Глава 4
Первые шаги…

Дни сменялись ночами, и я потерял им счет. Дракон уходил и пропадал по несколько дней, а затем возвращался с добычей. Я привык к когтям, животным инстинктам, обостренному нюху и зрению. Распорядок дня незаметно превратился в рутину. Выполняя одни и те же действия, я ловил себя на мысли, что жизнь в замке почти не отличается от всего этого. В моменты просветлений заболоченного разума я испытывал непонятные чувства, чаще всего краткосрочные, названия которым не помнил и не мог себе объяснить. Погода на улице портилась, ветер не просто продувал до костей, но и мог хорошенько наподдать, – начинался сезон дождей.

Дракон должен был вот-вот возвратиться. Я не знал наверняка, но чувствовал это. К невероятной силе и хищной натуре прибавилось чутье – нас с чудовищем будто связывало что-то незримое. Я стал понимать его по взгляду, знал – чего ожидать, и ощущал даже на расстоянии.

В тот день я рассчитывал на крупную добычу, упрямо игнорируя бурление живота. Состояние бездействия раздражало, и я придумал себе занятие, способное отвлечь от мыслей о еде: – мой нос инстинктивно улавливал запахи, а я угадывал, чему они принадлежат. Стены источали запах метана, с улицы тянуло увлажненной почвой и корнями. Шумно втянув некогда любимый сырой аромат ноздрями, я замер, почуяв животное. Я научился определять носом все что угодно, но запах живого существа уловил впервые. Принюхиваясь, я продвигался к выходу из пещеры, в ушах отстукивал мерный ритм. Осмыслив, что слышу биение сердца животного, я остановился.

Этот звук напомнил мне мой собственный, ведь я все еще слышал свое сердце, пусть и приглушенно из-за наличия чешуи (каким-то образом она не только защищала от повреждений, но и поглощала звуки). Я вдохнул глубже и ощутил аромат его кожи: нотки пшеницы и пота. Я не ел много дней, соблазн был велик. Шаг вперед, два назад. Меня снедали сомнения, и я не решился бы, если бы не учуял… кровь! Теряя остатки самообладания, я выбежал под проливной дождь.

Люди обычно не охотятся в дождь, ведь собаки теряют след. Но я был животным другого вида и с легкостью выследил добычу, бродившую рядом с моей пещерой. Мужчина был бородат, крепок, в потрепанной и перепачканной одежде. Я устроился на холме, рассматривая его и предвкушая, как набиваю желудок. Где-то в глубине души я знал, что мои мысли неправильные, но не мог с ними ничего поделать: – я хотел съесть этого человека.

Прижимаясь к траве, я незаметно спустился с холма и притаился. Мужчина кутался в тряпье и дрожал, отворачиваясь от ветра. Я подполз ближе, приготовился к атаке, и тут он обернулся. Его взгляд скользнул по мне не скрывая ужаса и отвращения; очень медленно он вытащил из-за пояса кинжал. Мы напряженно смотрели друг другу в глаза.

– Давай! – переминаясь с ноги на ногу прокричал он. – Нападай!

Я как будто ждал команды, тело само меня понесло. Взмах, мужчина повалился на землю. Я придавил его сверху и вонзил в горло зубы.

Дракон вернулся и застал меня окровавленного и забитого в углу пещеры. Я горько плакал над стесанными об ее каменные стены когтями. Он, видимо, сразу почувствовал запах человеческой крови, бросил добычу и приблизился ко мне. Я ненавидел себя! Я ненавидел его! Что бы он сейчас ни сказал, мне это не поможет! Я мечтал умереть! Дракон фыркнул, привлекая мое внимание. Я встретился с его сверкающим золотым глазом, и пещера изменилась.

Это было светлое место, мерцающее множеством драгоценных рубинов. Какие-то из них были столь большими, что казалось они вот-вот рухнут с потолка нам на головы. Я был вполне реален и чувствовал себя таким, и место выглядело настоящим. Дракон уменьшился в размерах. Теперь он был ненамного выше меня, но оттого не менее опаснее. Он указал взглядом вглубь пещеры, и я присмотрелся к громадному объекту, который изначально принял за глыбу. Источаемый рубинами мягкий свет не позволял разглядеть этого дракона как следует. А затем затряслись стены. Я приготовился бежать, но сквозь нас на трех лапах пропрыгало еще одно существо. Оно было больше похитившего меня дракона, имело бледно-зеленую кожу и выставленные вперед рога. Разжав пальцы передней лапы, оно положило перед тем драконом, который лежал в углу, сразу несколько туш.

Я отвлекся, рассматривая свои подрагивающие руки. Каким-то образом я существовал в возможно несуществующем месте. Иначе откуда здесь столько драконов? Мое чудовище пихнуло меня мордой, чтобы я сосредоточился. Находившийся в углу дракон поднялся, вырастая над тем, который принес добычу. Я сразу понял, что он женского пола: менее громоздкое сложение, длинная шея. В отличие от зеленого и красного драконов тело и голову самки покрывали темно-синие перья. Сейчас они отчего-то топорщились.

Она приподняла крыло, издавая протяжный чарующий звук. Я присмотрелся и разглядел под ним маленькое существо. Оно имело красноватый оттенок, но в неосвещенном углу выглядело совсем темным. Его рога были твердыми, как и у зеленого дракона, но не торчали, а, изгибаясь, уходили за шею. Малыш чихнул, выплевывая огненный клубок, и зеленый дракон затрясся, будто от смеха. Он смотрел на своего детеныша с любовью, его вертикальные зрачки расширились, золотая радужка блестела и переливалась. Сгребая лапой добычу, он пододвинул ее к мальцу.

Снаружи раздались звуки, и отец семейства хищно повернулся к выходу из пещеры. Так уж случилось, что там находились мы, и сердце мое сжалось в комок от страха. Он пробежал сквозь нас, заставив наши бестелесные фигуры подрагивать, а самка вновь закрыла малыша крылом. Мы слышали рев, крики и грохот, но вскоре все стихло, и в пещеру вошли люди. Пряча под крылом детеныша, самка издавала чудовищное рычание (с потолка посыпались камни, двоих противников придавило). Широко раскрыв пасть, она обдала их столпом огня и сожгла нескольких заживо. Все заволокло пламенем. Я всматривался в огонь широко распахнутыми глазами, ощущая страх самки и ее готовность сражаться. Как вдруг над головами у нас прошило воздух копье. Ворвавшись в огненный поток, оно пронзило ей грудь. Чудовище повалилось, но до последнего вздоха укрывало от людских глаз ослабевшим крылом своего малыша.

Я плакал – безудержно и безутешно. Человеческое восприятие резко возвратилось и накрыло меня с головой. Бросивший копье воин подошел к затихшему дракону и слегка отодвинул крыло; на его лице отразилась какая-то эмоция. Опустив крыло, он пошел навстречу своим товарищам:

– Дракон мертв! – один из мужчин собирался подойти ближе, но охотник преградил ему путь. – Они обладают магией, – прошипел он. – Вначале я должен провести ритуал… – Мужчина кивнул, махнул товарищам, и они покинули пещеру.

Картинка завертелась, и мы вновь оказались в моей вынужденной темнице. Я всхлипывал какое-то время, когти втянулись, чешуя на руках исчезла до локтя. Дракон молчал.

– Они убили твоих родителей? – спросил я наконец, вытирая нос и удивляясь отсутствию чешуек на своей руке.

– Я показал тебе это, чтобы ты вернул человечность, – буркнул дракон.

– Видимо, получается, – прошептал я, и взглянул на его поникшую голову. – Как ты выжил? Тот человек тебя спас?

– Это тебя не касается, – рыкнул он и выбежал в ночь.

…Он пробудил во мне дремавшие чувства, чешуя постепенно исчезла, когти не появлялись, и даже глаза стали почти обычными. Инстинкт хищника притупился, и теперь я разводил огонь и готовил добычу, как цивилизованный человек. Чудовище все также пропадало, путники больше не забредали в эти края, а я раз за разом проживал во сне убийство того несчастного, и кричал. Мой мозг снова и снова прокручивал пленку, терзая меня чувством вины. Несмотря на это я был отчасти счастлив, ведь больше не становился бездушной тварью.

Дракон возвратился через неделю. Мне пришлось собирать коренья в окрестностях и набивать ими живот, чтобы унять чувство голода. Я задавался вопросами: куда он летает, и как его не замечают люди? На этот раз дракон был в прекрасном расположении духа. Похоже, его планы начинали осуществляться.

– Вильгельм, ты должен научиться управлять собой. Тогда я смогу тебя отпустить…

– Я этому давно научился, – брюзжал я, вгрызаясь в жареное мясо.

– Неужели? – он повернулся ко мне, и я ощутил такую боль, какая не сравнилась бы даже с моей сломанной ногой. Она разрасталась в груди, билась о ребра, прокатывалась по позвоночнику и срывалась вниз, выходя на новый круг.

Я истошно завопил, когти сами вырвались из пальцев, чешуя покрыла все тело включая лицо, ноги с хрустом выгнулись, принимая форму драконьих лап. Я открыл рот, низвергая ужасающий рев, и бросился на дракона, впивая ему в морду когти. Он легко меня сбросил, и я влетел спиной в стену. Ноги сразу же приняли прежнее положение, а вот остальные изменения исправлялись долго.

Когда я начал походить на человека, дракон задал мне тот же вопрос, – и на этот раз я не был столь в себе уверен. Он объяснил, что может научить меня контролировать зверя. Однако вместо того, чтобы ответить на его предложение, я задумался над тем – почему все еще жив, и куда он улетает.

– «Я улетаю не ради себя. Я оставляю тебя одного, чтобы проверить, как ты будешь вести себя без еды, – вторгся он в мой разум, звуча в моей голове. – Когда ты будешь готов, я отпущу тебя. Обучение начнем завтра».

…С тех пор он начал меня обучать. Каждодневные пытки разрывающими изнутри болями, провокации, перемещения к ближайшим деревням. Он пристально за мной следил, и это действительно было странно. Деревни выглядели так же как и в моем королевстве, и я обрадовался, что мы находимся где-то поблизости. Он отпускал меня, и я бродил по улицам. Люди не обращали внимания на потрепанного бродягу, а я принюхивался к ним, подавляя свои хищные инстинкты.

Как-то раз, проходя мимо лавки мясника, я учуял кровь, и у меня закружилась голова. Я остановился, и отыскал взглядом окровавленный пень на котором разделывали туши, – слюна выделилась во рту. Внешне я скорее всего выглядел как истукан, но внутри велась ожесточенная борьба между человеком и зверем. Над ухом раздалось тяжелое дыхание дракона. Я знал, что он наблюдает, но все же решился и, приземлившись на колени перед пнем, протянул к нему руки. Из пальцев мгновенно вылезли когти, кожа покрылась чешуей, а внутренности пронзило пыточной болью. Свернувшись калачиком, я подвывал, пока пытка не прекратилась, пряча под плащом изменившиеся руки.

После срыва дракон долго не говорил со мной, я не настаивал. Меня одолевали грустные мысли. Чтобы избавиться от них, я решил вспомнить тех, кого знал до всего этого кошмара, но образы были нечеткими.

– «Ты живешь со мной три года», – проворчал дракон у меня в голове. – Время рядом со мной будто замедляется, но это иллюзия, – продолжил он уже вслух. – Я не подвластен временным законам людей. Мой вид живет тысячи лет, а вы всего семьдесят. И то если повезет, – фыркнул он, приподнимаясь на лапах.

– Значит, мое ощущение времени рядом с тобой не может быть правдой? Три года… – прошептал я, рассматривая огоньки на стене, словно видел их в первый раз. – Тогда почему я не изменился? – попытался я осмотреть свое тело, и дракон залился хохотом.

– Ты достаточно изменился, Вильгельм! Одно в тебе неизменно – ты по-прежнему не владеешь собой!

– Да?! – разозлился я, сжимая кулаки. – А ты у нас великий учитель?! Как-то странно, что ты взвалил на себя эту ношу! Мог бы просто сожрать меня, и дело с концом! – жар прокатился по позвоночнику, но все-таки животную часть я сдержал.

Дракон развернулся, чтобы лучше меня видеть, в его глазах плясали озорные огоньки – он злорадствовал.

– Я бы с радостью, – оскалил он пасть. – Такой уговор. Того, кто меня освободит, я обязан защитить. – Мой гнев угасал, и я опустился на моховой ковер.

– Именно десять лет? – приподнял я бровь. – Почему десять? – задавал я вопрос скорее себе, не ожидая ответа.

– Таков уговор…