Собрание сочинений. Том 1. Полет в небеса - Даниил Хармс

Собрание сочинений. Том 1. Полет в небеса

Страница 21

        Тарфик

        Я город позабыл

        я позабыл движенье

        толпу забыл, коня и двигатель,

        и что такое стул

        твержу махая зубом

        гортань согласными напряжена

        она груди как бы жена

        а грудь жена хребту

        хребет подобен истукану

        хватает копья налету.

        Хребет защита селезёнок

        отец и памятник спины

        опора гибких сухожилий

        два сердца круглых как блины

        я позабыл сравнительную анатомию

        где жила трепыхает

        где расположено предплечие

        рука откудыва махает

        на острове мхом покрытом

        живу, ночую под корытом

        пчелу слежу глаз не спуская

        об остров бьёт волна морская

        дороги человека злого

        и перья с камушков птицелова.

        Ку —

        На каждом участке отдельных морей

        два человека живут поскорей

        чем толпы идущих в гору дикарей

        На каждой скале одиночных трав

        греховные мысли поправ

        живёт пустынник седоус и брав.

        Я Ку проповедник и Ламмед-Вов

        сверху бездна, снизу ров

        по бокам толпы львов

        Я ваш ответ заранее чую

        где время сохнет по пустыням

        и смуглый мавр несёт пращу

        науку в дар несёт латыням

        ответ прольется как отказ

        «нет жизнь мне милее

        от зверя не отвести мне глаз

        меня влечёт к земле руками клея».

        Я Ку стоя на ваших маковках

        говорю:

        «Шкап соединение трёх сил

        бей в центр множества скрипучих перьев

        согбенных спин, мышиных рыльц!

        Вас-ли чёрная зависть кленёт

        который скрываясь уходит вперёд

        Ложится за угол владыка умов.

        И тысяча мышиц выходят из домов.

        Но шкап над вами есть Ламмед-Вов.

        Дальше сила инженера

        Рост, грудь, опора, шар

        цвети в бумагах нежная Вера

        и полный твоих уст пожар.

        Гласит Некоторый Сапог:

        есть враждебных зонтиков поток

        в том потоке не рости росток.

        Моё высокое Соображение

        как флюгер повёрнуто на восток.

        Там стоит слогая части

        купол крыши точно храм.

        люди ходят в двери настеж

        всюду виден сор и хлам

        Там деревья стену кружат

        шкап несётся счётом три

        но всегда гласит Наружа:

        «Как хотите. Всё внутри».

        Тарфик:

        Вот это небо эти кущи

        эти долы

        эти рыбы

        эти звери, птицы, люди

        эти мухи, лето, сливы

        лодка созданная человеком

        дом на площади моего пана

        не улететь мне совсем на веки

        цветы кидая с аэроплана

        как-же я в тигровой шкуре

        позабытый всем, огулом

        удержу моря и бури

        открывая ход акулам

        о пребрежные колени

        ударяет вал морской

        сквозь волну бегут олени

        очи круглые тоской

        Небо рухнет, – море встанет

        воды взвоют – рыба канет

        лодка – первое дитя

        нож кремнёвый, он свидетель

        зверем над водой летя

        посреди воздушных петель

        надо мной сверкает клином

        обрывает веточки малинам.

        Чем-же буду я питаться

        на скале среди воды?

        чем кормить я < буду> братца?

        Что Ку есть будешь ты?

        Ку —

        Похлёбка сваренная из бобов

        не достойна пищи Богов

        и меня отшельника Ламмед-Вов.

        Люди, птицы, мухи, лето, сливы

        совершенно меня не пленяют

        красные плоды

        яблоки и сады

        звери жмуться они трусливы

        лапы точат на все лады

        козы пёстрые – они пугливы

        реки, стройные пруды

        морские пучины, озёра, заливы

        родник пускает воды струю

        около я с графином стою

        буду пить эту воду на земле и в раю.

        Тарфик —

        Ку? ты? вы? ше? че? м сре? дний ду? б

        чем я? кото? рый су? ть глу? п

        на скале живу орлом

        хожу в небо на пролом

        всё театр для меня

        а театр как земля

        чтобы люди там ходили

        настоящими ногами

        пели, дули, говорили,

        представляли перед нами

        девы с косами до пупа

        выли песни, а скопцы

        вяло, кисло, скучно, тупо

        девок ловят за концы.

