Как бы не так - Татьяна Полякова

Под утро прибежала Ася.

– Марина Сергеевна, дядечка из первой вас зовет.

– Меня? – переспросила я несколько растерянно.

– Ага, волнуется и вас просит.

Я торопливо зашагала к первой палате. Он и вправду волновался, а это как раз то, что ему сейчас никак нельзя. Увидел меня, попытался приподняться и захрипел:

– Дочка, убьют меня здесь…

– Успокойтесь, – с порога начала я. – Вы в безопасности.

– Убьют… – повторил он.

– Вы хотите, чтобы я вызвала милицию? Хотите дать показания? – спросила я, взяв его за руку. Он вроде бы усмехнулся. – Вы назвали свое имя, адрес? Мы сообщим родственникам.

– Никаких показаний… Найди человека, очень прошу… Цыганский поселок знаешь? Спроси Алену… он там… Скажешь, от Старика привет.

– Хорошо, я сообщу в милицию, они его разыщут…

Могу поклясться, он засмеялся.

– Послушайте, – попыталась я еще раз. – Этот человек, кто бы он ни был, вам не поможет. Вы перенесли тяжелую операцию и должны находиться здесь… – Тут мне пришлось заткнуться: он уже не слышал, впав в беспамятство.

Я же была в твердой памяти и здравом рассудке, по крайней мере, я так думала. А потому мне надлежало срочно решить, что делать. Может, я чересчур серьезно отношусь к его словам, но подобного бреда у больных мне раньше слышать не приходилось.

Конечно, разыскивать неизвестно кого в Цыганском поселке, куда даже днем порядочные люди старались не попадать, я не собиралась. Перевозить его сейчас просто нельзя. Мужик он живучий, но категория эта относительная и имеет свои пределы.

– Визитная карточка у тебя? – спросила я, отыскав Наташку.

– Ты имеешь в виду того типа из милиции?

– Его.

– Что – опять?

– Человек опасается за свою жизнь. Утверждает, что его здесь убьют. Я должна что-то сделать.

– Конечно, – развела руками Наташка.

Солдатова Евгения Петровича, который наведывался к нам, застать не удалось. Трубку поднял мужчина, представившийся Олегом Эдуардовичем. С максимальной убедительностью я поведала ему свою историю, особо указав на то, что страх за свою жизнь не способствует скорейшему выздоровлению больного и меня, как врача, это беспокоит. В отличие от своего коллеги Олег Эдуардович оказался более любознательным.

– Он назвал свое имя?

Я немного растерялась: может, и назвал, только я не догадалась спросить об этом у Аси.

– Сейчас я разыщу сестру и узнаю, – виновато ответила я.

– Я подъеду через час, – заверил он и записал приметы моего пациента.

Приехал он через три часа, когда я уже перестала ждать и начала подбирать слова и выражения для очередного телефонного разговора. Олег Эдуардович, оказавшийся тридцатилетним жгучим брюнетом с карими глазами и ресницами до подбородка, вошел в ординаторскую и, предъявив удостоверение, спросил:

– Можно с ним поговорить?

– Попробуйте, – кивнула я, испытывая легкое удовлетворение от того, что кто-то проявил должный интерес к моему «крестнику».

В палате Олег Эдуардович пробыл полминуты – больной спал, и беспокоить его я не позволила. Он посмотрел на бледное лицо, скользнул взглядом по наколке и кивнул.

– Вы его знаете? – не удержавшись, спросила я уже в коридоре.

– Еще бы, – вроде бы усмехнулся он. – Человек он у нас известный. И, честно вам скажу, избери вы в субботу другую дорогу, многим бы услугу оказали.

– Вы имеете в виду тех, кто его хотел убить? – сурово нахмурилась я.

Олег Эдуардович тяжело вздохнул.

– Человек этот – стойкий противник законов и почти все успел нарушить. В общем, ценным членом общества его никак не назовешь. Сейчас в городе неспокойно, думаю, в результате очередной бандитской разборки он и заполучил пули. И если бы не вы… – В голосе его звучала печаль и горькая обида. На меня это произвело впечатление.

– И что теперь? – как можно ласковее спросила я.

– Ничего, – пожал он плечами. – Лечите. Такие обычно живучие.

– Он боится, что его убьют, – напомнила я.

– В больнице? Это вряд ли… дождутся, когда выйдет, вот тогда, может быть…

Я добавила в голос ласковости:

– Вы меня не поняли. Человек боится за свою жизнь, и у него для этого есть основания. Что вы собираетесь делать?

– Я? – искренне удивился он.

– Разумеется. Насколько мне известно, именно милиция оберегает жизнь сограждан от всяческих посягательств. Или я что-то пропустила и издали новый закон?

– Мне непонятна ваша ирония, – вздохнул Олег Эдуардович.

– А мне непонятна ваша позиция, – ответила я. – Я врач и лечу людей, не спрашивая, кто они и что затеяли сотворить завтра: ограбить ребенка или взорвать весь этот мир к чертям собачьим. Я просто выполняю свой долг. У вас же есть свой. Думаю, вы обязаны его выполнять. Обязаны?

– Обязан, – неохотно согласился он. – И как, по-вашему, я должен его выполнить?

– Охранять этого человека от возможных убийц.

– Да он сам убийца, – все-таки сорвался Олег Эдуардович – нервы у него были так себе.

– Тогда посадите его в тюрьму, – кивнула я. – А если не имеете такой возможности, потому что он умнее и удачливее вас, выполняйте свой долг.

Он лучисто мне улыбнулся.

– Такая красивая женщина и такой характер, – попробовал схитрить Олег Эдуардович.

– Прекратите, – сурово отрезала я. Он убрал улыбку. Тут в коридоре появилась Ася.

– Марина Сергеевна, дядечка ваш… этот… вас зовет.

– Теперь я могу с ним поговорить? – вежливо спросил Олег Эдуардович.

– Можете, – кивнула я. – Только должна вам напомнить, что допрашивать раненых и больных, находящихся под действием наркотических средств, вы не имеете права. Все, что он вам сейчас скажет, в суде недействительно.

– Марина Сергеевна, – вздохнул он, – вашу бы энергию да в другое русло… – Он пошел в палату, а я стала ждать, что из этого выйдет.

Появился он где-то через полчаса.

– Что он вам сказал? – вежливо поинтересовалась я.

– А ничего, – усмехнулся Олег Эдуардович с некоторым злорадством. – Темно было, никого не видел, ничего не слышал и знать не знает, за что в него могли стрелять. Обычная история: они всегда молчат.