Кольцов. Часть 1 - Лана Ланитова

Миллер немного задумался:

– Помню-помню я его дочурку маленькую. Славная девочка, кареглазая, тихая такая. Взгляд, как у олененка.

– Угу! – прихлебывая из блюдца травяной чай и грызя сухарик, отвечала Пра: – Такой олененок у нас нынче вырос, что глаз не оторвешь. Того и гляди – абреки или татары уворуют.

* * *

После завтрака Андрей и Сашка решили сходить на местный пляж. До прогулки Сашка забежал на кухню к женщинам и отдал Пра двести тысяч новыми [12 - Гражданская война привела к гиперинфляции. Килограмм муки в 1921 г стоил 10 000 рублей, килограмм картошки – 1300 р. (Примеч. автора)]. Та сначала замахала руками, а после взяла пачку денег и спрятала ее в широкий карман.

– Крупы куплю, чаю, сахару…

Андрей уже бродил по берегу, рассматривая скалы, когда Сашка вернулся к нему.

– Ну все. Деньги отдал. Через пять дней должен приехать на поезде Быков. Подождем, а?

– Конечно, подождем, – улыбнулся Андрей.

В этот день они еще долго ходили по пляжу, сняв рубахи, и болтали о всяких пустяках, а после прошли даже к подножию Карадага и искупались там в прохладных изумрудных волнах, решив, что завтра пойдут к Карадагу с раннего утра.

Они нарочно тянули время, чтобы не попасть к обеду – обоим было неловко объедать и без того бедствующих хозяев. Коктебель произвел на Андрея удивительное впечатление. Он совсем не был похож на Ялту или любой другой крымский южный город. Здесь все было иначе. Здесь постоянно дул соленый, смешанный с ароматом степных трав и полыни ветер.

Вернулись к дому они далеко за полдень. Пра бросилась к ним навстречу с упреками, что накажет их за отсутствие на обеде. И чтобы они оба живо шли в столовую, ибо там им оставлен обед. Смущаясь, Андрей и Сашка умылись и пошли на террасу. Сели к столу. И вдруг из боковой двери, ведущей к кухне, на террасу выскочила девушка. И ровно в этот момент в сердце Андрея вонзилась невидимая стрела. Девушка смущенно посмотрела на молодых докторов и опустила глаза. Она поставила перед друзьями тарелки с дымящимися щами и ломтями серого хлеба. В первый момент Андрей обратил внимание на ее руки. Они были нежные, ровные, правильной формы и немного пухлые – красивые девичьи руки. И эти самые руки слегка дрожали от волнения и чуть не расплескали щи. Девушка смущенно пожелала им приятного аппетита. Так Андрей впервые услышал ее нежный девичий голос, тот голос, который всю жизнь потом звучал в его голове. Мелькнула темно синяя сатиновая юбочка, открывающая начало крепких икр и тонких, невероятно тонких щиколоток. Все было как в тумане – узкие ступни, облаченные в хорошенькие летние туфельки. Было по всему видно, что девушка любит наряжаться и вообще жуткая кокетка. Все ее движения были столь грациозны и чуточку манерны, что Андрей забыл даже о голоде. Пока она шла к кухне, он успел разглядеть ее тонкую талию, красивую ровную спину и широкие бедра. О, какие бедра были у этой чертовки! Юбка обтягивала довольно внушительную, немного оттопыренную попу. Она была правильной, классической формы. Еще тогда он подумал о том, что именно так выглядят античные Венеры. Девушку нельзя было назвать худенькой. Но все в ее фигуре было так ладно, что он невольно потерял дар речи. Русые локоны живописно рассыпались по круглым плечам. Он плохо рассмотрел ее лицо. Лишь часть нежной щеки, быстрый взгляд огромных карих глаз, нос с небольшой горбинкой, которая не портила ее. И главное грудь – удивительно роскошная и высокая грудь колыхнулась под батистовой, в мелкий цветок кофточкой. Но все это было мельком, быстро. Этого было слишком мало… Ему захотелось встать и пойти вслед за ней на кухню. Голос Сашки вывел его из оцепенения.

– Пра, это кто же такая красавица? В первый раз у вас вижу этот цветок.

– Так и немудрено. Ты сколько у нас уже не был?

– Лет пять… Или шесть.

– Вот, это и есть наша Светланка. Дочь Быкова, к которому вы приехали.

– Так она же была тогда девочкой…

– Да, – усмехнулась Пра. – А я тебе о чем в прошлый раз сказала? Вырос олененок. Теперь ей семнадцать. Заневестилась. Замуж надо выдавать за хорошего человека, не то татары украдут, – снова посетовала Елена Оттобальдовна. – Я уж говорила Георгию Васильевичу. Но он и слышать не хочет. Говорит, что сначала учиться пусть едет. Она училась уже в московской гимназии, и даже три года в институте благородных девиц. Но потом революция, и отец вовремя увез ее сюда, спрятал от лиха. Сам стал ее учить. Она очень образована для своих лет. Знает три языка, разбирается в русской и зарубежной литературе. И даже сама пишет стихи.

– Ну? – усмехнулся Миллер. – У вас тут, куда ни плюнь – всюду одни поэты.

– А что ты хотел, Александр? – Земля у нас такая – Киммерия. Она других не держит, – рассмеялась Пра.

– Ну, и зачем ей еще учиться, раз такая умная?

– Вот отец ее считает иначе. Что она должна еще обучиться на какую-то специальность.

– Све-ее-ет, Светочка! – крикнула Пра. – Ну, выйди к нам. Познакомься с нашими гостями.

Светлана появилась в дверном проеме.

– Это доктор Александр Миллер. Ты, наверное, и не помнишь его. Он давно к нам приезжал, – представила Пра Сашку. При этом шельмец Сашка привстал из-за стола и галантно поклонился. – А этого красавца зовут Андрей Кольцов. Он тоже доктор, хирург. – Андрей, стараясь не смотреть на девушку, тоже кивнул. Но гораздо суше, чем хотел. И при этом покраснел.

Светлана тоже смутилась, а после улыбнулась.

– Ну, а эту девицу-красавицу зовут у нас Светочкой Быковой, – нежно представила ее Пра.

Девушка качнулась на каблучках и, красиво развернувшись, скрылась на кухне.

– А Максимилиан где? – спросил Александр.

– Он этюд пишет возле пляжа. Света часто рядом с ним бывает. Любит смотреть на его краски, кисти. Она у нас и в спектаклях принимает участие. Только сейчас народу почти нет. Для кого играть? Но, может, мы все равно на днях устроим представление. А может, еще в июне народ подтянется.

– Как я обожаю ваши спектакли, – рассмеялся Сашка, уплетая горячие, жидкие щи. – Он посмотрел на Андрея. – Андрюха, а ты чего не ешь?