        арлекин пузырь хохлатый

        босиком несется за

        по степям скакающей хатой

        на горе бежит коза

        Ку, видешь там сидит артист

        на высоком стуле он

        во лбу тлеет аметист

Читать похожие на «Собрание сочинений. Том 1. Полет в небеса» книги

Добро пожаловать в мир Г.Ф. Лавкрафта! В нём вы окунётесь в атмосферу беспредельного ужаса перед неведомыми силами и почувствуете трепет прикосновения к сверхъестественному. Имя Говарда Филлипса Лавкрафта прогремело на весь мир, как эталон литературы ужаса. Фигура писателя окружена покровом домыслов, мифов и загадок. И действительно, чтобы создать свою вселенную, свой мир, разительно отличающийся от реального, надо было обладать неукротимой фантазией и смелостью безумца. При чтении его творений

Первое посмертное собрание сочинений М. Л. Гаспарова (в шести томах) ставит своей задачей по возможности полно передать многогранность его научных интересов и представить основные направления его деятельности. В четвертом томе собраны его главные стиховедческие работы. Этот раздел его научного наследия заслуживает особого внимания, поскольку с именем Гаспарова связана значительная часть достижений русского стиховедения второй половины XX века. Предложенный здесь выбор статей не претендует на

Первое посмертное собрание сочинений М. Л. Гаспарова (в шести томах) ставит своей задачей по возможности полно передать многогранность его научных интересов и представить основные направления его деятельности. Во всех работах Гаспарова присутствуют строгость, воспитанная традицией классической филологии, точность, необходимая для стиховеда, и смелость обращения к самым разным направлениям науки. Статьи и монографии Гаспарова, посвященные русской поэзии, опираются на огромный материал его

Первое посмертное собрание сочинений М. Л. Гаспарова (в шести томах) ставит своей задачей максимально полно передать многогранность его научных интересов и представить основные направления его деятельности. Гаспаров прежде всего знаменит своими античными штудиями, хотя сам он называл себя лишь «временно исполняющим обязанности филолога-классика в узком промежутке между теми, кто нас учил, и теми, кто пришел очень скоро после нас». Он также много занимался Средними веками и особенно много –

Гётеборг в ожидании ретроспективы Густава Беккера. Легендарный enfant terrible представит свои работы – живопись, что уже при жизни пообещала вечную славу своему создателю. Со всех афиш за городом наблюдает внимательный взор любимой натурщицы художника, жены его лучшего друга, Сесилии Берг. Она исчезла пятнадцать лет назад. Ускользнула, оставив мужа, двоих детей и вопросы, на которые её дочь Ракель теперь силится найти ответы. И кажется, ей удалось обнаружить подсказку, спрятанную между строк

Чудак и выдумщик, ни в чём ни на кого не похожий, Даниил Хармс так и остался в душе ребёнком, весёлым и озорным, сложным и противоречивым, забавным и абсурдным – таким же, как его стихи. А ещё стихи Хармса обладают удивительным свойством: они запоминаются сразу, сами собой. Не верите? Тогда открывайте скорее книжку!

Первое посмертное собрание сочинений М. Л. Гаспарова (в шести томах) ставит своей задачей максимально полно передать многогранность его научных интересов и представить основные направления его исследований. В первый том включены работы Гаспарова по антиковедению, главным образом посвященные Древней Греции. Наряду с аналитическими статьями, составляющими основное содержание тома и объединенными в тематические группы по жанровому и хронологическому принципу, в издание входят предисловия и

Петербургский писатель Виктор Голявкин известен в первую очередь своими рассказами для детей – забавными, добрыми, ироничными. Однако Голявкин писал прозу и для взрослых, сохраняя при этом свой своеобразный лаконичный слог и неповторимый тонкий юмор. В большое собрание сочинений включены рассказы и повести для детей, рассказы для взрослых, а также автобиографический роман «Арфа и бокс».

Кто он, загадочный Даниил Хармс, – наивный гений, мастер эпатажа или лукавый мистификатор, тщательно скрывавший свою, как писан Маршак, «классическую основу»? Хармса, как одного из самых неординарных и парадоксальных писателей XX столетия, читают и изучают в России и за рубежом, однако и по сей день его работы остаются в числе самых удивительных загадок русской литературы. Бесспорным остается необыкновенный талант автора, а также его удивительная непохожесть – ничего подобного ни в России, ни

Кто он, загадочный Даниил Хармс, – наивный гений, мастер эпатажа или лукавый мистификатор, тщательно скрывавший свою, как писал Маршак, «классическую основу»? Хармса, как одного из самых неординарных и парадоксальных писателей XX столетия, читают и изучают в России и за рубежом, однако и по сей день его работы остаются в числе самых удивительных загадок русской литературы. Бесспорным остается необыкновенный талант автора, а также его удивительная непохожесть – ничего подобного ни в России, ни