Компартии Китая «Жэньминь жибао». В ней студентов обвиняли в разжигании массовых беспорядков. Как и слезоточивый газ в Гонконге много лет спустя, демонстративное пренебрежение требованиями студентов возымело прямо противоположное действие.

Улицы заполнили десятки тысяч протестующих. Наступил май. Акции протеста продолжались. Студенты разбили на Тяньаньмэнь палаточный лагерь.

Без интернета сведения о выступлениях в Пекине доходили до остальной страны гораздо медленнее. В распоряжении протестующих были только сарафанное радио и делегации, которые они отправляли в крупные города. В официальных СМИ тоже не было единодушия по поводу освещения событий. Некоторые издания, выступавшие за реформы, отклонились от линии «Жэньминь жибао» и поддержали протестующих.

К концу мая, когда пожар, охвативший столицу, грозил перекинуться на всю страну, правительство перешло к жестким действиям. 19 мая на площади появился Чжао Цзыян, популярный в народе генеральный секретарь ЦК КПК, выступавший за диалог со студентами. Он попросил у демонстрантов прощения за то, что пришел слишком поздно.

Вскоре сторонники жестких мер сместили Чжао с поста генсека и поместили его под домашний арест. На следующий день премьер Госсовета Ли Пэн объявил в Пекине военное положение.

Ближе к концу мая всем стало очевидно, что насилия избежать не удастся, и люди начали уходить с площади. Лидеры протестующих не знали, что делать дальше.

Партия, казалось, застыла в нерешительности. Только много лет спустя стало известно, что фактический глава страны Дэн Сяопин и другие высокопоставленные лица, выступавшие за подавление восстания, столкнулись с расколом внутри партийного руководства и поэтому долго не могли приступить к решительным действиям.

Наконец, 3 июня на Пекин выступили войска численностью 10 000 человек. «Такое количество личного состава, наличие шлемов и автоматического оружия заставляет предположить, что вариант с применением силы очень вероятен», – говорилось в телеграмме Госдепартамента США.

Силы Народно-освободительной армии Китая (НОАК) зачистили улицы столицы от протестующих с помощью танков и снайперских винтовок. Счет погибших шел на сотни, а задержанных – на тысячи.

Не успел над площадью Тяньаньмэнь рассеяться дым от выстрелов, как партийная машина заработала на полную мощь, пытаясь сделать все, чтобы подобное больше не повторилось. Сотни студенческих активистов покинули страну, перебравшись в Гонконг, который тогда еще был британской колонией, или еще дальше. Большинство из них до сих пор не могут вернуться на родину. Еще больше людей заключили под стражу или уволили с работы, даже тех, кто почти не участвовал в протестах. Чжао Цзыян оставался под домашним арестом до 2005 года, до самой смерти.

В последующие годы правительство Китая стремилось стереть из памяти всякие упоминания о событиях на Тяньаньмэнь. Тем, кто принимал в них участие, было запрещено упоминать о них под страхом наказания. Очевидцы не рассказывали о протестах даже своим детям, а те, в свою очередь, не рассказывали об этом в школах. Даже среди участников событий 1989 года ходили полуправда и домыслы.

Машина пропаганды сеяла среди людей неуверенность и стремилась запятнать историческую правду ложными свидетельствами. Из студентов сделали диких анархистов, которые убивали и калечили солдат. Жертвы были не только на самой площади, но и на прилегающих улицах, по которым наступала НОАК. Но такой подход к оценке числа жертв считался преувеличением. Даже те, кто воочию видел ужасы тех дней в Пекине, полагали, что подавление протеста было исторически оправданно: иначе Китай не достиг бы теперешнего процветания и модернизации. Если бы Дэн не действовал тогда, в 1989 году, жестко, считают они, он не смог бы провести реформы, благодаря которым наступил экономический подъем.

Партия практически полностью подчинила себе историю. А потом в Китае появился интернет.

Глава 2
Через стену
Первое электронное письмо в Китай и истоки цензуры интернета

В 1987 году после смерти Мао Цзэдуна прошло уже десять лет и Пекин пребывал в плачевном состоянии. Город так и не смог залечить шрамы от последней авантюры Великого Кормчего – культурной революции. Пытаясь удержать в слабеющих руках власть, за десять лет Мао привел Китай на грань гражданской войны. Столицу терроризировали отряды хунвэйбинов, туда набирали малограмотных и бедных подростков. Они избивали и подвергали пыткам интеллигентов, коррумпированных чиновников и классовых врагов. В деревнях и крупных городах вели войны между собой разномастные группировки. Экономика пребывала в стагнации18.

Пассажирам авиарейсов, прибывавших в аэропорт Пекина в сентябре 1987 года, открывался удручающий вид: пара обшарпанных построек, поле размером с сельский аэродром, со стен осыпалась краска, тусклое освещение и никаких указателей19. На дорогах преобладали велосипеды, а в асфальте тут и там виднелись ямы.

Но были и признаки роста благосостояния. У более зажиточных граждан – новенькие японские автомобили или их дешевые местные аналоги. У достопримечательностей толпились туристы. В центре города, посреди серых сталинок, высились ультрасовременные здания из стекла и металлоконструкций20.

