Кольцов. Часть 2 - Лана Ланитова

Он встал из кресла и, нервно подбрасывая в руках мелкую гальку, подошел к воде.

– Андрей, я оставлю тебя, мне надо отойти, – улыбаясь, произнесла Бронш. – Сходи на веранду, попей лимонада. Или мне приказать, принести тебе прямо сюда?

– Нет, спасибо, – ответил Андрей. – Я сам, если что.

– Отдыхай и купайся до вечера. Вечером танцы.

Она махнула рукой и поспешила в сторону лесной тропинки.

Из репродуктора теперь звучала какая-то мексиканская музыка. Андрей еще раз огляделся и стал медленно раздеваться. Летняя пара была скинута и уложена на кресло. Он слышал девичий смех и плеск воды, но не позволял себе до времени присматриваться к юным прелестницам, заполонившим пляж. У него из головы не выходил Феликс. Этот русоволосый Аполлон стоял по пояс в воде и улыбался Андрею доброй улыбкой.

– Андрей Николаевич, – помахал он рукой. – Идите, вода хорошая.

Андрей улыбнулся в ответ и бросился в воду. Широкими движениями сильных рук он поплыл на середину озера. Вода и вправду была хороша. Чистая, в меру прохладная, она прекрасно освежала нагретое на солнце тело. Рядом с собой он слышал плеск мелких рыбешек, над головой со свистом носились стрижи, а с берега теперь лилась каватина Фауста в исполнении Козловского. Андрей лег на спину и, медленно перебирая ногами, смотрел на синее небо. Солнце уже клонилось к закату. С берега он вновь услышал женский смех и баритон Феликса.

– Андрей Николаевич, – крикнул ему юноша, – я пойду к усадьбе. Есть хочется ужасно. Чего-нибудь жидкого и горячего, – он вновь рассмеялся. – Супчика хочется. Не скуча-аа-йте, я скоро вернусь!

– Иди уж, – неслышно буркнул Андрей, выпустив изо рта фонтанчик воды. – Не забудь только штаны надеть… Варварушкин Приап…

Андрей развернулся и поплыл дальше.

Спустя полчаса он уже сидел в парусиновом кресле, запахнувшись банным полотенцем, которое ему любезно предоставил один из местных халдеев. Теперь он смог изображать из себя дремлющего человека, а на самом деле свободно следить за молодыми сочными девицами. Девицы играли на берегу в ручной мяч. Это были настоящие, крепкие телом красавицы, скорее спортсменки, но вовсе не тощие, а сбитые. И каждая из них была красива лицом. Андрей обратил внимание на то, что почти у всех девушек отсутствовали лобковые волосы, и то, что пряталось в устье ног, выглядело нежным и беззащитным. Не все формы лобков понравились ему. Но были из них несколько совершенно в его вкусе.

– Я точно одержим, – с досадой подумал он и опустил руку на область паха.

Даже полотенце с трудом скрывало впечатлительность его натуры.

Тут же, недалеко от девушек, прохаживались и юноши. Казалось, что им безразлична нагота играющих красавиц. Мимоходом Андрей заметил, что никто из этих юношей не отличался интимными габаритами Феликса. У Андрея даже немного поднялось настроение.

К нему снова подошел напомаженный официант во фраке и предложил апельсиновый и клубничный соки. Андрей взял оба и поставил на небольшой столик, расположенный возле кресла. Как только официант удалился, Андрей с наслаждение потянул апельсиновый сок через буржуйскую соломинку.

«Красиво живут», – подумал он и закрыл глаза.

Он даже задремал, убаюканный какой-то тихой фортепьянной музыкой, несущейся из того же репродуктора. Громкий девичий визг и хохот заставили его вздрогнуть. Он выпрямился и сел. На пляже, возле воды, в одних длинных подштанниках, бегал пьяненький служитель Гигиеи, новый директор Сандунов Кацман Арон Самуилович, и короткими волосатыми ручками пытался ухватить девушек за талии и бедра. Девушки хихикали и разбегались по сторонам.

Рядом с Андреем кто-то плюхнулся на соседнее кресло. Андрей повернул голову и увидел там жену волосатого сатира – Сару Яковлевну. Она, приставив руку козырьком, внимательно следила за шалостями незадачливого муженька. Сара была полностью одета и обута – видимо, ей были не по душе здешние натуристические нравы. Ее лицо все так же казалось бледным, только глаза выдавали признаки недавнего плача. Она следила за совершенно безобразными выходками мужа и поминутно в досаде качала головой. Всем своим видом она напоминала сейчас мамашу или бонну, следящую за шаловливым дитем.

Андрею даже показалось забавным подобное сходство.

«Вот ведь, и это тоже ячейка общества. Семья… Да, на кой черт такая ячейка? Шла бы ты, Сара, гулять в горсад. Глядишь бы, нашла себе подружек по интересам, а может быть и более приличного господина, нежели твой беспутный банщик…»

– Арон, прекрати! – крикнула Сара супругу, когда тот попытался поднять на руки одну из девиц. – У тебя же радикулит. Поставь девушку на место.

Андрей не выдержал и хмыкнул.

– А вы зря ухмыляетесь, товарищ хирург, – неожиданно зло возразила Сара. – Думаете, что знакомство с Бронш принесет вам счастье? Ошибаетесь. Она – коварная змея. Обовьет вас сладкими речами, а после проглотит и не подавится.

А после Сара оглянулась, не слышит ли их кто-нибудь и, приблизив лицо к Андрею, продолжила:

– И братец ее родной – тоже известный упырь. Люди из его кабинетов уже редко возвращаются домой. И еще – я слышала там, на лестнице, как она вам щебетала про всяких художников и писателей, которые якобы так часто бывают у нее.

– Ну и?

– А то, что врет она все. И Брики с Маяковским здесь не были никогда. Знает Лиля, что Варвара еще та штучка. Знает и сторонится ее. А картины все скуплены за бесценок в Гражданскую. Никто их ей не дарил. Так по мелочи кто. Безызвестные авторы. Она больше строит из себя светскую львицу. Фу, паучиха. Ненавижу ее! – в голосе Сары вновь зазвенели плаксивые ноты. – Она и Арончика моего с пути сбила. Наговорила ему речей бесстыжих – дескать, семья – это пережиток буржуазный. Вот он и повадился сюда таскаться. Бегает за девицами – смотреть тошно. Здесь не дача наркомовская, а Вертеп. И в подвале у нее, говорят, есть место, где она оргии устраивает.

– А мне сказали, что в подвале людей пытают, – вдруг шепотом, сделав заговорщические глаза, ляпнул Кольцов, едва удержав себя от смеха.

– Да, а может и так. Они с братцем только на это и годны.

Она поднялась во весь рост: