– Главное, что вы здесь, – тепло ответила Арина.      Она была рада его видеть – это было понятно по ее тону.

Объяснив все необходимое, Арина сказала:

– Пора начинать. Офицеры Бейдера остаются здесь. Мы с ними на связи. Рота Кардинера и Ковальского со мной.

Арина с частью роты Германа прошла ко второму отсеку, часть роты Ковальского проследовала к водительской двери. Арина с Германом вошли в отсек, где, по идее, должны были находиться родственники бойцов роты Георга.

Кто до недавнего времени находился в отсеке номер два, уже невозможно было определить. Тут царило что-то невообразимое. Сухожилия и осколки, обломки костей валялись на полу, кишки были размазаны по стенам. Фрагменты тел свисали отовсюду, капая горячей, еще дымящейся кровью. Повсюду валялись разорванные, растерзанные тела, которые еще недавно были людьми. Неприятный запах человеческих экскрементов и мочи просачивался даже сквозь фильтры защитного шлема.

Продвигаясь вглубь второго отсека, Арина и Герман вместе с остальными из команды видели: чем дальше они проходили, тем крупнее и крупнее были части тела, недоеденные… оставленные тварями. Подойдя к середине отсека – туда, где располагались капсулы для сна, – Арина увидела, что все капсулы, кроме одной, были открыты. Люди просто не успели туда забраться, чтобы закрыть их. В одном из отсеков взору военных предстала поистине ужасающая картина: в начале капсулы, у самого входа в нее, лежало истерзанное тело женщины, ноги отсутствовали полностью. Скорее всего, именно они валялись внизу: от самых мягких частей ничего не осталось, они были как будто вырваны, а вот колени и стопы были целы. Оставшаяся же часть тела женщины была истерзана частично. Ближе к плечам, на спине, были отчетливо видны беспорядочные укусы, как если бы кто-то выедал оттуда самые лакомые кусочки. Часть кишок также была съедена, другая же часть была распластана, размазана по капсуле. Складывалось впечатление, что женщина, пытаясь спастись, продолжала ползти даже с оторванными ногами, когда существа уже жевали ее внутренности. Левая рука женщины была съедена до кости, и оставались только некоторые фаланги пальцев. Плечевой сустав был наполовину раздроблен. А вот правая рука – возможно, оттого что женщина прислонялась ею к стене – не была повреждена. Казалось, будто она бросала ею что-то перед собой. Лицо женщины искажала гримаса боли. У нее была обкусана шея, отсутствовали нижняя губа и подбородок, нос и левая щека. Но глаза, в которых застыло отчаяние, оставались открытыми. Она продолжала смотреть вперед.

Когда Арина посмотрела в направлении взгляда женщины, она поняла, что же заставило ту ползти вперед и что она пыталась сделать. На некотором расстоянии от женщины лежал труп ребенка, которому было, на взгляд Арины, не больше полутора лет от роду. Как он выглядел раньше, никто и никогда уже не сможет узнать, потому что лицо было съедено полностью. От младенца вообще мало что осталось. Капсула была вся забрызгана кровью.

Желваки заходили на лице Арины.

«Что же это за нелюди? Что за существа, которые убивают людей ради еды? Кто они?» – подумала она.

Арина показала жестом, чтобы проверяли остальные капсулы. Сама же подошла к капсуле, которая располагалась на самом верху и была закрыта. Внутри не было крови, она выглядела абсолютно чистой, в отличие от всего прочего пространства второго отсека. При этом внизу было достаточно много крови и разорванных тел. Арина жестом подозвала Германа, приказав остальным продвигаться дальше. И они вместе с Германом, осторожно поднявшись по лестнице, заглянули внутрь.

На первый взгляд, там все было завалено рюкзаками и верхней одеждой. Арина уже собралась было спуститься, двинуться дальше, но внезапно ей показалось, что гора вещей шевельнулась. Арина задержала на этой горе свой взгляд, но какое-то время все внутри оставалось неподвижным. Тогда Арина просто постучала по стенке капсулы. И тут под грудой одежды началось шевеление. Арина постучала еще раз. Из-под одежды показалось маленькое детское личико. Арина помахала ему. Личико исчезло, и через мгновение показалось личико постарше, затем высунулся еще один носик.

