Убийство по расписанию - Николай Леонов

– Дело не в том, доверяю я ему или нет, – произнес Гуров. – Дело в том, что я не верю, что Шанина убил он. Тут наверняка должен быть кто-то третий.

– Значит, придется тебе искать этого третьего, – заключил Орлов. – Ладно, иди, Лева, разбирайся со своим висельником. Не очень-то я тебе помог.

– Я обязательно разберусь, Петр Николаевич, – пообещал начальнику Гуров и вышел из кабинета.

Дойти к себе сыщик снова не успел. Примерно на полпути его осенила идея. Разделкин признался, что следил за жертвой несколько месяцев, почему этим не воспользоваться? Ведь он ходил за Шаниным по пятам, значит, знает всех, с кем профессор встречался, может показать все места, в которых тот бывал. Понятно, что Шанин пребывал под наблюдением не круглые сутки. Разделкин не робот, ему и есть, и спать необходимо. И все же часть – это лучше, чем совсем ничего.

Гуров развернулся и пошел к камере для допросов. На ходу он связался с изолятором временного содержания и сообщил, что намерен продолжить допрос подозреваемого. В камеру Гуров и Разделкин пришли одновременно, буквально столкнулись в дверях. Конвойный оттеснил задержанного к стене, освобождая место для прохода полковника. Гуров вошел в помещение первым, следом конвойный завел туда Разделкина, снял с него наручники и вышел в коридор. Дверь за ним закрылась. Гуров сел на привычное место и жестом предложил Разделкину сделать то же самое.

– Что-то вы зачастили, – оставаясь стоять, произнес тот. – Похоже, мне пора требовать адвоката.

– Почему вы раньше его не потребовали? – спросил Гуров.

– Так я же ни в чем не признавался, – ответил Разделкин. – Обвинение мне пока никто не предъявлял.

– Я и сейчас его вам не предъявлю, – сказал Гуров. – Насчет адвоката вы как решили? Будете вызывать своего?

– Личного защитника я не имею, – с усмешкой проговорил Разделкин. – Работодателя, который помог бы мне в решении этой проблемы, у меня тоже нет. Так что назначайте бесплатного защитника.

– Прямо сейчас? Я могу устроить это в течение десяти минут. Либо мы сперва побеседуем не под протокол, а потом я займусь назначением адвоката.

– Что-то произошло? – осведомился Разделкин и испытующе взглянул на сыщика.

– Не под протокол, – повторил Лев Иванович.

– Что-то плохое для меня?

Разделкин не ответил на вопрос Гурова. Во взгляде его появилось беспокойство. Поведение полковника показалось ему странным.

– То, что я собираюсь сказать, рискованно. Как для меня, так и для вас, – выдержав паузу, произнес сыщик. – Глобальных проблем ни мне, ни вам это не доставит, но дальнейшее общение может осложнить. И все же я скажу. Думаю, что вы не убивали Евгения Шанина.

– Вот это поворот! – Разделкин заметно растерялся. – После такой преамбулы я ожидал услышать нечто иное, совершенно противоположное. Можно полюбопытствовать, что заставило вас изменить мнение?

– Сейчас это совершенно неважно, – ушел от ответа Гуров. – Я собираюсь найти убийцу. Если в итоге им окажетесь вы, то это будет означать лишь то, что я ошибся. Только и всего. На конечный результат моя ошибка никак не повлияет.

– Преступник должен сидеть в тюрьме? – Разделкин слегка изменил крылатую фразу капитана Жеглова из некогда популярного фильма про милицию.

– Совершенно верно.

– Что требуется от меня? – Разделкин подтянулся, лицо его стало серьезным и сосредоточенным. – Если вы снова пришли ко мне, то это значит, что вам от меня что-то нужно.

– Вы сказали, что следили за Шаниным не один месяц. Это действительно так и было?

– Не непрерывно, конечно, но следил, – ответил Разделкин.

– Как часто?

– Иногда весь день, в другой раз только вечером. В принципе, слежкой это трудно назвать. Профессор мало где бывал кроме работы и дома.

– Расскажите, как проходила слежка, – потребовал Гуров.

Разделкин закрыл глаза, скрестил пальцы, с полминуты просто шевелил губами, затем начал неспешный рассказ.

Мысль о слежке возникла в его голове спонтанно. Изначально он вовсе не собирался веревочкой виться за профессором, фиксировать, с кем и когда тот встречается. Толчком послужила статья, случайно замеченная в интернете и прочитанная.

В ней описывались грандиозные достижения профессора института ядерной физики Евгения Ивановича Шанина в сфере инновационных разработок. Хвалебные речи, дифирамбы из уст региональных коллег, красной строкой – высокие моральные принципы и полная нетерпимость ко лжи всякого рода. Рядом фотоснимок. Улыбающийся профессор принимает из рук устроителя очередного конкурса наградной кубок.

Сейчас Разделкин уже не мог сказать, что его тогда разозлило сильнее – упоминание о моральных принципах или довольная физия человека, сломавшего ему жизнь. Он помнил только, как смотрел на снимок, а сердце его топила обида.

«За что? Почему он так со мной поступил? Ведь ясно же было, что моей вины в том, что случилось с матерью профессора, нет».

Сколько часов Разделкин просидел, пялясь в монитор? Очень долго. Потом его охватило непреодолимое желание встретиться с обидчиком лицом к лицу, взглянуть ему в глаза и спросить, каково тому живется. Знает ли он о том, что погубил человека напрасно, без вины?

Тогда он поехал туда, где, по его мнению, мог застать обидчика, то есть к зданию НИИ. Он уже стоял возле центрального входа и только тогда понял, что понятия не имеет о том, как действовать дальше. В НИИ его однозначно не пустят. Это вам не овощная база, куда прутся все, кому не лень. Здесь наверняка действует пропускная система. Подойти к охраннику и потребовать вызвать профессора? Тоже не вариант. Так только на неприятности нарвешься. Оставалось ждать, когда профессор сам выйдет.

Разделкин сел на скамейку в ближайшей аллее. Рассчитал он все верно. День будний, время приближается к пяти. Совсем скоро сотрудники института начнут расходиться по домам. Выйдет из здания и Шанин.

Вот тогда Александр и воплотит задуманное. Он подойдет к нему, встанет у него на пути и скажет: «Вот мы и встретились. Каково тебе живется с нечистой совестью? ». Или что-нибудь покруче, совсем уж хлесткое.

Ждать ему пришлось долго. Все это время он потратил на то, чтобы подобрать подходящую фразу. Но когда на крыльце показался Шанин, все заготовки разом вылетели из его головы. Разделкин встал, сделал пару шагов и замер. Профессор был не один, его окружала целая толпа молодежи.