Улыбающийся человек - Джозеф Нокс

Пусто.

У лестницы слышался слабый стук, будто в окно бились мотыльки: загорались неверно мигающие лампы. Я огляделся, привыкая к свету, и сообразил, что держу фонарик обеими руками. Выключил его, убрал в карман и пошел на пятый этаж. Что-то изменилось. В усилившейся духоте чувствовалось слабое колебание воздуха.

Откуда-то шло тихое шипение.

Из коридора слева повеяло прохладой. Дверь пожарного выхода была приоткрыта. Я распахнул ее ногой и заглянул в пролет лестницы. Шум улицы, холодный воздух. Тот, кто отсюда вышел, сейчас уже на улице. Я выдохнул с облегчением, и медленно пошагал обратно. В одном из номеров горел свет.

Дверь была распахнута.

Номер 513.

Он располагался чуть выше соседних; в него вели несколько ступенек. Я поднялся по ним. Неожиданно накатила дурнота и ощущение, будто я заблудился в лабиринте коридоров.

– Есть кто-нибудь? – громко спросил я.

Тишина.

Я вошел в прихожую и отступил к стене. Номер люкс был в два раза больше тех, в которых когда-то останавливался я. Свет настольной лампы создавал атмосферу грусти и уединения. Сквозь закрытое окно с Оксфорд-роуд, оживленной даже после часа ночи, слышался гул машин. На стенах, словно в калейдоскопе, мелькали отблески ночных огней.

В дальнем конце комнаты виднелся неподвижный силуэт.

Кто-то сидел в кресле, лицом к окну. Я сделал несколько шагов к нему. Человек не пошевелился. У меня на лбу выступил холодный пот. Я вытер его рукавом, не отрывая взгляда от неподвижной фигуры. Подошел вплотную. Человек был мертв. На лице его застыла испарина. Казалось, от него еще исходит жар. На грабителя не похож: опрятно одет, чисто выбрит, коротко подстрижен. Я замер, увидев его широко открытые глаза. Ярко-синие, со взглядом, обращенным куда-то за пределы земной жизни. Челюсти ему свело судорогой, из-за чего губы застыли в широкой улыбке, больше похожей на оскал.

8

Аниса дожидалась «скорой» вместе с Али. Я сказал Сатти, что он должен увидеть кое-что на пятом этаже, и повел его в номер 513. Вентиляция в коридорах не работала, на верхних этажах было жарче. К тому времени, как мы дошли до номера, бледное лицо Сатти покрыли бисеринки пота. Вид у него был такой, будто его варят заживо.

– Надеюсь, я не зря сюда перся, – пропыхтел он, поднимаясь по узким ступенькам в номер. Потом дурашливо постучал в открытую дверь костяшками пальцев и крикнул: – Обслуживание номеров!

Увидев труп, Сатти замер и оглянулся. Ткнул потным пальцем мне в грудь:

– Лапал тут что-нибудь?

– Нет.

– Свет включал?

– Уже горел.

Одарив меня пристальным взглядом, Сатти повернулся к мертвецу. При закрытом окне в номере стояла давящая духота. Сатти сбросил с себя куртку, я – пиджак. Его рубашка промокла от пота.

Он остановился и оглядел номер. Стандартную двуспальную кровать, стены, обитые тиком, мебель. Комната скорее походила на спальню из симпатичной квартиры в центре города, нежели на гостиничный номер. Сатти кивнул на пластиковую ключ-карту, валяющуюся на полу.

Покойник сидел в кожаном кресле, повернутом к окну. Тусклый свет, проникающий сквозь занавески, отбрасывал блики на стены.

– На лицо глянь, – сказал я.

– Что, такой симпатяшка?

Сатти совсем взмок. Я тоже смахнул пот со лба.

– Ладно, ты первый, – сказал Сатти.

Света настольной лампы не хватало, чтобы впечатлиться сполна. Я зажег фонарик и направил его на лицо покойника. Луч высветил оскаленные зубы, застывший в гримасе рот. Сатти поморщился и сделал мне знак убрать фонарик. Потом задумчиво облизал губы.

– С чего он так разлыбился…

Я промолчал.

Направил луч фонарика на ноги покойника. Сразу бросилась в глаза странная заплата на штанине. Круглая, пришитая оранжевыми нитками. Я собирался подойти еще ближе, но Сатти щелкнул пальцами. Покачал головой.

Умерший был среднего возраста. В темном костюме. Смуглый. Сначала я решил, что он – выходец с Ближнего Востока, но это впечатление разрушали поразительные ярко-синие глаза. Вкупе со злобным оскалом они создавали впечатление, что мертвецу известно нечто, чего не знаем мы. Некая ужасная правда на грани здравого смысла.

– Бездомный? – спросил Сатти.

Я покачал головой:

– Одежда чистая, ничем не пахнет. По виду скорее университетский профессор или преподаватель, нежели наркоман…

Сатти ухмыльнулся:

– Ладно, пока обойдемся без заумных теорий. Подождем криминалистов. Но надо поговорить с охранником до того, как врачи возьмут его в оборот. В общем, поведем гору к Магомету…

– Его зовут Али.

– Угу, – сказал Сатти, выходя из комнаты.

Я последовал за ним к двери, остановился, оглянулся на покойника. С улицы по-прежнему слышался шум транспорта. Пронзительно выли сирены сразу двух или трех машин, разъезжающихся в разные стороны.

9

Али на носилках перенесли в вестибюль. Над ним склонились два врача «скорой помощи». Аниса поглядывала на них с беспокойством. Патрульный брал у нее показания.

Сатти подошел к главному из врачей:

– Нам надо поговорить с ним.

– Боюсь, это будет похоже на разговор с самим собой. Мы дали ему болеутоляющее.

– Ну, так дайте еще что-нибудь.

– Так не получится, инспектор. Мы везем его в больницу Святой Марии, ваш разговор подождет до утра.

Сатти хотел было возразить, но проглотил обиду и кивнул. Потом крикнул патрульному, беседовавшему с Анисой:

– Эй, красавчик!

Тот обернулся.

– Поедешь с ними. У нас то ли свидетель, то ли преступник. Как бы не сбежал.

– Сэр, но мне приказано…

– Приказ изменился, голубчик.

Патрульный не сдвинулся с места.

– Ты лучше прямо сейчас в штаны напруди, а то потом в отделении забегаешь.

Покраснев от стыда, патрульный последовал за врачами.

Я посмотрел на Сатти:

– Превосходишь самого себя…

– Зато тебе есть на кого равняться. Ладно. – Он хлопнул в ладоши. – Эй вы, копы-стриптизеры, подваливайте сюда.

Аниса обессиленно опустилась на кресло. Сатти закатил глаза:

– Сделай хоть что-нибудь полезное, спровадь ее отсюда.

Он велел полицейским выставить охрану на этажах и начать обыск.

– На четвертый и пятый этаж без моего разрешения ни ногой. Повторите приказ.