Революция муравьев - Бернар Вербер

Сероглазая девушка растирала разбитую пятку. Не успела она прийти в себя, как вдруг почувствовала, что по ее руке скользнуло что-то холодное и липкое. Она вздрогнула. Змея. И не одна! Она угодила прямиком в змеиное гнездо, и вокруг всюду копошились змеи.

Она закричала от ужаса.

Змеи хоть и глухи, зато языком они ощущают малейшие колебания воздуха. Крик громыхнул для них, точно взрыв. Испугавшись в свою очередь, они стали расползаться в разные стороны. Ошалевшие змеи-самки сворачивались в дрожащие клубки, прикрывая своих змеенышей.

Девушка провела рукой по лицу, отбросила назад прядь волос, застилавшую глаза, сплюнула грязь и, собравшись с силами, стала взбираться вверх по склону. Склон был очень крутой, а пятка болела нещадно. Девушка решила взять себя в руки и окликнуть отца.

– На помощь! Папа, помоги! Я здесь, внизу. Скорей сюда! На помощь!

Девушка еще долго кричала, надрываясь. Но все без толку. Одна-одинешенька, с разбитой ногой, она сидела на дне глубокого оврага, а отец все не откликался. Может, заплутал? Тогда кто же отыщет ее в лесной глуши, под непролазной гущей папоротников?

Сероглазая девушка сделала глубокий вдох, силясь унять бешено колотящееся сердце. Как же выбраться из этой ловушки?

Она утерла запачканный грязью лоб и осмотрелась кругом. Справа, в высокой траве, покрывавшей склон оврага, она разглядела темный проем. И с трудом направилась туда. За стеной чертополоха и цикория скрывался лаз, вырытый прямо в земле. Она задумалась: какой же зверь выкопал такую огромную нору? Для зайца она была слишком велика, для лисы или барсука тоже. Медведи в здешнем лесу не водились. Может, это волчье логово?

Тем не менее внутри было достаточно просторно, и, несмотря на низкий потолок, туда мог более или менее свободно пролезть человек среднего роста. Девушка боялась забираться в лаз, хотя надеялась, что он ее куда-нибудь да выведет. Она все же опустилась на четвереньки и полезла в этот вырытый в глине проход.

Продвигалась она ощупью. И чем глубже забиралась внутрь, тем темнее и холоднее становилось кругом. Из-под ладони у нее выскочило что-то колючее. Прямо перед нею возник еж – от страха он сжался в комок, а потом засеменил в обратную сторону. Дальше девушка пробиралась в кромешной тьме, прислушиваясь к шорохам вокруг.

Она продиралась все глубже, опустив голову и опираясь на локти и колени. В детстве она долго училась стоять и ходить. Большинство малышей начинают топать ножками в возрасте одного года, а она пошла, когда ей было уже полтора. Вертикальная стойка казалась ей ненадежной. Куда безопаснее было стоять или ползать на четвереньках. К тому же так можно было ближе разглядеть все, что происходило на полу, а если случалось упасть, то не с такой уж большой высоты. Она с радостью проползала бы вот так всю жизнь, если бы мать с няньками не заставляли ее вставать на ноги.

Подземному туннелю не было конца… Чтобы как-то себя ободрить, она принялась напевать незамысловатую песенку:

        Зеленая мышка

        Бежала по травке,

        Хватайте же скорей ее за хвост,

        Вот так, смотрите, господа!

        И скажут вам они тогда:

        Макните мышку в масло,

        Макните в воду ее.

        Ни дать ни взять улитка вышла из нее!

Раза три или четыре промурлыкала она эту песенку, все громче и громче. Ее учитель пения по фамилии Янкелевич говорил, что нужно кутаться в вибрации своего голоса, как в защитный кокон. Но здесь и правда было очень холодно – особенно не распоешься. Вскоре с ее холодных губ срывались уже не мелодичные звуки, а клубы пара, сопровождавшиеся сиплым дыханием.

Подобно настырной девчонке, вознамерившейся довести до конца свою глупую затею, она и не думала поворачивать обратно. Жюли упорно ползла все дальше под кожным покровом планеты.

Вскоре ей показалось, что вдалеке мелькнул слабый свет.

Она решила, что ей просто почудилось – от усталости, но вот дальний проблеск рассыпался на мириады крохотных мерцающих желтых блесток.

Сероглазой девушке на мгновение показалось, что здесь, в подземелье, сокрыты алмазные россыпи; она подползла поближе к источнику мерцающего света и увидела, что это светлячки, фосфоресцирующие букашки, облепившие какую-то штуковину правильной кубической формы.

Кубик?

Она протянула руку вперед – светлячки разом погасли и пропали. Жюли не могла полагаться на свое зрение в непроглядном мраке. Она ощупала кубик со всех сторон, призвав на помощь всю силу своего осязания. Что-то гладкое. Твердое. Холодное. Но точно не камень и не обломок скалы. Вот ручка, замок… штуковина явно сработана человеческими руками.

Квадратный чемоданчик.

Из последних сил девушка наконец выбралась из туннеля. И где-то наверху расслышала радостный собачий лай и поняла – отец все же нашел ее. Он был там, вместе с Ахиллом, и слабым, отдаленным голосом звал:

– Жюли, дочка, ты где? Ответь, пожалуйста, подай знак!

5. Знак

Он мотает головой, очерчивая в воздухе треугольник. Тополиный листок рвется. Старый рыжий муравей подхватывает под деревом другой листок и вгрызается в него, не слюнявя его и не дожидаясь, когда тот превратится в сброженную кашицу. Хоть и невкусно, зато питательно. Как бы то ни было, муравей не больно жалует тополиные листья – больше предпочитает мясо, но, поскольку с тех пор как он сбежал, у него маковой росинки во рту не было, привередничать не приходилось.

Насытившись, муравей начинает чиститься. Когтистой лапкой он хватает свой длинный, прямой усик и нагибает его вперед, к губам. Потом обжимает его челюстями, впихивает себе в ротовой канал и обсасывает – как бы отмывает.

Намочив оба усика пенистой слюной, он лощит их щеточками, расположенными на передних лапках.

Следом за тем старый рыжий муравей начинает сгибаться и выгибаться до предела всеми своими сочленениями, соединяющими брюшко, грудь и шею. Потом когтистыми лапками он прочищает многочисленные фасетки своих глаз. У муравьев нет век, чтобы защищать и увлажнять глаза; к тому же, если бы муравьи не чистили без устали глазные хрусталики, через какое-то время у них перед глазами все стало бы расплываться.

Чем чище фасетки, тем отчетливее муравей различает все, что находится перед ним. А это еще что такое? Большое-пребольшое, колючее и шевелится.