Три эссе на одну тему - Алексей Борисов

– Здравствуйте… – произнес он.

– Кто Вы? ..

Незнакомец смотрел ей в глаза и, казалось, улыбался.

– Как это у вас получается? .. Мне этого не надо…! – Александра Филипповна возмущалась. Ей вспомнилось былое. – Цыгане обманывали. Не хватало, чтоб меня обманул и ограбил какой-то ребёнок! .. – Она пятилась к двери.

– Не бойтесь. .! – сказал ей тот самый «ребёнок».

– Н-но…!

Филипповна хотела что-то спросить, но не могла. Язык не слушался, а на лице застыл немой вопрос.

Картина в голове её всё время трансформировалась. Не по её воле строились ряды ассоциаций. Потом всё стало упрощаться, упрощаться, память перестала скакать. И маленького человека, стоявшего перед ней, она сравнила с своим сыном в детстве. Он очень был похож на её сына в детстве, тогда, в далёком его детстве. Опять застыла тишина. И губы задрожали.

– Простите, я… – Незнакомец, шатаясь, опёрся на стол.

– Ой! Что же это? ! – вскрикнула Филипповна и подхватила «ребёнка», – Что же делать? .. Скорая … – бормотала, порываясь что-то сделать, женщина.

– Нельзя-а, – простонал «мальчик», – Нель-зя-аа…

– Почему? ! – удивилась она, – Не понимаю, что ж это все-таки происходит! ?.

Чего ждать от проникшего в дом? Филипповна боялась. Пыталась в суматохе вспомнить, не было ли чего-нибудь подобного с кем-нибудь из знакомых, и что в таких случаях делать? .. И спохватывалась.

– Что за глупости! – бормотала она, – Дурацкое положение!

Одна вереница вопросов менялась другой – так же глупой вереницей. Голова пошла кругом.

– Я… – молвил мальчик, – последний, кто уцелел. Погибла… экспедиция. Мы прилетели к вам… Сейчас… особенно, – забормотал незнакомец в беспамятстве, временами издавая звуки, не относящиеся к родному для пенсионерки языку.

– Какая экспедиция? ! – возмущалась Александра.

«Мальчик», силясь, взглянул ей в глаза:

– Я… не о-шиб-ся…, – сказал он и обмяк.

Александра не знала, что делать. Ладони незнакомца были ледяными, холодными. Александра пощупала лоб – у Ала был жар. Она втащила его на диван, раздела и накрыла одеялом. Метнулась на кухню, навела в чашке не очень горячий чай с малиновым вареньем. Не открывая глаз, незнакомец попил из рук и уснул.

Всё походило на жутчайшую простуду.

Александра смотрела, как спит незнакомец, и начала перебирать свои лекарства, которые хранила в ящике стола. Собака сидела напротив, непонимающе смотря то на лежащего гостя, то на приготовления хозяйки.

– Олететрин… – бормотала она. – Старенький, просроченный полгода. Всё равно, сгодится… Горчица. Горчичники. Йод. Корвалол. Бинт. – Перечисляла она. – Варенье на кухне и… мёд…

Она смотрела на гостя и как будто была благодарна, что ей есть о ком заботиться, хотя теперь уже некому заботиться о ней. Она была даже не против, что кто-то занял её старческую постель. Себе она постелет в кресле – мало ли у неё одеял…

Незнакомец проспал день и ночь. Утром уже через сутки Ал кашлянул. Старушка открыла глаза. Ал потянулся в кровати. И утро началось. Собака лежала под дверью, ждала.

Лекарства оказались не нужны, Ал просто сильно устал и за сутки восстановился.

– Умоешься? .. – спросила Ала Александра.

– Что? .. – переспросил он, снова погружаясь в почти забытый им язык.

– Утро… Умыться надо… – добавив подходящий жест, произнесла хозяйка.

Санузел в квартирке был совмещённым, напольный кафель потёрт, рисунок на нём кое-где не читался, на стене отвалились два плитки. Душ – старый, с лейкой наверху. Водопровод во всём доме тоже не радовал. Когда соседи умывались, то с открытием крана сначала тряслись в доме трубы, как будто стрелял пулемёт. Всему виной, конечно, были прокладки в старых кран-буксах.

Все всё экономили. И обмылки Филипповна не выбрасывала, а собирала, потом размочив, прессовала в старой ручной выжималке для сока. Получался круглый, как шайба, и пестрый новый кусок банного мыла.

И везде у неё, несмотря ни на что, и даже на бедность, чувствовался порядок. И щетка зубная её стояла в чистом стакане, и блестел унитаз, а над ним на полке стоял новый баллон аэрозоля для воздуха – дорогой по пенсионным меркам.

Ал умылся и сделал дела.

На кухне его заждалась чашка чая с баранками, сыром и мёдом. Смешно подсев на стул, он посмотрел на хозяйку.

– Ешь! .. – произнесла она, смотря на него, как на ребенка.

Ал ел. Филипповна тоже тихонько хлебала свой чай, щипая по кусочку от калорийной булки.

– Откуда ты взялся, такой маленький? – наконец-то спросила она.

Ал задумался, как бы ответить. Он выдохнул и произнёс:

– С другого конца галактики.

Филипповну ответ не поразил:

– С другого конца… – она повторила задумчиво.

– Прямую дорогу сюда заслоняет сам «Млечный путь». Звёзд – миллионы их не облететь.

– Не облететь? .. – повторила женщина.

– Да. Маневрировать сложно. Почти невозможно. Отсюда и парадокс, что пролететь через галактику нельзя, исследованы только окраины этого мира, периферия, что расположено по краю диска галактики. Но по краям – жизни больше. Здесь не та зона риска. Здесь звезды рассредоточены, старые. Катастроф почти нет. Планеты здесь все давно сформированы из всяческих осколков межзвездного пространства. Столкновения здесь невероятны. Космос – чист.

– Диска… – под нос прошептала себе Александра.

– Да, до Земли было трудно пробраться… Добирались окольным путем.

Ал раскрывать подробности не стал. Именно из-за трудностей пути на Землю и на другие жилые планеты и посылаются все экспедиции. И давно надо было оставить хоть один портал перемещений на Земле.

Ал позволил себе ещё раз уточнить:

– Летели над галактикой по кругу, над этой плоскостью. Всё уже удалось… Но… Все погибли…

– Кто? Все… – Спросила Александра.

– Коллеги… как у Вас говорят. – ответил Ал. – Очень глупо погибли…

– И-и-и… – Филипповна ждала чего-то большего. – Один ты остался?

Ал молчал. Он остался один и пытался придумать, что делать дальше.

Надо было спасаться. Надо было найти штаб-квартиру в французских Вогезах. А это – почти тысяч пять земных километров. Сделать это непросто, когда ты похож на ребёнка, скорее всего, не просто. Здесь больше подойдет другое слово: «невозможно». Но он предпочел перед тем «невозможно» поставить «почти».