Ачуда украдкой смотрел на Уретойши, стоящего на крыше острога, а Уретойши взирал на Скалящуюся Равнину, за которой находилось их племя. Прошло уже немало времени, но Смотрящий в Ночь даже не повернулся к деревьям, в которых прямо сейчас могли прокрадываться людоеды.

Ачуда откровенно этого не понимал, но может в этом заключалась какая-то военная хитрость? От Поднимающего Ветер ждать можно было что угодно, особенно после его трюка с леской на копье.

Но даже эта военная уловка не могла объяснить, почему граница приближена к стене деревьев вплотную, а не хотя бы на один полет стрелы Арно подальше, давая дозорным возможность хоть как-то подготовиться в случае, если враги скопом ринутся из мрака Сосновой Тиши в бой.

– Учитель, тебе разве не страшно, что они могут подкрасться незаметно? – не выдержав, вполголоса спросил Ачуда.

– Кто? – откликнулся Уретойши, медленно повернув голову на ерзающего внизу у костра мальчика. – А-а… и с чего это вдруг они должны подкрасться незаметно?

– Ну… Ты спиной к ним…

Уретойши небрежно фыркнул.

– Болтуна не хочешь? – спросил он.

Ачуда непонимающе наморщил лоб. Сгущающаяся над ними тьма и затишье, нарушаемое разве что треском головешек, его тревожили.

– Болтуна?

– Если знаешь, как правильно обработать живицу на огне, то ее можно жевать хоть до восхода. Всю ночь язык будет работать. Потому и прозвали болтуном. Сходи за тигелем – он прямо за бочонком смолы.

Ачуда выполнил указание и расселся у костровой ямы. Над ней сушилась на слабом огне барсучья шкура – днем Уретойши ходил в лес, оставив мальчика на посту одного. Освежеванная тушка же висела в подсобной, где хранился резервуар со смолой, лопаты, трутница, корзина для угля, составной лук с колчаном стрел и прочая утварь Смотрящих в Ночь.

– Клятые мухи, – шепнул Ачуда, заглядывая над жаровней в тигель. Угораздило же зачерпнуть крохотной чашечкой в объемистом бочонке маленькую черную муху.

Выплеснув содержимое в ров, Ачуда потряс тигель и, убедившись, что он пуст, вновь шагнул в подсобную острога. Здесь было темно. Доски, что образовывали крышу, тесно друг к другу прилегали – свету от жаркого пламени наверху сюда не удавалось просочиться. От живицы подымался плотный и убаюкивающий запах соснового бора. Снова наполнив тигель, Ачуда вернулся к костру и уже выругался громко.

– Что у тебя там? – воскликнул Уретойши. – Не шкуру мою спалил, надеюсь?

– У нас смола полная мух…

– Эй!.. – голос Смотрящего в Ночь изменился. – Ты что, не следишь за огнем совсем?

– А что с ним?

– Шкура стягивается от жара и выделяет сок. Угли все закапало, они еле дышат!.. Ты совсем что ли не видишь?

Ачуда тупо всматривался в дым, волнующийся над барсучьим мехом.

– Не вижу.

– Накинь еще углей.

Мальчик сходил за горстью и рассыпал в яму. Дым пошел сильнее.

– Да как можно-то углями затушить костер? – выругался Поднимающий Ветер и спрыгнул с крыши острога.

– Я не понимаю, я же их…

Отпихнув Ачуду, он опустился на четвереньки и стал прицельно дуть на головешки. Те покраснели. Вместе с тем взвихрилось облако золы, что запорошило глаза мальчику.

Закашлявшись, и пытаясь продрать веки, Ачуда пятился. Его мутило, а глаза дико слезились. Яростно протирая их, он привалился боком на стену острога. Но, судя по тому, как земля у него пошла из-под ног, это оказалось вовсе не стеной…

– Я же предупреждал, что изгородь не закреплена, – выкрикнул ему Уретойши, но было поздно.

Жерди, к которым прислонился Ачуда, качнулись и провисли надо рвом, а сам мальчик перевалился через них, зацепившись портупеей за стяг. Наплечный ремешок порвался, и портупея сползла с пояса до самых щиколоток Ачуды, а на них затянулась узлом. Мальчик беспомощно закачался надо рвом.

– Помоги!..

Уретойши бросился к поваленной изгороди, пытаясь придержать оставшиеся в земле жерди. Ачуда подтягивался, но пальцы не доставали до кольев. Ремешок опасно трещал.

