Новогодние криминальные истории - Татьяна Полякова

Все они, несколько оробев при виде пасмурного шефа, застряли в дверях, никто не решался первым пройти внутрь кабинета и сесть.

– Можно? – пискнула наконец какая-то из девиц.

– Да, – сказал Федор, – проходите.

Некоторое время все усаживались, двигали стулья, шикали друг на друга, менялись местами – как школьники, врасплох застигнутые директором. Федор молчал.

– Ладно, – сказал он, когда сотрудники наконец более или менее угомонились, – все знают, что у меня из сейфа пропали деньги. Вчера вечером я перед уходом сейф проверял, все было на месте. Сегодня утром выяснилось, что денег нет. Вы были последними, кто уходил с нашего этажа. Следовательно, деньги взял кто-то из вас. – Он выговорил это и вдруг удивился, что стало так тихо.

Щелкнула зажигалка, Бойко неторопливо прикурил.

– Мы можем сейчас начать выяснять, кто именно их взял, а можем не выяснять, если он готов их вернуть. Ну что?

– Мы не готовы! – тоном студента-двоечника отозвался кто-то из программистов и посмотрел на сотоварищей гордым победителем – раз, и отбрил шефа, знай наших!

Федор вздохнул:

– Понятно. Тогда как в кино. Долго и нудно. По порядку. Саша Дмитриев. Ты во сколько пришел?

– Часов в восемь, наверное. Я в этой типографии полдня провел и никаких дел не сделал. Я тебе позвонил, а мне сказали, что ты уже уехал. На мобильный я не стал. Что, думаю, беспокоить! .. И ключ от сейфа у меня пропал, – добавил он с тоской. – Я принялся искать, когда переполох начался, а его и нет. Черт знает что! ..

– Ты все время за столом сидел или выходил?

– Вроде нет, не выходил.

– Выходили, – подала голос одна из девиц, то ли Валя, то ли Галя. Конечно, Федор не разобрал, какая именно. – Мы все выходили. Катерина Николавна сказала, что курить только в коридоре можно, а в переговорной нельзя. Мы же в переговорной сидели. Ну вот, все и выходили покурить.

– Я не курю, – сказал Дмитриев, – я, наверное, просто так выходил.

Тут он покраснел как рак, и Федор посмотрел на него с неудовольствием. Что еще за девичья стыдливость?

– А вы? – спросил Федор у девиц. – Выходили?

– И мы выходили, – затарахтели обе, перебивая друг друга.

– Мы вначале покурить выходили…

– … потом позвонить…

– … у Галки свидание было назначено, а она никак на него не успевала…

– … и мы решили предупредить, что она не придет…

– … а потом мы еще… просто так выходили.

– … то есть в туалет.

Тут они обе замерли и уставились друг на друга.

– Извините, пожалуйста, – пробормотал кто-то из них.

Олег Бойко прикурил следующую сигарету, и один из программистов, сидевший рядом с ним, привстал и переехал вместе со стулом подальше, к окну. Федор посмотрел. Должно быть, тот самый Гарик – рукава свитера у него и впрямь были измазаны чем-то белым.

– И я выходил, – подал голос Катин водитель, – я машину смотрел. Вокруг петарды запускают, бабахает кругом, у нее сигнализация включается то и дело. Я два раза спускался, думал, что ее угоняют.

– В коридоре никого не видел?

– Первый раз никого, – сообщил Юра и почесал нос, – а второй раз… Олег Петрович в коридоре стоял.

И он посмотрел на Бойко, как будто извиняясь.

– Я жене звонил! – вскинулся Олежка. – Ну и что? Не мог же я разговаривать, когда вокруг все ревут, как белые медведи? Я и вышел! А за мной еще Ники выходил. Он за пивом, что ли, бегал. Ну и что? !

– Бегал, – согласился длинноволосый Ники, – я водку не пью. И шампанское ваше тоже не пью. Я за пивом ходил и за сигаретами.

– А я никуда не ходил, – заявил безмятежный Толян и тряхнул браслетами на тонком курином запястье. Браслеты звякнули, как наручники. – Я все время на месте сидел. Впрочем, пардон. Один раз выходил. Так сказать, по естественной надобности, что очень актуально, когда пьешь пиво.

– Я его видела, – сказала Катя, – я тоже звонила. Только не с мобильного, а из твоей приемной, Федор. Он мимо меня два раза прошел – туда и обратно.

– Все звонили! – пробормотал Федор. – И почему-то в коридоре болтались, хотя у всех мобильные телефоны в карманах.

– Я никуда не звонила, – сообщила мрачно уборщица, больше похожая на манекенщицу, а на самом деле оказавшаяся прилежной студенткой, – я пришла, в переговорной веселье на полную катушку, ну, меня тоже пригласили, усадили, я шампанского выпила. Потом все разошлись, и я убираться стала.

– И панель, за которой дверь сейфа, вы сегодня ничем не протирали?

– Нет. Я и так не успевала, говорю же! ..

– И больше никто никуда не ходил?

– Я покурить выходил, – сказал Гарик и пожал плечами, – как все. В переговорной курить нельзя, ну, я на лестнице…

– Сколько раз вы выходили?

Гарик опять пожал плечами, и студентка, по совместительству уборщица, сказала:

– Я только один раз видела. Хотя я недолго была. Он вернулся, все посидели еще минут двадцать и разошлись, и больше никто не выходил.

– Разошлись, – повторил Федор, – понятно. Все могут разойтись, – сказал он сотрудникам, – с Новым годом.

– Ты что? – спросила Катя с изумлением, не донеся зажигалку до сигареты.

– Ничего, – ответил Федор и поймал за рукав программиста Гарика, – денежки тебе придется вернуть, браток. Со мной шутки плохи, это я тебе точно говорю.

– Вы… что? – забормотал Гарик и посмотрел на свою руку, которую Федор прихватил увесистой, совсем не бизнесменской лапой. – Вы… с чего, вы… откуда? ..

– Оттуда, – сказал Федор, – на полировке никаких следов нет, уборщица дверь не протирала, значит, открывали в перчатках. Перчатки у уборщицы пропали, ей пришлось все голыми руками мыть. У тебя весь свитер в тальке, а тальком всегда резиновые перчатки изнутри обрабатывают, чтоб не слипались. Бойко сказал, что ты в этом свитере полгода ходишь и ни разу его не поменял, значит, и вчера в нем был. После того как в переговорной появилась уборщица, ты один выходил покурить. Курить ходил, а от дыма как черт от ладана шарахнулся, когда Олежка закурил. Ты у Дмитриева ключи вытащил, а у уборщицы перчатки, взял деньги из сейфа и вернулся в переговорную. Правильно?