«Дети!» – прошептала Арина неслышно, сопроводив слова жестом: «Тихо! Оставайтесь пока там!»

Махнула им – я вернусь! Потом показала большой палец. В ответ из одежды высунулся детский большой палец – супер!

Арина слезла вниз. Оставила двух бойцов у капсулы – защищать детей. Другим двум солдатам приказала еще более усиленно охранять выход из бронемашины. Кто может появиться из снежной темноты, окружавшей бронемашины со всех сторон, Арина не знала. Но быть застигнутой врасплох непрошенными гостями она не хотела. Сегодняшний день со всей очевидностью продемонстрировал, что каждую минуту нужно быть настороже.

Арина с группой продолжили движение вперед. И довольно скоро услышали сдавленный крик. Они не прибавили шагу – бежать было бы опрометчиво. Они шли аккуратно, стараясь не создавать шума, чтобы не спровоцировать нападение. Двигались, вглядываясь вперед и вслушиваясь в каждый шорох. А Арина думала: «Слишком кровавый день… слишком страшные картины увидели мы сегодня. И они останутся в нашей памяти навсегда. Пожалуй, даже самый худший ночной кошмар был детским лепетом по сравнению со всем увиденным за неполный день».

Арина знала, что Ковальский поступит сейчас так же, как и она: будет двигаться осторожно, уберегая себя и своих солдат от нападения. Она была уверена в Ковальском. Поэтому вызывать его она не стала. Но через секунду Ковальский сам вышел с ней на связь.

– Арина, – проговорил быстро. – Здесь настоящее пекло, мы вынуждены вступить в бой. Здесь есть живые люди. Будьте наготове, эти существа станут уходить через ваш отсек.

Арина показала всем условные знаки, что сейчас к ним навстречу могут ринуться существа. Почти сразу впереди раздались страшные крики людей. Аринина группа приготовилась. Пройдя вперед, они услышали нарастающий гул. Из глубины первого отсека на них устремилась толпа, состоящая из существ.

Арина сказала код, который включал связь со всем ее отрядом:

– Открыть огонь на поражение! Цельтесь в голову, иначе они не умирают! Стреляйте аккуратно! Помните о возможности рикошета, мы в бронемашине! Вперед!

Существа вываливались из двери в первый отсек, кто-то из них бежал на двух ногах, кто-то пытался бежать на четырех конечностях, цепляясь за находившиеся у стен кресла, лестницы, предметы. Их настигали пули, и они – кто мгновенно, а кто через мгновение-другое – погибали. Случались, впрочем, и неприятности. Несколько пуль, ударив в бронированные стены машины, срикошетило и попало в бойцов. Но поскольку на них были новейшие бронекостюмы – такие же, как и те, которые Арина видела на встрече с президентом в секретном бункере, – пули оставляли на телах бойцов лишь синяки.

Когда из проема перестали показываться существа, а перед проходом образовалась кучка из тел, Арина скомандовала двигаться дальше. Оставив еще несколько бойцов охранять этот сектор, они стали пробираться вперед, в первый отсек. Войдя внутрь, Арина увидела Ковальского и часть его группы, которые стояли недалеко от прохода, ведущего в кабину водителей. Вокруг все было почти таким же чудовищным на вид, как и во втором отсеке. Разница была только в том, что люди, находившиеся в этом отсеке, пытались забаррикадироваться и от второго отсека, и от водительской двери. Такие выводы можно было сделать, посмотрев на сложенные у проходов железные сундуки с оружием и столы. Около левой стенки лежали несколько человек, которые надели защитные шлемы, но остальную экипировку надеть не успели. Все они были изрядно травмированы, но, скорее всего, живы. Арина приказала просмотреть весь первый отсек. И не зря! За несколькими сундуками прятались существа, которые не успели убежать. Попытавшись атаковать бойцов, они были незамедлительно расстреляны.

