Откровенные записки - Ольга Гудкова

Если честно, ты – первый человек, которому я вообще всё это рассказываю. С одной стороны, это глупо, ведь мы почти не знаем друг друга, но с другой стороны, в этом и есть плюс. Рассказать свою историю незнакомцу всегда проще, чем старому другу, который знает тебя с какой-то определённой стороны. Я думала о психотерапии, но сначала мне было некогда – у меня был маленький ребёнок, а потом не было на это средств, потому что он рос, и нужны были деньги на его содержание.

Кстати, о ребёнке. Примерно через две или три недели у меня случилась задержка. Мне безумно не хотелось думать о том, что я забеременела. Я уговаривала себя, что это просто совпадение, и вообще в семнадцать лет такое возможно, поэтому визит к врачу и даже покупку теста я всё время откладывала. Я понимала, что если сейчас увижу прямо перед собой положительный тест на беременность, то приговор будет вынесен, и шанса, что это просто задержка, не будет. Так я медлила ещё пару недель. Представляешь? !

Я почти всё своё время сидела на берегу озера с той стороны, где не было пляжа, а значит, людей, и тупо смотрела в воду. Я не знала чем мне ещё заняться. Точнее, мне не хотелось ничем заниматься. Я не могла ни читать, ни общаться с подругами, ни купаться в озере. Мне вообще ничего не хотелось. Единственное, чего я желала, это чтобы из моей памяти каким-то образом исчезли воспоминания этого лета. Точнее, я не совсем ничем не занималась. Я занималась пробежками, причем с удвоенной силой, и добавила к ним для разогрева прыжки, в надежде, если я всё-таки беременна, то у меня случится выкидыш. Но ребёнок был таким же цепким, как и эти парни. А, может быть, как и я.

Нужно ли говорить, что они больше мне не звонили? Разумеется, я не хотела с ними разговаривать. Что бы я им сказала? «Классное получилось изнасилование? Надо бы как-нибудь повторить! »? Я избегала мест, где могла бы их встретить, то есть все места в этом городке. Как я уже говорила, я ходила только на озеро, точнее на самую безлюдную его часть. Как-то раз, когда я сидела там и уже была морально настроена на то, чтобы пойти в аптеку и купить тест, рядом со мной присел Александр.

– Привет! Почему такая грустная? – спросил меня он.

Что я должна была ему ответить? Я так и представила, как скажу: «Знаешь, я такая грустная, потому что в недавнем прошлом меня изнасиловали двое парней, и, кажется, что я забеременела» и усмехнулась.

Он сказал:

– Ну вот, так уже лучше, – разумеется, не догадываясь, какие мысли при этом возникли в моей голове. Ведь говорить правду не принято, в обществе принято лицемерить.

И я решила играть по правилам:

– Всё нормально, правда.

– Мы встречались на танцах, ты помнишь? – он продолжал общение, – меня зовут Александр.

Честно говоря, я не помнила. Я вообще забыла всё, что было до того события. Мне было плевать на Александра, на танцы и на этот городишко, пребывание в котором испортило мою жизнь.

– Александр, извини, но мне нужно идти, – ответила я и ушла, не оборачиваясь.

Я отправилась в аптеку и купила злополучный тест. Как я и опасалась, он оказался положительным. Мне нужно было срочно ехать в город к гинекологу. Я сказала бабушке, что мне нужно довезти в университет кое-какие документы и молилась Богу, чтобы она не сообщила родителям. Я зашла в душный автобус, на улице как назло была жуткая жара, хотя стояла уже вторая половина августа. Каникулы заканчивались, приближался учебный год. Через двадцать минут езда в этом трясущимся автобусе стала настолько невыносимой, что я открыла все окна, которые только было возможно, но это не помогло. Разумеется, кондиционера не было. Меня тошнило, я понимала, что ещё чуть-чуть и мой завтрак вырвется наружу.

– Мне плохо, остановитесь, пожалуйста, – обратилась к водителю.

– Девушка, здесь нет остановки, – ответил он, – дождитесь следующей.

Но было поздно. Меня вырвало прямо на пол. Я понимала, что все пялятся на меня, но что я могла поделать? Мало того, что люди с нескрываемым презрением смотрели на меня, так они ещё и опускали комментарии вроде: «Какой позор! », «Такая молодая! » (как будто только старики имеют право на неуместную рвоту! ), «Вот ужас! ». Я выбежала из автобуса на ближайшей остановке под крики: «А убирать за тобой кто будет? ». С каждой секундой мне казалось, что моя жизнь уже не может стать ещё ужаснее. Но это были не все новости. Беременность подтвердилась. Меня заставили сдать какой-то анализ, и гинеколог сказала: «Поздравляю! », честно слово, она же видела моё лицо в этот момент! «Поздравляю» – было самым неподходящим, но видимо, хорошо отрепетированным, словом. Сразу же после её поздравлений я спросила про аборт. В её взгляде я моментально прочитала осуждение, но мне было плевать. Я любой ценой должна была избавиться от этого ребенка, и мне было всё равно, что думает эта женщина. Она отправила меня ещё на несколько анализов, которые я могла сдать только на следующий день. Я приготовилась ждать очередного приговора.

На следующий день я сказала бабуле, что весь день буду на пляже ловить последние солнечные лучи уходящего лета, надела купальник, положила в пляжную сумку нормальную одежду и отправилась снова на автобусную остановку. Мне еле удалось отказаться от завтрака, который бабушка приготовила специально для меня, ведь анализы нужно было сдавать на голодный желудок. В лесу, по дороге на остановку, я переоделась и стала ждать автобус. Мысленно я молилась, чтобы меня снова не стошнило, но потом вспомнила, что у меня в желудке совсем нет еды, а значит, и тошнить меня нечем. С анализами я прошла к врачу, которая сообщила мне о том, что аборт мне противопоказан. После этого слова «противопоказан», у меня в голове возникли образы кричащей матери, орущего отца, вечные скандалы в духе «как такое могло произойти в нашей семье? !» и подобное. Мне катастрофически не хватало, чтобы меня кто-то поддержал. Меня снова затошнило. На этот раз из-за перспектив будущего. Врач что-то говорила про антитела и разновидности клеток крови, когда я поняла, что отключилась. Я очнулась посреди дешёвой палаты муниципальной поликлиники, на что указывал жуткий запах и крики в коридоре. Через десять минут ко мне подошла медсестра и спросила: