Крутые наследнички - Дарья Донцова

Я пошла в дом, за мной брели очнувшаяся Наташка в грязном костюме, комиссар, врач и два ажана.

В гостиной горели все лампы. На диване в горе подушек, укрытая пледом, сидела Маша. Перед ней на коленях я увидела Софи с чашкой, по ее лицу текли слезы.

– Я педиатр, мадам, – обратился ко мне мужчина, стоявший возле Софи. – Ребенок пережил страшный шок, девочку следует поместить на несколько дней в клинику, потом вам, вероятно, потребуется психотерапевт. Ни о каком полицейском допросе не может быть и речи. Детскому организму не под силу такие перегрузки…

– Глупости все это! – фыркнула Маша, выбираясь из пледа. – Может, это ваши французские дети такие нежные, а мы, дети из России, абсолютно нормальные и здоровые люди. Допросить меня нужно сейчас, а то завтра я могу забыть какие-то детали. Мой долг – помочь правосудию. И уберите от меня эту чашку с бульоном. Терпеть не могу воду с жиром!

Комиссар почесал переносицу. Врач снял очки.

– Знаете, мадам, – пробормотал он, протирая стекла, – я много слышал о русских женщинах. Позвольте мне выразить вам свое искреннее восхищение!

– Ладненько, ладненько, мой ангел, расскажи-ка нам все с самого начала, прямо с той минуты, как ты сегодня проснулась, – проговорил комиссар.

Все расселись по креслам, ажаны встали у двери. Софи, вытирая слезы, вновь укутала Машу пледом.

– Утром меня разбудил Жан, – начала Машка. От всеобщего внимания она раскраснелась, и на ее щеках выступили грязные подтеки.

«Значит, она все-таки плакала», – отметила я машинально.

– Он вошел рано, было около восьми. Я оделась, мы позавтракали и составили план разорения.

– План чего, моя белочка? – поинтересовался комиссар.

– Вы можете со мной не сюсюкать, – отрезала Машка. – Составили план разорения. Это Жан придумал. Он сказал, что мы идем разорять магазины. Сначала разорим один, потом другой, а когда товары кончатся во всех магазинах, мы полетим в Нью-Йорк и продолжим там. Но это была шутка.

Машка рассказывала долго, смакуя подробности, описывала покупки… Я поняла, что в районе часа они проголодались и решили перекусить. Машка попросилась в «Макдоналдс». Но Жан сказал ей, что это salte и что Макмайеры в «Макдоналдс» не ходят. Поэтому они зарулили в китайский ресторан, где от души попробовали все блюда. Жан не пил ни капли, даже пива, только «Виши». Потом они ели мороженое – ванильное с шоколадом и орехами. А затем снова кинулись в магазины. Завершилась эта оргия на Блошином рынке покупкой фарфоровых собачек…

Все их приобретения не влезли в багажник. Поэтому хорошенькое голубое одеяло в розовых белочках, набор подушечек «Белоснежка», теплые попонки для собак, подстилочки в бантиках для кошек, пуфики в виде оленей, большого розового зайца, большую голубую собаку и сумку с подарками для меня и Наташки они положили на заднее сиденье. Машка же, несмотря на протесты Жана, тоже уселась на заднее сиденье – ей не терпелось еще раз все посмотреть. Уже в дороге она натянула на себя маскарадный костюм тигра, сделанный из бархата, – ей захотелось, когда они приедут домой, выскочить из машины и зарычать на Софи… Все это и спасло девочке жизнь.

Всю дорогу они весело болтали, потом Жан замолчал и сказал ей неожиданно строгим голосом:

– Быстро сбрось все с сиденья на пол и сверху ляг сама!

Машка выполнила его приказ, и через несколько секунд раздался ужасный скрежет и визг, пол и потолок машины несколько раз менялся местами, они кувыркались, падали, опять кувыркались… В конце концов, эта адская карусель затихла. Зная, что машина может загореться, Машка вылезла через разбитое стекло наружу. Но, увидев, что Жан не движется, кинулась к нему. Он был без сознания. Девочка выбежала на шоссе и остановила первую попавшуюся машину. Не знаю, что подумал водитель, увидев на дороге заплаканного ребенка в маскарадном костюме, но он сразу вызвал полицию и «Скорую помощь»…

Выслушав Машку, комиссар покачал головой:

– Очевидно, что-то произошло с машиной. Барон понял это и велел ребенку лечь в груду мягких вещей. Более подробно о причинах аварии мы узнаем только после специальной экспертизы.

– Я думаю, что всем надо немного отдохнуть, – сказал педиатр.

Полицейские откланялись и уехали, сделав Наташке еще один укол. Ушел и врач. Мы остались в гостиной вчетвером – Машка, Наташка, я и Софи.

– Пойду принесу вам перекусить, – засуетилась Софи и поспешила на кухню.

Наташка оглядела свой измазанный костюм:

– Где это я так вымазалась? Ах, да!

Я чувствовала себя совершенно измученной, и меня удивляло Наташкино спокойствие. Хотя, может, это просто шок? Бедный Жан! Куда они увезли его останки? Когда мы будем его хоронить? И что теперь будет с Наташкой?

– Ничего не будет, – словно подслушав мои мысли, сказала Наташа. – По завещанию я единственная наследница. Никаких родственников, прямых или кривых, у Жана не было. Кое-какие суммы оставлены слугам и приятелям, а остальное все мое!

Дверь растворилась, и появилась Софи с гигантским подносом.

– Это хорошо, что деньги будут твоими, – подала голос Машка. – Но ты должна поклясться страшной клятвой, что накажешь тех, кто убил Жана!

– Милая моя, – сказала я, – сейчас, конечно, трудно сказать точно, но, кажется, в машине произошла какая-то поломка. Может быть, отказали тормоза… Роковая, ужасная случайность! Жан был таким милым, таким молодым… Навряд ли кто-нибудь хотел его убить!

– Но он сам мне об этом сказал, – настаивала Машка.

– Кто сказал? – воскликнули мы с Наташкой одновременно.

– Жан, – ответила Машка. – Видите ли, я немного соврала комиссару. Когда я выбралась из машины, то увидела, что Жан не двигается. Я подбежала к нему. Он был в полном сознании, яснее не бывает, только говорить ему было больно и трудно.

– «Поклянись, что отомстишь за меня… меня убила Андре…» – вот что он успел сказать перед смертью.

Страшный грохот заставил нас вздрогнуть. Мы оглянулись. У буфета Софи уронила поднос с чаем.

– Ты ничего не слышала, – моментально отреагировала Наташка. – Понимаешь? У барона, наверно, помутился рассудок.

– Да, мадам, – покорно согласилась Софи, – барон, очевидно, очень испугался.