Арина с Германом направились к пострадавшим. Из всех, находившихся в отсеке, только один человек успел надеть половину защитной экипировки. Большинство не успело сделать и этого. И Арина почти не удивилась, когда, помогая ему снять шлем, обнаружила, что это Георг.

Зрачки его были расширены до предела. Арина поняла, что он в шоковом состоянии. Левая рука была сильно повреждена в области плечевого сустава. Георгу вцепились в незащищенное плечо. Рана выглядела ужасно. Впрочем, рядом с ним лежали бойцы в гораздо более плачевном состоянии. Многие были очень сильно искусаны. У одного рука была изглодана до кости, и он находился без сознания. У другого была оторвана нога в области колена. У большинства людей были огромные кровопотери.

Пересчитав раненых, Арина связалась с генералом Бейдером:

– Господин генерал-лейтенант, у нас двенадцать раненых офицеров. Я не знаю, успеем ли мы их довезти до Москвы. Среди них Георг Конев. Он кричал, что у него серьезное ранение плеча.

– Арина, подожди! Ты имеешь в виду, что из офицеров выжило двенадцать человек? Всего двенадцать? А сколько выживших среди гражданских? Сколько было в этой бронефуре?

– Сколько было в этой – я не знаю. Выжил ли кто-нибудь из гражданских – сейчас попробуем узнать.

Она обернулась, встретилась взглядом с Германом. Тот ответил коротко, одними губами. И Арина, кивнув благодарно, продолжила:

– Всего выживших – шестнадцать. Остальные мертвы. Съедены, разорваны, растерты в кровавую пыль. Из оставшихся – двенадцать раненых офицеров и четверо детей, которых спрятали в капсулу для сна, забросали пакетами с вещами и наглухо закрыли. Существа их не заметили и только поэтому не тронули. Дети живы и очень напуганы. Остальные в очень плохом состоянии, их необходимо сейчас же передать медикам и начать перевозить в госпиталь. Больше половины наверняка не выдержат долгой дороги.

– Арина, если бы мне это говорил кто-то другой, а не ты, я бы не поверил. Да и сейчас, на слух, это невозможно воспринять как правду. Но я знаю тебя и понимаю, что ты бы никогда не стала преувеличивать. Я сейчас свяжусь с президентом. Георг – племянник Николая Константиновича Ничипоренко. Незадолго до часа икс Ничипоренко назначили одним из заместителей министра обороны Ворганта. Я узнал это только сегодня.

– Как это произошло?! Он явно был не первым на повышение, – голос Арины выдал ее негодование.

– Ты знакома с Ничипоренко?

– Со старшим нет, с младшим – да.

– С каким из младших? Один из его сыновей женился на единственной дочери брата Ворганта.

– А-а… Неважно, – махнула рукой Арина. – В любом случае, мне крышка.

– Арина, я чего-то не знаю? Ты мне что-то не рассказывала?

– Я рассказывала вкратце.

– Значит, не вкратце расскажешь, пока мы будем ехать дальше.

– Хорошо.

– На этот раз ты расскажешь все.

– Да, господин генерал, расскажу все.

– Генерал-лейтенант.

И Арина услышала, как Бейдер расплылся в улыбке.

Это был разговорный флирт Бейдера, к которому Арина уже привыкла. Более того, он даже ей вполне нравился. Бейдер был из разряда мужчин, которые ни за что и никогда не унизят и не оскорбят женщину. Он был галантен и чрезвычайно обходителен. Если бы не тот факт, что Арина была подчиненной Бейдера, он безусловно бы флиртовал более открыто, но в данном случае не мог себе этого позволить. Арина давно поняла, что нравится Бейдеру не только как его офицер, но и как женщина. Но переступить невидимую черту легчайшего флирта, который со стороны вообще никто не замечал, сделать его более откровенным – Бейдер не мог. И сейчас он чрезвычайно редко вставлял игриво в свою речь какую-либо фразу или слово, которые призваны были продемонстрировать Арине особенное к ней расположение. Мужа Арина любила очень сильно, но внимание Бейдера было ей необычайно приятно.