Мой любимый киллер - Татьяна Полякова

– Что-то подсказывает мне, что на эти деньги есть еще и другие охотники. Я отделаюсь от вас, а следом появится кто-нибудь еще.

Гости быстро переглянулись.

– Что украл мой муж? Дискету с чужими секретами?

– И ты еще будешь говорить, что не в курсе его дел? – обиделся Толстяк.

– Скажите на милость, а что еще мог он украсть, работая в этой фирме? Стул, в сиденье которого были упрятаны бриллианты покойной тещи? Фирма, где он работал, занималась крайне неблаговидными делами: по крайней мере, так утверждает автор статьи А. И. Серебряков. Мой муж, должно быть, свалял дурака и продал чужие секреты конкурентам. Это произвело на хозяев столь отталкивающее впечатление, что они взорвали дом вместе с изменником и всей его родней. С самой кражей более-менее ясно, вернемся к деньгам. Где гарантии, что он успел их получить, а если получил, не оставил в доме, где они благополучно сгорели?

– Только дурак принесет такие деньги домой в продовольственной сумке.

– Значит, они в надежном месте, известном только ему. Например, в банковском сейфе. Налет на банк – предприятие хлопотное, а просто так сейф никто не откроет.

– Я думаю, ты знаешь, где надо их искать. Я почти уверен в этом, – улыбнулся Толстяк, начав получать удовольствие от нашей беседы. Надо признать, несмотря на нелепую внешность, дураком он все же не выглядел.

Я вторично широко улыбнулась и даже хихикнула, демонстрируя, как необычайно меня забавляет чужая неосведомленность.

– Я вновь обращаю ваше внимание на то, что живу здесь почти два года. И служу почтальоном. Я не могу объяснить это наследственной тягой к лишениям: в нашем роду не было почтальонов, профессиональных нищих и мазохистов тоже не было. По-вашему, я, зная о том, где припрятаны денежки, сижу в этой дыре исключительно ра-ди того, чтобы какой-нибудь умник отыскал меня здесь и обобрал до копейки? Можете поверить на слово: знай я об этих деньгах, лежала бы сейчас на пляже возле теплого моря, каждый день делала маникюр и каталась на «Мерседесе» с красавцем– блондином.

– Я ведь не утверждал, что ты точно знаешь, – обворожительно улыбнулся Толстяк, при этом глазки его целиком исчезли в складках кожи. – Я сказал, ты можешь их найти. Вот этим, кстати, и советую заняться.

– А где я должна их искать? – хихикнула я. – Начнем с моей комнаты или с подъезда? Можно пошарить у соседей.

– Да, стоит попробовать, – поддакнул он. – Честно говоря, мне все равно, где ты их будешь искать. Главное, найди их как можно скорее. Для своего же блага.

– Это в том смысле, что мне не поздоровится? Безвременная кончина и все такое? – нахмурилась я.

– Ага. В твоем возрасте обидно сыграть в ящик.

Я закусила губу и с минуту разглядывала свои ноги, после чего заявила:

– По здравом размышлении здесь меня ничего не держит, я имею в виду грешную землю. Никакого резона тащиться за тысячи километров, чтобы там свернуть себе шею. Что-то подсказывает мне, что предприятие будет хлопотным. Лучше тихо и никого особенно не беспокоя скончаться в этой норе.

– Это вряд ли, – съязвил Толстый, начиная злиться. – Тихой кончины я тебе не обещал.

– Очень мило, – покачала я головой и ласково посмотрела в глаза психа, который до этой минуты точно спал, а при последних словах Толстяка неожиданно оживился и уставился на меня, глотая слюну. – У меня за это время было два инфаркта. Так что настоящего шоу не получится: я сдохну раньше, чем вы начнете получать удовольствие. Не повезло тебе, малыш, – вздохнула я, заметив, что псих рядом нахмурился. – Не порадую, ты уж извини.

Толстяк неожиданно засмеялся. Брюхо его колыхалось, щеки мелко дрожали, напоминая студень, а в целом выглядело это неплохо, лично мне веселые люди всегда нравились. Он извлек платок из кармана пиджака, вытер лицо, хохотнул еще раз, покачал головой и посмотрел на меня вполне доброжелательно.

– Неведение – великая вещь, – сказал где-то через минуту. – Если бы ты знала, кто сидит рядом с тобой, остроумия в тебе разом поубавилось бы.

– Чем же ты так знаменит, красавчик? – уважительно спросила я Коротышку.

Тот презрительно фыркнул и отвернулся, однако было заметно, что намек на высокую репутацию доставил ему удовольствие.

– Не хочешь, не рассказывай. Если честно, спросила я из вежливости, чтобы поддержать разговор.

– Когда все кончится, ты у меня не так заговоришь, – пообещал он, впрочем без всякой злобы.

– Вот тут ошибка, – улыбнулась я. – Ничего не начнется.

– Ну хватит, – перебил Толстяк. Приподнялся, достал из внутреннего кармана пиджака фотографию и бросил ее мне на колени. – Думаю, это тебя заинтересует.

Это в самом деле меня заинтересовало, да так, что словами не опишешь. По спине прошел холодок, а волосы вроде бы встали дыбом. С фотографии на меня смотрел Ванька. Только двумя годами старше. Я приоткрыла рот, дыша как собака, тряхнула головой, а потом протянула фотографию Толстяку.

– Мой сын погиб. Я видела, как он вошел в дом, а через минуту от дома осталась груда обугленных кирпичей.

– По мнению большинства граждан, от тебя тоже остались одни головешки, однако ты сидишь передо мной и выглядишь просто восхитительно, несмотря на паршивые тряпки и надпись на могильном камне. Ты в курсе? На кладбище в родном городе есть твоя могила. Если быть точным, могила у вас одна на троих: ты, твой муж и твой сын. Забавно, да? Если там нет тебя, почему там должен быть мальчишка? Можешь поверить, он жив, здоров, хорошо развивается и осенью собирается идти в школу. А главное: ждет не дождется свою мамочку. Оно и понятно: в чужих людях несладко.

– Я не верю, что он жив, – сказала я.

– Честное слово, – усмехнулся Толстяк. – Я видел его неделю назад и сам сделал эту фотографию. Кстати, я обещал мальчику, что через три недели он встретится с мамочкой. Три недели – это крайний срок, который я могу себе позволить: значит, у тебя есть три недели, чтобы найти деньги и доставить их мне. На твоем месте я бы перестал трепать языком, а немножко подумал. И поторопился. Ты ведь понимаешь?