На одном дыхании! - Татьяна Устинова

Но он не хотел никакого кофе! Он точно знал, что она на месте, и пришел, чтоб за ней «ухаживать».

Ну ухаживать! И что? ..

С тех пор как Разлогов перекинулся, Вадим жил очень скучно. У заместителей были свои водители, и Вадима гоняли по мелким поручениям – стой там, иди сюда, подай птичьего молока. Вадим не любил такую работу. Он ее «перерос». Он был «личник» – личный водитель при «теле», то есть при шефе. Тела больше нету, возить нечего, вот его и гоняют, Вадима! По-хорошему, надо место искать, а где его сейчас найдешь, когда сокращения кругом! И все начальники, как один, притихли, словно суслики возле своих норок. Было дело, по три водителя держали, да охраны штат, чтоб круглосуточно дежурили, чтоб в сортир сопровождали, и в баню, и к любимой, а нынче…

Нынче что ж? Не тот стал размах, измельчали все как будто, пылью подернулись! ..

Поду-умаешь, какой шик – пальмы на крыше развести, деревьев наставить и стеклянные полы настелить! Мелочовка! У прежнего шефа – он Японией очень увлекался и тамошние японские примочки очень ценил, – в багажнике был люк вырезан, а под этим люком целый сад в миниатюре, ей-богу! И самый настоящий! Садовник специальный за ним ухаживал, за садом-то, отдельно нанимали садовника, из Японии выписывали! Как куда приезжали, багажник нараспашку, и все садом любуются, удивляются, ахают!

Так и ездил с садом в жопе, прежний шеф-то! Потом, правда, в его «Майбах» какой-то перец на «Хаммере» въехал, и сад пришлось ликвидировать вместе с «Майбахом», потому что перец не слабо въехал, но зато какой в багажнике был размах! И красота!

Вадим зевнул, не разжимая челюстей, и посмотрел на Варю. Хорошенькая, деловая, очки на носу – как из кино!

– Варь, а Варь!

– М-м? ..

– Давай я тебя домой отвезу. Поздно уж. Что ты сидишь шарашишь? Все разошлись давно!

– Меня Волошин попросил.

– А он тебе сверхурочные платит, твой Волошин? ..

– Вадим, ты мне мешаешь. – Тут она вдруг оторвалась от клавиш и спросила с тревогой: – А правда, сколько времени?

Вадим вскинул руку с часами. Часы подарил когда-то Разлогов, кинул с барского плеча. Они были не просто дорогими, а баснословно дорогими, и Вадиму нравилось вскидывать руку.

– Да пол-одиннадцатого уже!

– О господи, – прошептала Варя, будто вдруг поняла, что на город надвигается цунами. – Господи!

Она проворно, как белка, выбралась из-за компьютера и пролетела мимо Вадима в соседнюю комнату – он подобрал длинные ноги, чтобы она не споткнулась. За ней осталась полоска тонких и слабых духов, и он с удовольствием потянул носом.

Хорошая девушка! Подходящая.

Хорошая девушка выскочила из-за двери. В руках у нее был мобильный телефон.

– Восемнадцать неотвеченных вызовов, – бормотала она будто в лихорадке, – как же я забыла!

Держа телефон возле уха, она нагнулась над столом, выдвинула и задвинула ящик, пощелкала «мышью» и сунула в гнездо сверкнувший в свете настольной лампы диск.

– Мамочка? Слушай, у меня телефон был в другой комнате, я его на зарядку поставила. И не слышала! Ну у нас здание очень старое, стены толстые, не слышно ничего! – Она говорила быстро, и ласково, и виновато. – Мамочка, прости меня! Да, выхожу. Ты не волнуйся, меня Вадим подвезет. Да уже скоро, скоро! Ты, главное, не волнуйся!

Она кинула телефон на бумаги, продолжая смотреть в монитор и щелкать «мышью». Синий свет отражался в ее очках.

– Переживает мамаша? – проявил сочувствие Вадим. Он был доволен, что Варя сказала мамаше – мол, Вадим привезет! Как нечто само собой разумеющееся сказала! Оно ведь неплохо, а?

Кое-как Вадим выковырнул себя из кресла – он называл их «утопическими», потому что в них можно было утонуть, – подтянул брюки и похлопал по карманам, проверяя ключи.

Все на месте. Можно и ехать, помолясь!

Варя собрала со стола бумаги в огромную растрепанную кучу, компьютер выплюнул диск, она выхватила его, защелкнула в коробку, пристроила сверху на свою кучу и попросила нетерпеливо:

– Открой мне!

– Что? ..

– Вадим, дверь в кабинет открой, пожалуйста!

Вадим потянул тяжеленную дверь, за которой раньше сидел Разлогов. Там, за дверью, было темно и тихо.

Странная штука – жизнь человеческая, подумал Вадим и вздохнул. А смерть еще страннее! Вот жил человек по имени Разлогов, жил-поживал, добра наживал – и много нажил! Ел, пил, спал – и не с какими-нибудь завалящими, с самыми лучшими спал! Деньги ковал, карьеру делал – и сковал, и сделал! .. И тут вдруг – бац! И нету его. И ничего нету.

Кому нужна теперь его карьера? С кем будут спать те самые, что спали с ним? Куда денется нажитое добро?

…И в кабинете темно и пусто, и в приемной никого, только секретарша от нечего делать молотит по клавишам, и водителю некуда себя приткнуть! ..

Тут, словно отвечая на его мысли, разлоговский кабинет изнутри залился светом, и Варя пробежала в глубине, от стола к стенному шкафу, и пропала из глаз.

Вадим подумал-подумал и тоже зашел. Варя, распахнув двери шкафа, что-то возилась с сейфом, спрятанным в глубине, и мельком на него взглянула.

Вадим подошел к столу и вздохнул еще горше:

Вот ведь странная штука жизнь! ..

Громадный разлоговский стол, всегда неряшливо и как попало заваленный бумагами, был чист и пуст, будто тундра в день первого снегопада. Ни пылинки, ни соринки, ни бумажки. Ни следа Разлогова, который, бывало, нагромождал вокруг себя кофейные чашки, пепельницы, ручки, записные книжки, початые и брошенные пачки сигарет, пластмассовые зажигалки, золотые зажигалки и коробки спичек.

Вадим, во всем любивший порядок и опрятность, всегда косился на начальничий стол с неудовольствием – надо же, как люди не умеют за собой смотреть! На собственном столе такой бардак развел! Клавиатура у Разлогова всегда валялась отдельно от монитора, и, чтобы напечатать что-нибудь, он долго и бестолково ее искал, зато уж печатал, как из пулемета по врагам строчил, куда там секретарше Варе!

Телефоны он терял и забывал где ни попадя, и сколько раз Вадиму приходилось с полдороги возвращаться на работу, везти оставленный в машине телефон!