Обман - Джонатан Келлерман

– То есть, если она и пила водку бутылками, то в подходящее время и в подходящем месте?

– Место всегда было одно – дома.

– А время?

– Долго ли продержишься в учителях, если приходить на уроки поддатой?

– Что она преподавала?

– Английский. Она была в резерве в этой своей школе: если кто-то из постоянных учителей заболеет, сразу звонят ей. Ну, как будто врача на дом вызывают.

– А где-нибудь еще, кроме Виндзорской академии, она подрабатывала?

– С тех пор, как мы познакомились, – нет. Элиза шутила, что Академия сделала ей предложение, от которого она не могла отказаться.

– Что за предложение?

– Тридцать штук в год только за то, что она выходит на замену при первой необходимости, плюс тридцатку за каждый час сверх десяти часов в неделю. Неплохие бабки. Плюс еще репетиторство по вечерам – восемьдесят или девяносто в неделю, а то и больше, если ей удавалось разнюхать, что у родителей денег куры не клюют.

– И часто она репетиторствовала?

– Честно сказать, не знаю точно. Но работы у нее хватало. Сплошь и рядом звоню ей вечерком, чтобы сходить куда-нибудь, а слышу автоответчик. Все это давление было ей только на пользу.

– Что за давление?

– Давление на учеников, я имею в виду. Элиза ведь не только тупиц натаскивала, были и нормальные ребята, от которых родители требовали высоких оценок. К примеру, знает парень на твердую пятерку, а родители не успокаиваются, пока не будет пятерки с плюсом.

– Речь об учениках Виндзорской академии?

– Ну да, – ответил Фиделла. – Элиза вела индивидуальную подготовку для SAT. И для этого, другого экзамена, как его?

– ACT, – подсказал я.

– Точно! Она говорила, что экзамены эти дурацкие и бессмысленные, но благослови Господь того, кто их придумал. Богатенькие родители так переживают за своих чад, что можно лупить с них бабки за сущую ерунду.

– Какая у нее была квалификация?

– В смысле?

– Что она закончила, чтобы готовить учеников к SAT?

– Университет.

– Какой?

– Не знаю, где-то на Восточном побережье. – Фиделла развел руками. – Элиза терпеть не могла рассказывать о себе. Вот я – хотите что-то обо мне знать, просто берете и спрашиваете. А Элиза – наоборот. «Сэл, я не хочу про это разговаривать». Сто раз от нее слышал. «Не хочу, и все». Ладно, я привык, она так-то хорошая была девчонка, симпатичная и веселая…

– А когда она была не в настроении и прикладывалась к бутылке, ничего такого не случалось? – спросил Майло.

– В смысле?

– Она не делалась агрессивной?

– Кто, Элиза? .. Да вы шутите! Она такая лапочка была. Просто уходила к себе в спальню, я ведь говорил уже.

– А вы шли домой?

– Ну.

– Когда она выпивала, у вас не было ссор или споров?

– А как можно спорить с тем, кто с тобой вообще не хочет разговаривать?

– Действительно, Сэл, в таком споре радости мало.

– Ну да, я и не пробовал.

– Не знаете, что случилось с компьютером Элизы?

– В смысле?

– Компьютер отсутствует.

– Да ну?

– Вы не заметили?

– Я Элизу искал, а не компьютер.

– Что у нее была за система?

– Можно подумать, я в них разбираюсь! ..

– Хотя бы – настольный или ноутбук?

– Ноутбук. «Делл», кажется.

– И когда вы его видели в последний раз?

Фиделла наморщил лоб.

– Да кто ж знает! .. Вы хотите сказать, его забрал убийца? А что, может быть… особенно если это кто-то из ублюдков, которых она натаскивала.

– Почему?

– Ну, может, Элиза разнюхала что-то про богатенькую семью, какие-нибудь грязные делишки… И записала на компьютер. Может такое быть, а?

– Все может быть, Сэл. – Майло вновь уселся прямо. – Я должен задать вам следующий вопрос: чем вы занимались в тот день, когда нашли Элизу?

– С самого утра?

– Все, что можете вспомнить.

Фиделла задумчиво потрепал клочок волос под нижней губой:

– Вы меня подозреваете, потому что я ее нашел, да?

– Существуют стандартные вопросы, Сэл. Мы всем их задаем.

– Понятно. Ладно, я не в претензии. Только одно учтите: Сэл Фиделла всегда относился к женщинам с любовью и уважением.

– Договорились, – кивнул Майло.

– Где я был в тот день? .. – начал Фиделла. – А был я в компании «Стар», игрушки и сувенирная продукция, Сан-Педро-стрит, там целый квартал таких оптовиков. И что я там делал? Думал устроиться на работу агентом по продаже этого их китайского дерьма. Они дали официальное объявление о приеме на работу. Я приехал туда, и оказалось, что это подстава. Я так понимаю, им по закону положено давать объявления, чтобы не обвинили в дискриминации. Они там все китайцы, вообще все, китаец на китайце, некоторые и по-английски не говорят. Казалось бы, вот я говорю по-английски, меня и надо брать на работу, да? Хрен там!

– Им был нужен китаец?

– Ну, так прямо они заявить не могли, но это ведь и дураку ясно. Первое, что меня спросили, – говорю ли я по-китайски. Блин, в объявлении об этом нельзя было сказать? Ну, там, свободное владение китайским обязательно…

– Не повезло, – констатировал Майло. – И когда вы там были?

– Дайте вспомнить… собеседование было назначено на одиннадцать. Я приехал заранее, где-то без пятнадцати, они меня промариновали в приемной до полудня, я зашел, пять минут просидел напротив стола, пока этот тип с кем-то болтал по телефону по-китайски. Потом он вежливо улыбается – вас проводят, звонить не надо, мы сами с вами свяжемся и все такое.

– То есть вы освободились вскоре после полудня?

– Ну да.

– А еще раньше, утром? Во сколько вы проснулись?

– Вы это серьезно? Ребята, послушайте, я любил Элизу…

– Мы обязаны задать эти вопросы, Сэл.

– Обязаны вы! .. Вы обязаны отправиться в эту сраную школу и найти тех, кто угрожал Элизе! Она ее просто ненавидела, называла ее… рассадником идиотизма и претенциозности, вот. Если б не деньги, ноги ее там не было бы!