Лекарство от доброзлобия - Дарья Донцова

Следующие десять минут Куки пришлось пить микстуру, глотать какие-то таблетки. Потом енотиха усадила ее в кресло, начала капать в уши, глаза, нос. Куки сначала отбивалась, потом устала. Наконец лекарства закончились. Мопсишка обрадовалась, а зря.

– На задние лапки теплые носочки, – замурлыкала Елизавета.

– Ой, они «кусаются», – поежилась Куки.

– Конечно, потому что из настоящей шерсти, – обрадовалась енотиха, – теперь фланелевая маечка, теплая пижамка, поверх нее пуховая шаль, на голову шапочка.

Куки попыталась сопротивляться.

– Не надо, очень жарко.

– Отлично, пар костей не ломит, – заликовала Елизавета и ловко впихнула «дочке» в пасть градусник, – меряем температуру! Сиди тихо, не шевелись, иначе результат получится кривой. Нормальная.

– Значит, можно снять шапку, – обрадовалась Куки.

– Нет! – воскликнула Елизавета. – Нет! Ложись немедленно в постель. Принесу обед для очень больной девочки.

– Не хочу есть, – возразила Куки, – я лучше поиграю.

Елизавета схватилась лапками за грудь.

– Ты решила убить мамочку?

– Ну… нет, конечно, – пробубнила мопсишка.

Елизавета схватила со стола журнал и начала им обмахиваться.

– У тебя, похоже, начинается насморк. Если не соблюдать месяц постельный режим, ринит превратится в бронхит, перейдет в воспаление легких, язву желудка, менингит, колит, холецистит, сотрясение мозга, холеру, чуму, перитонит, эпилепсию…

По мере того, как Елизавета говорила, у Куки медленно отвисала нижняя челюсть. Она понятия не имела, что на свете существуют такие болезни. Если кто-то из щенков в Мопсхаусе шмыгал носом, Муля всегда говорила:

– Немедленно промой нос водой из Апельсинки, померяй температуру. Если она нормальная, иди в школу, а если повышенная, придется остаться дома. Ну и хорошо, наведешь порядок в своей комнате, потом поможешь Фене составлять каталог. И не забудь узнать домашнее задание. Простуда не повод, чтобы отставать от класса.

Но у Елизаветы, похоже, было иное мнение…

А енотиха тем временем продолжала:

– Хочешь, чтобы мамочка, которая тебя обожает, заработала сердечный приступ и умерла?

– Нет, – пробормотала Куки, совершенно не понимая, что происходит.

– Тогда делай то, что я велю, – простонала енотиха, – немедленно в кровать. Я сейчас принесу обед.

Куки легла и взвизгнула.

Лиза схватилась за голову.

– Что? Что? Где болит? Едем в клинику. Самую лучшую! К хирургу! Сделаем операцию.

– Все в порядке, – быстро объяснила Куки, – просто на простыне лежит что-то горячее и круглое. Я испугалась.

– Фуу, – выдохнула енотиха, – это всего лишь грелка. О-о-о! Ты забыла, что такое пузырь с горячей водой! Грелка! У Варечки потеря памяти! Нарушение мозгового кровообращения! Скорей! В больницу.

– Нет, нет, – зачастила мопсишка, – просто никогда не имела дела с грелкой… У нас…

Остаток фразы: «…в Мопсхаусе никто ею не пользуется», Куки благоразумно проглотила.

Елизавета попятилась.

– Не имела дела с грелкой? Да я ее тебе каждый вечер в кроватку кладу, под задние лапки.

Лиза пошатнулась и схватилась за спину.

– Земля из-под ног уходит. Солнышко! У тебя энцефалит! Клещ в комнату проник!

Куки уже успела сообразить, что мама Варвары совершенно не похожа на Мулю. Рассказывать ей правду и сообщать, что сейчас в ее доме находится не Варя, а член семьи мопсов, не следовало. Лиза никогда не поверит Куки, она уложит ее в клинику, где щенку начнут делать уколы, давать таблетки, лечить здоровую мопсишку от больной головы. Надо прикинуться Варей, усыпить бдительность енотихи и со всех лап нестись домой.

– Мамочка, – пропищала Куки, – грелка, как ты правильно сказала, всегда лежит под задними лапками. А сейчас она оказалась посередине спины. Вот я и не сообразила, что к чему.

Елизавета издала стон.

– Как ты меня напугала! Сейчас подам легкий обед. Поешь совсем чуть-чуть, чтобы не обременять желудок. Немножко?

Куки сразу почувствовала голод.

– Кушать хочется.

Она откинула толстое-претолстое пуховое одеяло, хотела подняться, но Елизавета истошно завопила:

– Нет! Ты больна! Доченька! Мамочка все принесет. Ляг!

Мопсишка упала на подушку. Елизавета набросила на нее одеяло, затем перину, сверху настелила четыре шерстяных пледа и пятый, стеганный из ваты. Потом метнулась к шкафу, вынула мохеровую шаль и замотала голову Куки.

– Не надо, – простонала та, тщетно пытаясь вылезти из-под груды одеял.

Елизавета прижала лапки к груди.

– Чую, инфаркт приближается. Не нервируй меня! Ты простудилась! Я переживаю! Лежи тихо. А я побежала за едой.

Глава 5

Странное поведение Куки

– Куки, почему ты сидишь грустная? – спросила Муля.

– Я нормальная, – тихо ответила мопсишка.

– Я приготовила творожную запеканку, – продолжила мама, – подумала, раз тебе ее очень хочется, то я попрошу Зефирку не есть больше двух кусков.

– Спасибо, – прошептала Куки.

– Да что с тобой? – изумилась Феня.

– Она обиделась! – объявила Жози.

– На кого? – не поняла Капитолина.

– На нас, а на тебя больше всех, – захихикала самая маленькая мопсиха.

– Можно я в сад выйду? – спросила Куки.

В столовой стало тихо, потом Черчиль нарушил молчание:

– Конечно, дорогая, если нет аппетита, иди погуляй.

Куки кивнула и очень медленно двинулась к двери.

– Эй, почему ты идешь так, словно у тебя лапы чугунные? – засмеялась Жози. – И нарядилась как-то странно.

Куки остановилась, осторожно обернулась и спросила:

– А что не так?

– На тебе сейчас шерстяная юбка, рейтузы, кофта, шарф, – перечислила Жози. – Не жарко ли? На улице тепло, мы все в легких платьях.

– Я тоже могу так одеться? – уточнила Куки.

Опять повисла тишина, на сей раз ее нарушила Мафи:

– Конечно… У тебя много красивой одежды.

Куки принялась переминаться с лапы на лапу, а потом заявила:

– Выйду так. Если захочу, сменю наряд.

– Пожалуйста, – улыбнулась Муля, – но, на мой взгляд, лучше сразу выбрать что-то полегче.

– Не хочу! – топнула лапой Куки. – Отстаньте! Я сама! Я сама! Я сама!