– Помоги…

– Не вижу, где ты зацепился, – проворчал Поднимающий Ветер, слепо шаря рукой по кольям и вглядываясь в потемки рва, где висел вниз головой Ачуда. – Не дергайся, я тебя вытащу. Мне нужен огонь.

Он забежал в острог за факелом, окунул его в бочонок со смолой и нетерпеливо сунул в покрасневшие угли. Паклю быстро охватило пламя. Уретойши поднял факел над провисшей изгородью.

– Клятая плоть!..

Обжигающие смоляные струйки протекли на его пальцы. Уретойши зло закричал, пытаясь стряхнуть с ладони кипящую смолу – факел канул в ров, пролетев мимо головы Ачуды.

– Да чтоб тебя!.. – раздраженно вскричал Смотрящий в Ночь.

Шкура барсука свалилась в жаровню и начала тлеть. Жердь треснула, отчего мальчик с криком провис еще ниже.

– Прошу, помоги мне, я сломаю себе шею, – взмолился он.

– Подожди…

Уретойши бросил шкуру на землю и начал топать по ней ногами, но та продолжала тлеть – красные круги расползались по ней, жадно пожирая мех. Уретойши заглянул в подсобную, но к своей невыразимой злости не обнаружил кувшина с водой.

– Куда ты дел воду?!

– Что? – донеслось изо рва. – Она же на крыше…

– Да, точно… – Уретойши уже и сам вспомнил, что отнес кувшин наверх, готовясь жарить на открытом огне мясо. – Ерунда какая-то… Погоди, не дергайся… Что-то здесь не так…

Смотрящий в Ночь выпрямился, пытаясь унять злость и раздражение. Его настороженный взгляд скользнул вдоль сосновых столбов. Ачуда снова подтянулся, пытаясь дотянуться пальцами до стяжки.

– Не дергайся, говорю, – негромко процедил Уретойши. – Только хуже сделаешь.

– Я сейчас упаду…

– Что бы мы не предприняли сейчас… Все будет ошибкой, и будет только хуже, – Смотрящий в Ночь напряженно вглядывался во тьму, будто надеясь на ответ. – Такого просто так не случается…

Внезапно его глаза расширились. По ту сторону рва из-за деревьев шагнул неизвестный. Борясь с вращением вокруг оси, Ачуда извернулся, пытаясь хоть что-то увидеть, но чем усерднее он пытался, тем сильнее его отворачивало обратно.

Неизвестный медленно приближался к краю рва. Нечто в его походке наводило на мысль, будто он сам не знает, чего хочет. Свет сигнального костра на крыше острога упал на него.

– Ты кто? – обрел дар речи Поднимающий Ветер. – Тебе здесь не место.

Тот ему не ответил. Он равнодушно взглянул себе под ноги и обнаружил под ними сухие комья земли. Наклонившись за тем, что поувесистее, неизвестный размахнулся и швырнул в задавшего ему вопрос.

Ком земли лениво летел прямо в лицо Уретойши, но тот был достаточно ловким, чтобы увернуться от такого неуклюжего броска. Он резко мотнул головой, уклоняясь. Ком пролетел мимо, но от слишком быстрого движения в шее Поднимающего Ветер что-то хрустнуло. Он как бы нехотя осел на колено, а затем беспомощно и без единого звука сорвался в ров, хрястнувшись об дно прямо на глазах Ачуды. Мальчик закричал.

Неизвестного, казалось, не было способно хоть что-то удивить. Он безучастно смотрел на подвешенного за ноги мальчика. По крайней мере, лицо было обращено к нему, но глаза будто уводило в сторону. Вязко-синие, как аконит. Зачарованно глядя в них, Ачуда перестал кричать.

Неизвестный нагнулся за еще одним комом и бросил в мальчика. Ачуда даже не предпринял попыток уклониться. Кусок глины пронесся мимо. Тот бросил еще один, но так же промахнулся.

Никак к этому не отнесясь, мужчина обвел напоследок своими аконитовыми глазами ров, острог, открывающуюся за ним Скалящуюся Равнину и, рассеяно развернувшись, скрылся в соснах.

Ачуда запрокинул голову. Его учитель лежал с удивленно раскрытыми глазами и неестественно подвернутой головой. Собрав волю в кулак, мальчик подтянулся еще раз – в этот раз ему повезло ухватиться повыше ремешка. Раздирая ногтями затянутый узел, он заметил, что к их посту приближались огоньки.

Первым подоспел Регола. Бегло осмотревшись, он взволнованно повел светочью над поваленной изгородью.

