Вдоль белой полосы - Яна Перепечина

Никиту всегда немного коробило от этого потребительского отношения к женщинам, но теперь он вынужден был признаться самому себе, что многое терял, ограничиваясь исключительно платоническими романами.

– Ты у нас позднеспелый, – поддразнивал его всё тот же Витёк. – Зимний сорт, так сказать.

– Я люблю зимние сорта, – отшучивался необидчивый Никита. – Они обычно дольше сохраняются в товарном виде.

Но вот, видимо, пришла и его пора. Случилась в его жизни Лика. За три дня, проведённые в его квартире, она не успела ни надоесть ему, ни показаться излишне навязчивой.

«Наверное – это и есть то самое», – думал он, почему-то даже мысленно не произнося при этом слово «любовь».

Поначалу Лика в его жизни присутствовала лишь вскользь, время от времени. Звонила нечасто, вместе они иногда навещали выздоравливающую Алю и гуляли вечерами. Лика тоже училась, но свободного времени, в отличие от вечно подрабатывающего Никиты, у неё было больше. Поэтому иногда она встречала его у Бауманки, и они отправлялись бродить по улицам города.

– Что ты любишь делать? – спросил её как-то Никита.

– Фехтовать, – пожала плечами Лика.

– На рапирах?

– На саблях.

– Интересное увлечение.

– Просто я ролевик. И мне это нужно.

– Кто? – не понял Никита.

– Ролевик. Ты что, никогда не слышал про ролевиков?

– Нет, а кто это?

В глазах Лики появилось безграничное удивление.

– А Толкиена ты читал?

– Начал, но не пошло. Я больше реализм люблю. Особенно военные романы.

– Дивно, – хмыкнула Лика. В её голосе послышалось явное неодобрение.

– Ты расскажи мне, – попросил Никита, который всегда старался с уважением относиться к увлечениям окружающих. – Я постараюсь понять.

– Ну-у… – протянула Лика без энтузиазма. – Попробую…

Из её рассказа Никита понял всё. И то, что есть достаточно много молодых людей, которые выросли, но продолжают увлечённо играть. И то, что люди эти на основе созданных писательским или их собственным воображением миров устраивают целые «игрища». И про костюмы, ритуалы, философию понял тоже. Не понял только одного и тут же спросил у Лики:

– Зачем?

– Что зачем? – удивилась она.

– Зачем вы это делаете? Вам что, жить скучно? Нет, я понимаю – дети. Сам в казаков-разбойников и войнушку играл. Но вы же уже взрослые.

– Игры вне возраста, – обиженно насупилась Лика. – Среди нас есть и те, кому тридцать и больше.

– Вот я про это и говорю. Ведь они же могут делать что-то нужное, полезное. А вместо этого играют или готовятся к играм, кольчуги мастерят, оружие… Разве это правильно?

Лика тяжело вздохнула:

– Ты слишком приземлённый. Давай мы съездим на полигонную игру, и ты, может быть, поймёшь.

– Хорошо, давай съездим. Может, и правда пойму, – легко согласился Никита.

Игру назначили на последние апрельские выходные. Готовиться Лика начала задолго: шила платье и чинила специальный костюм для соревнований саблистов.

– А что я там буду делать? – поинтересовался Никита, делая для Лики лёгкую кольчугу из проволоки.

– Ну, ты же не захочешь участвовать, – пожала та плечами, – значит, просто посмотришь. У нас интересно.

Никита не слишком любил большие сборища людей и удивительным образом совмещал в себе приветливость и умение общаться с любовью к тишине, одиночеству или небольшим компаниям. Поэтому на игре сразу почувствовал себя не в своей тарелке. Вокруг происходило что-то не слишком понятное, да ещё все время звучали какие-то незнакомые слова. Чтобы разобраться, Никита достал из рюкзака, заранее припасённого Толкиена, сел в сторонке на поваленное бревно и принялся читать.

Читал он быстро и к вечеру первого дня уже более-менее понимал, что происходит на игре. Но теперь ему и вовсе было странно. Как ни пыталась объяснить ему уставшая и счастливая Лика, что к чему, он никак не мог уяснить: почему взрослые уже люди (подростков, которых здесь тоже было достаточно, он в расчёт не брал) предпочитают реальной жизни игру. Никита и азартным тоже никогда не был, потому что всегда считал, что в обычной жизни столько всего интересного, волнующего, увлекательного и даже раздирающего душу, что «перчить» её дополнительно не требуется.

С игры они с Ликой уезжали в недоумении: понять друг друга не получилось. Но это не стало для них проблемой. Никита по-прежнему помогал Лике готовиться к играм, но сам больше не ездил на них. Лика перестала пытаться втолковать ему то, что никак не вязалось с его картиной мира, и только сообщала время от времени:

– Я заняла третье место на соревнованиях.

Никита, который уже понимал, что речь идёт именно о соревнованиях среди ролевиков, а не между серьёзными спортсменами, тем не менее поздравлял её и радовался тому, что Лика счастлива. Иногда ему казалось, что она совсем ещё маленькая и наивная. И её непосредственная радость от незначительных побед трогала его.

Вообще жизни Никиты и Лики соприкасались мало. Их друзья и увлечения были из разных миров, они читали разные книги и слушали разную музыку. Иногда циничный Витька Соколов спрашивал:

– Ник, чего ты с ней связался? Ну да, хорошенькая, спору нет. Но ведь девчонка-то с приветом (порой характеристика бывала и гораздо более жёсткой). Ты ей не пробовал объяснять, что пора вырасти? У неё ж мировосприятие, как у подростка. А лет скоро двадцать. Она хоть в курсе, откуда дети берутся?

– В курсе, – хмыкал Никита.

– Ну-у, ты меня успокоил, – фыркал Витька в ответ. – Слушай, расстался бы ты с ней, что ли? Я тебя с отличной девушкой познакомлю. И внешне она, кстати, на твою Лику похожа. Специально подбирал такой же типаж, раз уж ты на него западаешь. Помню я, как ты мне в Минске сказал, что тебе тёмненькую подавай. Вот я и нашёл брюнетку. Хорошенькая – сил нет. Не хуже твоей Лики. Давай познакомлю, а?

– Виктор, я уж как-нибудь без тебя справлюсь, – по-прежнему невозмутимо отвечал Никита. Друга он любил и совсем на него не обижался, понимал, что тот и правда беспокоится о нём.

– Справится он, – ворчал Витя и качал головой. – Ох, не нравится мне всё это.