Во Дворце народных собраний, массивном белом здании для заседаний партийной верхушки рядом с площадью Тяньаньмэнь, преемник Мао Дэн Сяопин выступал перед 150 ведущими учеными из 50 стран на открытии Второй конференции академий наук стран третьего мира21. Это был человек маленького роста, ниже 150 сантиметров, по сравнению с ним лидеры других мировых держав смотрелись настоящими великанами. На его круглом морщинистом лице с глубоко посаженными глазами то и дело появлялась хитрая улыбка. Говорил Дэн с сильным сычуаньским выговором. Он старался отмежеваться от политики культурной революции, славил достижения Китая на поприще науки и технологий, призывал к расширению сотрудничества с западными учреждениями.

Один из примеров такого сотрудничества можно было наблюдать в большом помещении с кондиционерами на другом конце города. Здесь немецкие и китайские ученые вместе работали на новейшем суперкомпьютере Siemens BS200022. Этот компьютер мог бы вообще не доехать до Китая, если бы не долгие переговоры и грант от Всемирного банка, выразившего обеспокоенность, что Китай отстает от развитых стран в технологическом развитии лет на двадцать, а то и больше23. Одним из главных архитекторов проекта был Вернер Цорн, ученый из ФРГ. Он добился, чтобы на закупку комплектующих для компьютера выделили финансирование, и обошел запрет на экспорт технологий в страны коммунистического блока24.

На тот момент Цорну уже удалось наладить подключение к растущей Всемирной сети в своей стране, а в конце 1987 года он решил помочь китайским коллегам. В Пекине Цорн познакомился с Ван Юньфэном, профессором учреждения с броским названием «Китайский институт компьютерных технологий при Государственной комиссии по машиностроению». Так нашли друг друга родственные души. Цорн и Ван были готовы работать допоздна с беззаботным оптимизмом, которым отличались компьютерщики той поры. Они не задумывались об эмбарго, ограничениях и геополитических вопросах. Главным было связать Китай с остальным миром25.

14 сентября 1987 года члены рабочей группы собрались вокруг белой коробочки с клеммами, чтобы посмотреть на результат многолетних трудов. Ван медленно набирал на немецком и английском языках (тогда Сеть не поддерживала ввод-вывод китайских иероглифов) следующий текст: «Через Великую Китайскую стену наше послание дойдет до всех уголков планеты». За этим заголовком следовала торжествующая фраза: «Это первое сообщение, отправленное по электронной почте из Китая пользователям международных университетских сетей, состоящих из взаимосвязанных компьютеров». Под этим сообщением он подписался сам, указал фамилии Цорна и еще одиннадцати коллег, нажал «Отправить». Но ничего не произошло – система выдала ошибку. Сообщение удалось доставить только через шесть дней. Однако событие уже стало историческим26.

Упоминание Ваном Великой Китайской стены, возможно, дань патриотической риторике, но исторический смысл в этом есть27. Основная задача стены заключалась в обороне рубежей. Также она могла служить и чем-то вроде примитивного семафора, ведь посты, расположенные по всей ее длине, предупреждали друг друга о приближении врагов или просили подкрепления с помощью системы цветных дымовых сигналов28. Тем не менее своим возникновением Великая стена была обязана страху перед вторжением. Точно так же впоследствии интернет станут считать внешней угрозой.

Власти Китая, как и их зарубежные коллеги, поначалу не считали интернет угрозой и видели в нем удобный способ для обмена информацией между учеными29. Даже в 1994 году, когда после жестокого подавления протестов на площади Тяньаньмэнь и сворачивания реформ прошло уже пять лет, доступ к интернету был всего лишь у 2000 человек, преимущественно ученых30.

Изменения произошли резко и мгновенно. Два года спустя в стране появился первый коммерческий интернет-провайдер. Многие жители Китая обзавелись компьютерами. На серверах университетов открывались электронные доски объявлений (BBS), где можно было обсуждать спорные темы и делиться запрещенной информацией. Некоторое время ни КПК, ни ее противники не замечали, как в интернете вызревают семена общественных перемен, но вскоре ситуация изменилась. «Если бы в 1989 году у студентов на Тяньаньмэнь была электронная почта, можно было бы координировать акции протеста в разных городах, – рассказывал один активист в 1998 году. – Все бы сразу узнали о том, как жестоко подавили выступления, и власти не смогли бы это скрыть. Все могло обернуться совсем иначе»31.

Должно быть, это мнение разделял и Ли Пэн, тогдашний премьер-министр Госсовета КНР. Этот крайне непопулярный консервативный политик, которого в народе многие считали ответственным за бойню на площади Тяньаньмэнь, 1 февраля 1996 года подписал приказ № 195 «О временных мерах по регулированию компьютерных информационных сетей и интернета»32. Согласно этому приказу, государству предоставлялась абсолютная власть над интернетом и его развитием. На следующий год министерство общественной безопасности вынесло ряд постановлений, которые запрещали, в частности, использовать интернет для подстрекательства к свержению правительства или социалистического строя33. Надзор над интернетом был полностью передан в ведение органов безопасности.

* * *

Партия стремилась контролировать информацию задолго до появления интернета. Тогда цензура не пропускала в страну иностранные книги и фильмы или снимала с публикации статьи неподходящего содержания. Вопреки надеждам энтузиастов, что интернет будет для Китая прививкой от цензуры, у китайских властей появился мощный инструмент контроля и надзора за обществом, равного которому в аналоговом мире не было. Цензура присутствовала в китайском сегменте интернета с самого начала, а правительство направило все свои силы на ее ужесточение.

Интернет проходит два уровня цензуры. На глобальном фильтрация трафика осуществляется при поступлении данных с международных серверов. На локальном уровне трафик контролируют уже интернет-провайдеры внутри страны. Первый уровень цензуры – это и есть Великий файрвол. Предшественником второго уровня считается проект «Золотой щит».