Коррида на раздевание - Дарья Донцова

– Никак, – усмехнулся Сергей, – интересно, успел Коля его миновать? Фася спит, но…

Хозяин замолчал.

В ту же секунду Антонина вспомнила о гостях.

– Простите, что сразу не предложила, присаживайтесь к столу, чай, кофе?

– Прекрасно, что вы наконец обратили свое царское внимание на нас, – процедил сквозь зубы мужчина.

– Мы из Маюманска прилетели не для того, чтобы трапезничать. В доме, где поощряется разврат, даже воду пить не станем. Оставьте в покое нашего Эдика, – отрезала старуха.

– В смысле? – оторопела Тоня.

– Какой вам еще смысл нужен? – скривилась бабка. – Прекрати виснуть на нашем сыне, ходить с ним в рестораны. Нелечка плачет, она беременна. Жена ждет мужа!

Тоня медленно села и положила руки на стол.

– Неле плохо, – добавил дед, – она еле-еле ходит. Тяжело с животом. Ей нужна сейчас любовь, забота Эдуарда. А он к чужой бабе пристроился. Совесть тебя не мучает?

– Судя по вашему виду, – подхватила его супруга, – по розовым щекам, толщине необхватной, рукам, напоминающим бревна, аппетит не покинул Антонину. Нелечка одна в своей квартире рыдает!

– Закон бумеранга работает, – пригрозил дед, – захотела отнять у нашей любимой Нелечки Эдика? Разрушить их брак? Семь лет в любви они жили. Сделать беременную больной от горя? Нелечка наша любимая, дочь очень богатого человека, не вам чета! Не дадим ее в обиду!

– Впервые слышу про Нелю, – прошептала Тоня, – честное слово. Я не такая. Эдик ни слова мне не сказал, что женат. Он намекал, что… ну… хочет со мной всегда… жить…

– Не верю, – торжественно заявила старуха, – Эдичка нам говорил, что сообщил тебе, хамке, о супруге, да ты прямо напала на него, соблазнила! Что с кобеля взять? Видит сучку, и вперед. Баба всегда виновата! Не следовало тебе задницей перед окольцованным Эдиком вертеть!

У Антонины затряслись губы. Мне стало жалко ее, поэтому я вступила в беседу:

– Как к вам обращаться?

Дед засверкал глазами.

– А ты вообще молчи, кулацкий подголосок. Не лезь в чужой разговор. Без подружек обойдемся.

Меня охватило возмущение. Почему Сергей Леонидович и Алевтина молчат? Отчего не защищают дочь? По какой причине не выставят противную пару за дверь? Антонина завязала отношения с женатым человеком? Но, судя по слезам, которые сейчас катятся по ставшему бледным лицу женщины, она о Неле ничего не знала.

Я встала.

– С Антониной мы сами разберемся. После вашего визита она точно парня видеть не захочет, даже не взглянет на вашего сына. Ведь так?

Я повернулась к дочери хозяев:

– Да?

Та судорожно закивала.

– Вопрос исчерпан, – сказала я, – до свидания.

– Нахалка! – топнула ногой старуха.

– Небось ты Тоньке помогала. Чтоб тебе, подружка-гадюка, никогда кусочка хлеба не съесть, – пожелал дед, – проклинаю тебя! Нехай тошнит сразу.

– Спасибо, – улыбнулась я, – давно мечтаю избавиться от пары лишних килограммов, ваши пожелания прямо мед с орехами. Обожаю булочки, кексы. Если теперь от них меня мутить станет, буду вам очень благодарна.

– А-а-а, – пропел старик, – думаешь, это шутка!

Я не успела ничего сказать, бабулька вытащила из сумочки какую-то штуку, похожую на небольшой фонарик, и взмахнула ею.

– Пусть все тут помрут, – грозно пожелал дедуля, – в корчах, мучениях. Моя жена православная белая ведьма. Сейчас тут все подохнут.

– Эй, горничная, – заорала я, – охрана, шофер, все кто есть, сюда.

Гости развернулись и споро засеменили к двери. На пороге они столкнулись с толстым парнем и горничной Катей.

– Чего случилось? – спросила последняя.

– Немедленно выгоните этих двоих из дома, – распорядилась я, – и впредь не пускайте, даже если на коленях приползут.

Старуха плюнула на пол.

– Эй, бабушка, не хамите, – попросил юноша.

Бабка опять плюнула, только на этот раз она нацелилась на ботинки толстяка. Тот схватил пожилую хулиганку и потащил в холл.

Старик, изрыгая проклятия, поспешил следом.

– Если хотите обедать, то пожалуйста, – сообщила Екатерина. – Слава богу, Леша сегодня ничего в туалет не свалил. Вот в понедельник он выступил. В секунду жаркое в унитаз спустил.

– Почему мальчик тогда уничтожил еду? – удивилась я.

Катя пожала плечами.

– Я не комментирую поведения внука хозяев. Невоспитанно это. У поварихи спросите, у Зины. Слышали, мост упал!

– Правда? – явно обрадовался смене беседы Сергей Леонидович. – Телевидение не соврало?

– Ураган деревья повалил, – ударилась в объяснения горничная, – они на шоссе попадали. Владимир Георгиевич, с десятого участка, из города ехал, перед его носом повалились. Туркин позвонил не знаю кому, он депутат, всех пнуть может. Из Макалихи приперла машина-платформа, здоровущая! На ней кран. И три танка из воинской части! Вся техника на мост выехала, а его сто лет назад построили, при Брежневе еще.

– Чтобы убрать деревья, хватило бы крана, – ожила Алевтина. – Зачем танки?

– Небось хотели депутату по самые уши угодить, – захихикала Катя, – типа, смотри, дорогой, как мы тебя любим.

– Ну, ребята, еле до вас добрался, – пробасил коренастый мужчина, входя в комнату.

– Коля, – обрадовался хозяин, – ты приехал!

– Только на вашу сторону перекатился, – стал объяснять Николай, – ба-бах. Оборачиваюсь! Два дерева сразу за машиной ухнулись. Обрадовался сначала: успел промчаться, иначе пришлось бы стоять не знаю сколько. Потом испугался, вдруг кому-то плохо в автомобиле. Схватил чемоданчик, пошел назад. А там! Два джипа охраны, мужик с депутатским значком матом орет, слюни изо рта летят в разные стороны, требует сию секунду завал убрать. Красный весь, аж бордовый. Я предложил ему давление измерить. Такое услышал! Пошел к машине, сел за руль, подбегает парень: «Помогите, хозяина тошнит». Я назад. И чего? Двести на сто двадцать у толстяка. Хорошо, у меня иньекции с собой. Сидел с ним, пока его личный врач не прикатил.

– Теперь у нас заночуешь, – перебила его Алевтина Михайловна.

– С какой радости? – изумился приятель. – К нам сегодня теща приедет. Лялька мозг мне выклюет, если я ее мамашу не встречу с поклоном.