Стриптиз Жар-птицы - Дарья Донцова

– Пришла родственница Гарибальди. Где одежда больной? – поинтересовалась врач.

Лена моргнула и ответила:

– Так на складе! Мы инструкцию знаем, опись составили и сдали. Забрать хотите?

Я кивнула.

– Пошли. – Медсестра сделала приглашающий жест.

Мы вместе покинули кабинет доктора, и тут Лена, понизив голос, призналась:

– Извините, я сказала неправду.

– Вещей нет?

– В целости и сохранности лежат, – заверила меня она, – просто на склад их не отнесли. Они в кладовке.

– Какая разница, где их держат, – легкомысленно отмахнулась я.

– Вам это по фигу, – поджала губы девчонка, – а нам геморрой. Если человека по «Скорой» без сопровождающего лица привезли, надо опись составить в присутствии свидетелей, печать шлепнуть, пакет заклеить и на склад отнести. Не знаю, чего в других клиниках придумано, а у нас главный так требует. А то некоторые, слишком ушлые, выздоравливают и вместо «спасибо» заявы строчат, дескать, у них в карманах миллион лежал, а медсестры его стырили. Мы не воровки! Вот «Скорая» может поживиться, в особенности если понимает, что до приемного покоя человека живым не довезут. Мы же ничего не берем! Вчера в ночь Ирка Лапшина дежурила, одна, потому что Варька Коткина заболела и на смену не вышла. Так и чего ей, разорваться? Игнатову плохо стало, Табакину стошнило, да еще и вашу раздевать позвали. Склад у нас знаете где? Через всю территорию бежать, километра два намотаешь. Ирка уйти не могла и мешок с одеждой в нашей кладовке оставила. Это нарушение, вы можете скандал устроить, и ей вломят. В общем, если хотите лаяться, никто вам не запрещает, правда на вашей стороне, но по совести – возьмите одежонку молча. Не последняя же она у больной! Да и разрезали небось тряпки, когда ее раздевали.

– Я не имею ни малейшего желания нападать на вашу Иру, – заверила я, – просто решила взять мобильный Даны и вещи.

– Вот, получите, тут все! – немного успокоившись, сказала Лена и распахнула дверцу кладовки.

– Давайте вместе посмотрим, – предложила я.

– Ладно, – с неохотой согласилась Лена. – Только лично я ничегошеньки не паковала и ответственности не несу.

Я кивнула и открыла бумажный пакет. Внутри оказались разрезанные по швам джинсы, розовый, красивый, но крайне грязный свитер, маленькие трусики и кружевной бюстгальтер.

– Белье дорогое, – с завистью отметила Лена, – больная на себе не экономит.

– А где мобильный? – спросила я.

– Я без понятия, – огрызнулась медсестра. – Говорила уже, не в мою смену вашу родственницу привезли, в Иркину, ей и отвечать!

– Значит, аппарата нет, – констатировала я. – Дана хорошо зарабатывает, модно одевается, имеет собственный бизнес, общается с клиентами, а люди очень внимательны, оценят и стоимость украшений и телефона. У Даны была недешевая трубка – красная, с отделкой из натуральной кожи, вся в стразах.

– Ваша родственница из окна сиганула, а вы о сотовом волнуетесь! – звенящим голосом воскликнула Лена.

– Молодец, – кивнула я, – лучшая защита – нападение. Я сейчас, по-твоему, должна устыдиться и молча уйти? Не надейся. Мобильный вещь нужная, в нем хранится масса номеров, книжка с контактами. Ну-ка, посмотри на ремень брюк. Что видишь?

– Хрень какая-то железная и кусок цепочки, – без прежней уверенности в голосе отметила Лена.

– Дана часто теряла телефоны, – объяснила я, – и несколько лет назад, посеяв очередной, она купила специальное напоясное крепление и держала мобильный только в нем. Выработала у себя привычку, перешедшую в рефлекс: поболтала с кем хотела – и всунула аппарат в держатель. Телефон всегда был на цепочке, даже если она выпускала его из рук, трубка не падала, висла на ремне. Дана не изменила привычке. Смотри: телефона нет, а цепь разорвана! Так где найти Иру?

– Она в общежитии живет, – сникла Лена, – тут рядом, за углом, комната десять. У нее соседка – Надя Рычагова из гинекологии.

– Показывай дорогу!

– Я здесь ни при чем, – заныла Лена, – не брала чужого. Ирка тоже не возьмет: она на голову долбанутая, с принципами. Типа, не ворует!

– К тебе у меня претензий нет, – заверила я. – Так где общага?

Ира не ожидала никаких неприятностей. Едва я забарабанила в тонкую створку, как изнутри донеслось:

– Входите.

Я пнула дверь, влетела в комнату и замерла. Что ожидаете увидеть вы в помещении, где обитают две незамужние девушки? Кровати, покрытые яркими пледами, постеры на стенах, полки с плюшевыми игрушками и горой косметики, плеер, телик, видеомагнитофон, DVD-диски с сериалом «Секс в большом городе» или записи романтических комедий, может, дешевый компьютер. Вот книги вряд ли обнаружите, их заменят глянцевые журналы.

Но сейчас перед моим взором развернулась необычная картина. Правда, койки были, но смахивали они на спальные места курсантов военной академии – вместо цветных покрывал серые одеяла. Никакой аудио– или видеотехники не было и в помине, отсутствовало даже радио, зато на полке, тянувшейся почти по всему периметру стен, теснились книги, в углу я увидела иконостас с лампадой, а в небольшом кресле у окна сидела полная девушка в скромном коричневом платье. Ее волосы были заплетены в простую косу.

Увидав меня, хозяйка отложила толстый том, взяла с ручки кресла косынку, быстро прикрыла ею голову и вежливо спросила:

– Вы ко мне?

– Да, – растерянно ответила я. И тут же уточнила: – Я ищу Ирину Лапшину.

– Слушаю.

– Мне надо поговорить с вами.

– Садитесь, – вежливо предложила девушка. – Но предупреждаю сразу: если хотите нанять ежедневную сиделку, я вынуждена отказаться. Могу ходить за больным только два дня через три, в свободное от основной работы время.

– Вы вчера дежурили в клинике?

– Да, – безо всякого волнения ответила Ирина.

– Тяжелые сутки выдались?

– Как обычно.

– Помните Дану Гарибальди?

Ирина слегка нахмурилась:

– Женщину, которая из окна выпала? Да.

– Мне сказали, что ваша коллега вчера не вышла на службу.

– Она заболела, – кротко подтвердила Ира.

– Я родственница Даны, пришла за ее вещами.