– Что произошло? Кто у вас кричал?

Во мраке нарисовалась скрюченная фигура Ачуды, покачивающаяся на портупее. Глянув ниже, Смотрящий в Ночь охнул.

– Нападение, – выдохнул Ачуда. – Помогите выбраться…

Со стороны Открытой Ладони прибежал еще один дозорный по имени Далик.

– Напарник в пути за подмогой, – отчитался он. – Они скоро прибудут.

Регола вручил побелевшему Ориганни факел, а сам протянул конец своего копья Ачуде. Мальчик ухватился, и его вытянули на поверхность. Острием наконечника разрезали ремень на лодыжках.

– Что произошло? – повторил Регола.

– Пожирающий Печень, – тяжело дыша, ответил Ачуда. – Он вышел оттуда… И убил учителя.

– Это невозможно, – процедил Далик. Вдалеке за ним прыгали и росли в размерах еще четыре огонька.

– Кто тебя связал?

– Никто. Это вышло случайно.

– Случайно? – глаза Далика подозрительно сузились. – Зачем ты пытаешься обмануть нас, мальчик?

– Клянусь костями, я не вру…

– Предвещающему Грозу споешь эту песню, – дозорный оглянулся на подоспевших.

Факелы в руках освещали хмурые лица двух старших Смотрящих в Ночь, бледного Могуля и запыхавшегося от долгого бега новоиспеченного Ждущего Закат Кобоку.

– Мальчишка говорит, что Уретойши убили.

Могуль шагнул к краю рва и заглянул вниз.

– Вытащите его, – отдал он приказ.

Двое Смотрящих в Ночь съехали в ров, а Регола вынес из подсобной моток запасной веревки. Братья просунули ее под мышками покойника.

– Тяните, – велел Регола остолбеневшим мальчикам. Те будто проснулись и вцепились в трос. – Вот, та-а-ак, взяли!..

Мертвец показался на поверхности. Могуль ухватил его за болтавшиеся руки и дотащил поближе к свету жаровни. Черные глазки изучающе скользили по мертвому телу.

– Не знаю, – молвил Предвещающий Грозу, поднимая тяжелый взгляд на содрогающегося от пережитого Ачуду. – Не знаю, от чего он мог так глупо погибнуть. Но я точно знаю, от чего погибнешь ты, если вздумаешь мне лгать…

Ачуда вытянул дрожащий палец в сторону Сосновой Тиши.

– Оттуда кто-то вышел… Пожирающий Печень. Он был один. Он бросил камень, вот этот, кажется… Учитель от него уклонился, но неудачно… Я слышал хруст в шее. Он скатился в яму, где уже висел я…

– Чушь, – буркнул Далик. Другие молчали, неотрывно глядя на мертвеца.

– Как он выглядел? – спросил Могуль.

– Леггины из кожи, – вспомнил Ачуда. – Почти как и у нас. Но верх без всего. И глаза у него синие, не совсем как у человека…

Лицо Могуля вытянулось. Повернувшись к старшим Смотрящим в Ночь, он обменялся с ними несколькими репликами на незнакомом наречии. Самые первые братья, включая Могуля, были родом не из племени Кланяющихся Предкам, а из крохотной, кочующей общины, что величали себя Снежными Койотами. Но они первыми откликнулись на призыв вождя, с которым их что-то связывало в прошлом. Они первыми вызвались помочь ему в войне с людоедами.

– А волосы какого цвета? – вкрадчиво спросил Могуль.

Мальчик старательно нахмурил лоб.

– Обычные, черные… Но было так темно, и я висел вниз головой в яме со связанными ногами…

– Но кто тебя подвесил? Этот синеглазый?

– Нет, это вышло случайно. Хотя… – Ачуда покачал головой. – Не совсем случайно. Нам с учителем сильно не везло. С каждым новым мигом неудач становилось все больше… Учитель тоже это заметил и сказал мне – подожди, иначе будет только хуже…

– Не везло? – подал голос Далик. – А может, это ты столкнул с обрыва ничего не подозревающего Уретойши так, что он свернул себе шею? И не придумал ничего лучше, чем сломать изгородь и привязать себя к петле, чтобы никто не подумал на тебя?

– Заткни свой сраный рот, пока я не перерезал тебе горло, – негромко отозвался Могуль.

Далик неверяще вылупился на командира Смотрящих в Ночь, но тот смотрел на него абсолютно серьезно. Остальные братья предпочли промолчать. Далик пожал плечами и отодвинулся в тень от острога.