Небо в рублях - Дарья Донцова

– Нам пора, пошли, – велела Рита. – Настя, ты где?

Девочка, не говоря ни слова, прижимая к себе Чуню, нырнула за стеллаж.

Милада встала и уронила печать. Я нагнулась, подняла ее и подала писательнице. Смолякова улыбнулась и машинально, ладонью вверх, протянула ко мне через стол правую руку с забинтованными пальцами. Мой взгляд зацепился за ее запястье… На нем не было темного родимого пятна. Луч понимания загорелся у меня в мозгу: вот оно как!

– Спасибо, девушка! – рявкнула Рита, выхватила из моей руки печать, а потом, уцепив лже-Смолякову за плечо, уволокла ее туда же, за стелаж.

Я растерянно огляделась. Затем вышла из магазина на шумную Тверскую и, желая спокойно обдумать свое неожиданное открытие, решила посидеть в расположенной неподалеку кофейне. Заодно выпью чашечку ароматного напитка.

В просторном зале кафе оказалось почти пусто. Я не люблю сидеть у большого окна и лакомиться пирожными на глазах у толпы, поэтому двинулась в глубь помещения и вдруг увидела за столиком Настю в компании с Чуней. У девочки был совершенно несчастный вид. Красный нос мигом выдал хозяйку: Настюша только что плакала.

Безо всяких колебаний я подошла к ребенку и тихо спросила:

– Можно присесть около вас?

– Тут полно свободных мест, – дрожащим сердитым голоском отрезала Настя.

– Думаю, мне лучше устроиться тут.

– Почему?

Я села и вынула фото.

– Помните снимок? Пару минут назад в книжном магазине он вам понравился.

Настя схватила бумажную салфетку, вытерла нос и грустно ответила:

– Правда, прикольный.

– Смотрите, у меня в мобильном еще есть… Это мопс Хуч, безобразник и сластена…

– Ой, симпатичный, – оживилась Настюша.

– Рядом питбуль Банди и ротвейлер Снап. Первый обожает оладушки, любит купаться и боится лягушек, а второй ленивый, но очень интеллигентный. Еще с ними пуделиха Черри, ей уже очень, очень много лет. Вследствие солидного возраста у Черрички сильно испортился характер, и она бывает немотивированно злой. Понимаете, к старости у животных, как и у людей, проявляется все то, что в прежние годы было нивелировано воспитанием.

– Ага, – кивнула Настя, – у меня есть две бабушки, мамины бывшие свекрови, они тоже злые, хуже гоблинов.

Я ощутила себя почти родственницей Милады и бойко продолжила рассказ:

– А это наши кошки, Фифина и Клепа. Между ними сидит Жюли, она очень смахивает на вашу Чуню.

– Верно, – улыбнулась Настя. – Все йорки хоть и маленькие, но очень храбрые и преданные.

– Даже бесшабашные. Наша Жюли за мной в огонь прыгнет, хотя, по идее, ее хозяйка не я. А у вас есть еще животные, кроме Чуни?

– До фига! Кот Сан Саныч, черный британец, он откликается лишь на имя и отчество; скотчтерьеры Бетти и Пеша; кролик Роман и Лорд, он беспородный пес, но жутко славный.

– Значит, твоя мама любит Чуню?

– Очень.

– А Чуня маму?

– Знаете, если мамусечка вдруг куда уезжает, Чуня просто звереет, кидается на всех, злится, пока Ми не вернется.

– Кто это, Ми?

– А так маму дома зовут, – пояснила Настя.

– Внимательно выслушав твой рассказ, могу сделать один вывод, – тихо сказала я.

– Какой? – тоже шепотом спросила Настя.

– Сейчас в книжном магазине перед читателями сидела не Милада Смолякова, а загримированная актриса. Твоя мама никогда бы не столкнула Чуню на пол, даже взбреди йорку в голову невероятная идея цапнуть хозяйку. Впрочем, думаю, Чуня ни при каких обстоятельствах не стала бы вредить Ми. Теперь понятно, отчего эта Рита долго рассказывала про потерю голоса и больную руку. Внешний облик подделать легко, на свете довольно много похожих людей, а вот с голосом и почерком проблема. Смолякова часто выступает на радио и по телевидению, ее своеобразный, слегка детский тембр голоса хорошо известен всем, а по книжным магазинам развешаны плакаты с надписью, сделанной ею лично: «Дорогие мои, пусть удача вас не покинет. Милада Смолякова». Так что почерк ее и подпись тоже людям знакомы. А тебя и Чуню привезли в «Москву», чтобы у пришедшего на встречу народа не зародилось ни тени сомнений в подлинности писательницы, ведь так?

Настя моргнула раз, другой, третий и, прижав к себе собачку, прошептала:

– Вы кто?

– Даша Васильева, фанат Милады. Думаю, я тот человек, который сумеет тебе помочь. Иногда я занимаюсь детективными расследованиями, и чаще всего у меня получается распутывать всяческие узлы. Насколько понимаю, Ми исчезла, а «Марко» изо всех сил пытается скрыть ситуацию.

Настя вздрогнула:

– Вы хотите денег? За молчание?

Я вынула из кошелька пластиковый прямоугольник.

– Знаешь, что это?

– Да. Платиновая кредитка. Их банк выдает лишь VIP-клиентам. У мамы тоже есть такая.

– Понимаешь теперь, что мне деньги особо не нужны?

– Ну… в принципе, да. Но почему вы хотите мне помочь? Откуда вы узнали, что я ищу маму? – склонила голову набок Настя.

– Просто догадалась. Кабы я исчезла, не сказав никому ни слова, моя дочь Маша мигом бы бросилась на поиски. Извини, сейчас мне отчего-то кажется, что твоей маме грозит опасность.

Настя тяжело вздохнула.

– Она последнее время ходила сама не своя. Улыбалась вроде как обычно, но я понимала: что-то произошло.

– Ну, иногда взрослые люди расстраиваются из-за чисто личных дел. Насколько я знаю, Ми не замужем?

– Да, она разошлась с папой, когда я была крошкой. Мамочка два раза выходила замуж: первый раз за отца Никиты, но с ним она тоже долго не прожила. Никитин папа уехал в Америку, а мой эмигрировал в Канаду, от них лишь бабушки остались. Они совсем уже старые, одни жить не могут, поэтому их мама к себе забрала.

Я снова удивилась сходству наших с Миладой семейных обстоятельств.

– Мамочке было очень трудно, – спокойно продолжала Настя. – Двое детей без мужа, у нас с Никитой большая разница – мне пятнадцать, а ему тридцать лет. Это сейчас у нас большой дом и много денег, а раньше… – Девочка махнула рукой, помолчала и добавила: – Ми уже десять лет печатается, но первые три года получала мало, реально мы только лет шесть как стали хорошо жить. Я имею в виду материально. У мамы нет любовников, если вы на это намекаете, она не могла из-за постороннего мужчины распсиховаться.