Дорогая Эмми Блю - Лиа Луис

Над этим смеётся даже Жан и говорит на ломаном английском:

– И не только у неё. Моя мигрень стала ещё хуже.

Аманда его не слушает. Она смотрит на Лукаса, склонив голову набок, прижимая к груди веснушчатую ладонь с розовым маникюром, унизанную золотыми кольцами.

– Я так рада, что ты ей сказал, – мечтательно бормочет она, потом смотрит на меня. – Ненавижу секреты, особенно от родных. Теперь ты можешь нам помогать, Эмми! Отговори его от этих жутких узких брюк, которые сейчас носит вся молодёжь!

– Вообще-то, – Лукас ставит чашку с кофе, кладёт на стол локоть, – есть ещё один секрет.

Он смотрит на меня, кусает губу. И я понимаю – этого они не знают. Они не знают, о чём он меня попросил.

– Вчера вечером, – говорит Лукас, – я попросил Эмми…

Аманда ахает, с громким стуком ставит на стол банку с лимонным повидлом. Лукас смеётся, смотрит на меня, одобрительно кивает. Я откашливаюсь, решительно улыбаюсь.

– Люк попросил меня стать подружкой жениха.

Аманда накрывает рот руками и пищит:

– Ой! Ой! Ой, Жан!

Жан улыбается, мудрый, непоколебимый, как скала.

– И что? – спрашивает он. – И ты согласилась?

Лукас хохочет, как будто мысль о том, что я могу не согласиться, просто уморительна.

– Конечно, – отвечаю я. Аманда вновь визжит, встаёт и подаёт мне знак тоже встать, чтобы она могла обвить меня руками. Шифон её блузки накрывает блюдо с маффинами.

– Милая ты моя, – бормочет она мне на ухо, сжимая меня ещё сильнее; я чувствую тепло её мягкой кожи, аромат цветочного парфюма. – Конечно, это можешь быть только ты. Он любит тебя. Он так тебя любит! Мы все тебя любим!

Я не выпускаю её из объятий. Я ещё крепче обнимаю её, женщину, почти сумевшую заменить мне мать, как будто только она может помочь мне удержаться на ногах. Мои ноздри покалывает – верный признак слёз, которым отчаянно хочется вырваться на свободу. Я шумно вдыхаю, вновь натягиваю улыбку.

– Ох, ты чуть не плачешь! – Аманда хихикает и вновь садится, расправляя на коленях салфетку. Она снова принимается за завтрак.

Лукас пододвигает к себе тарелку с ягодами и улыбается матери. Жан молча пьёт кофе, не сводя с меня серьёзных наблюдательных глаз. Я рада, когда он наконец отводит взгляд. Он не видит, как гаснет моя улыбка.

Глава пятая

– Что?

– Он женится. Лукас женится.

Рози смотрит на меня, сжимая в руке чашку с кофе. Буйные ярко-рыжие волосы рассыпаются по её плечам.

– Что? На ком? – прежде чем я успеваю ответить, её блестящие красные губы растягиваются в широченной улыбке. – Твою же мамочку, хочешь сказать, он женится на… О Господи, неужели на…

– Нет. Не на мне.

– Ой…

– На Мари, – говорю я. Рози смотрит с недоумением. – На своей подружке Мари.

– На Мари-авокадо? – почти рычит Рози, её верхняя губа сердито дёргается. – На Мари – продавщице органических продуктов? Она же его бросила за то, что он писал эсэмэски этой, как её, из Австрии?

– Айви, – я киваю. – Лукас ей не писал. Это она ему писала. Но да, речь о той самой Мари. Они опять сошлись пару месяцев назад. Я даже не знала. Он сказал, всё случилось слишком быстро.

– И что, они тут же решили пожениться? – Рози морщится. – Да кто вообще так делает?

Я пожимаю плечами.

– Счастливые люди. Влюблённые люди.

Лоб Рози под ярко-рыжей чёлкой собирается в сплошную хмурую складку. Она качает головой.

– Тогда о чём ему надо было срочно с тобой поговорить? Вызвать тебя…

– Рози, он меня не вызывал. Я сама собиралась…

– Но он сделал вид, будто это чёрт знает какое важное событие! Что ему нужно спросить тебя о чём-то личном, с глазу на глаз…

Я ждала этого, готовилась к этому. И как бы я ни хотела не говорить ей ни слова, скрыть что-нибудь от Рози можно даже не пытаться. Я не могу ей врать. Она видит меня насквозь.

«Я чую разных засранцев с тех пор, как начала выдавать ключи от номеров, – сказала она мне в мой первый день работы в “Кларис”. – Этот изменяет жене, эти хотят снять порно в гостинице, эти так торопятся быстрее свалить, потому что нажрались моллюсков на пирсе и не смогли вовремя добежать до сортира. Меня не проведёшь».

– Может, он имеет в виду, – продолжает наседать Рози, – что они с Мари-Авокадо просто говорили об этом? Обещать можно что угодно. Я встречалась с тем типом из Слау, помнишь его, с вот такущими бровями, и он обещал, что отвезёт меня в Черногорию, и на Бали, и на…

– Он сделал ей предложение.

– Что, серьёзно?

– Серьёзно.

– Хмм, – Рози хмурится, обдумывая серьёзность моих слов. Того и гляди погладит подбородок и скажет: «Интереееесно! »

Сейчас она совсем не похожа на ту Рози, которая неделю назад визжала от восторга и так радостно плясала по кухне, что свалила на пол две утиные ножки конфи. Может быть, поэтому я ей и рассказала. Я была взволнована и понимала, что она тоже будет взволнована; взволнован был и Фокс, но в своём духе: он высунулся из своего кабинета возле кухни и, как обычно, выдал мудрый совет, какого обычно ожидаешь от человека вдвое старше. «Не думай об этом слишком много, – сказал он на сей раз, просто расслабься и дыши, и не слишком увлекайся ожиданиями». Рози же только фыркнула и заявила: «Будет бомба, я тебе отвечаю! Столько лет безответной любви, подавленной сексуальной энергии…»

Теперь она смотрит на меня, стоя у блестящей, только что отчищенной кухонной стойки и наполняя крошечные маслёнки дешёвым маргарином из огромной кастрюли.

– Ну так что всё это значило, Эм? Я хочу знать, – говорит она. – О чём он хотел тебя попросить?

Я поднимаю глаза. Она сжимает в руке ложку с жёлтым шаром маргарина.

– Он спросил, согласна ли я стать подружкой жениха у него на свадьбе. Вот о чём он хотел меня попросить.