На дело со своим ментом - Татьяна Полякова

Что да, то да, мы с Женькой тому пример, Лелька – очаровательный ребенок, ее общество никогда не было в тягость и даже совсем наоборот.

– Ты думаешь, это Лелькина мамаша вдруг объявилась? – спросила Женька.

– Не знаю, Верочка перед похищением говорила, будто ей кажется, что за ними кто-то следит. И я, и Игорь над ней подшучивали. И вдруг…

– А кто мать ребенка?

Наташа пожала плечами.

– Какая-то потаскушка, родила в девках, молодая, на что ей ребенок? Вот и оставила. У Игоря во втором роддоме тетка главврач. Она и помогла, удочерение – дело хлопотное. Мать от девочки официально отказалась и претендовать на Лельку не имеет права. Нас уверяли, что она никогда не узнает, где ее ребенок, и вот… Как-то она узнала…

– Конечно, в милиции ничего рассказывать не стали, – вздохнула я.

– Не стали. – Наташа вытерла глаза платком и закусила губу. – Хоть я и говорила, что надо рассказать, они ее найдут и Лельку отыщут. А Игорь был категорически против, мол, узнают и непременно кто-нибудь ребенку расскажет.

– Но ведь это безумие… – начала я, но Женька перебила:

– Сегодня Игорь пытался разыскать мать?

– Да.

– И что?

– Ничего, – покачала головой Наташа. – Найти ее он не смог.

– Выходит, Игорю известно, кто мать?

– Кажется.

– Что значит «кажется»? Он знает или нет? – напирала Женька.

Это в ней репортерская настырность разыгралась, при этом сострадание к собеседнику начисто отсутствовало. В доме повешенного не говорят о веревке – известная истина, но журналисты как раз наоборот, только об этой самой веревке и способны говорить. Наташа то ли растерялась, то ли по какой-то неведомой причине решила, что Женька имеет право так с ней разговаривать, и покорно отвечала. Скорее всего, она считала, что сестра с мужем не правы, держа в секрете сведения шестилетней давности, и искренне хотела помочь девочке. Мы тоже хотели помочь, поэтому я не стала одергивать Женьку, а просто сидела и слушала.

– Игорь ничего никому не объяснял. Вы же видите, в каком он состоянии. Удивляюсь, как он выдерживает такое напряжение. Ни на минуту не прилег. Он очень любил Лельку, то есть он очень ее любит, – испуганно поправила себя Наталья. – Как думаете, это мать похитила ребенка? – жалобно спросила она.

– Похоже на то, – кивнула Женька и торопливо поднялась из-за стола.

– Вы куда? К Вере поедете?

– Попробуем отыскать эту чокнутую мамашу.

– Но Игорь…

– Игорь сам по себе, а у нас свой метод, и, честно говоря, срабатывает. По крайней мере, менты от нас поотстали.

Женька направилась к входной двери, и я следом за ней.

– В роддом поедем? – спросила я, устраиваясь в «Фольксвагене».

Подружка, взглянув на часы, кивнула:

– Если не застанем тетку Игоря на работе, придется ехать к ней домой. Ты с ней знакома?

– Виделись несколько раз, Дунаевых она навещает нечасто, но в Веркин день рождения точно была.

– Я с ней по работе встречалась. О роддоме статью писала, у них там все трубы полопались, а властям это до лампады. После статьи зашевелились и ремонт сделали.

– И ты надеешься, что из-за этого тетка Игоря будет с тобой откровенничать?

– Я надеюсь, что она поймет: мы хотим найти ребенка. А как, кстати, зовут тетушку? Римма…

– Сергеевна, – подсказала я.

– Точно.

До роддома номер два было совсем недалеко, и минут через десять мы уже сворачивали к свежевыкрашенному двухэтажному зданию с широким крыльцом. Слева стоянка для машин, справа клумбы, ухоженные и по случаю жары недавно политые.

– Чувствуется хозяйская рука, – похвалила Женька и спросила с сомнением: – Как считаешь, она нас сразу пошлет или хотя бы выслушает?

– Сейчас узнаем, – пожала я плечами.

Римму Сергеевну пришлось ждать минут двадцать. Она появилась в конце коридора, издалека увидела нас и улыбнулась, потом, точно вспомнив, что для улыбок время не подходящее, нахмурилась и кивнула:

– Здравствуйте, девочки. Ко мне? Проходите в кабинет, там удобнее.

Ласковый прием рождал в душе надежду, что мы приехали сюда не зря. Мы с Женькой вопросительно переглянулись, и я начала:

– Римма Сергеевна, вы, конечно, знаете, что произошло?

– Да, я то и дело звоню… чудовищно… бедная Верочка… Игорь… не представляю, как они держатся. Я была у них в понедельник и сегодня опять собираюсь.

– Римма Сергеевна, Игорь и Вера подозревают, что ребенка могла похитить мать Лельки. – Женщина даже бровью не повела, смотрела выжидающе и вопросов задавать не собиралась. – Сегодня утром Игорь куда-то уезжал, думаю, пытался разыскать эту женщину…

– Так он знает, где она? Он же… – Римма Сергеевна нахмурилась и замолчала.

– Мы решили, что знает. Как приемным родителям им должно быть известно имя матери.

Римма Сергеевна усмехнулась, точно я сказала что-то нелепое, потом ответила:

– Разумеется…

– В удочерении помогли им вы?

– Я. Они очень хотели ребенка, а тут девочка-отказница. Чудесная здоровая малышка. А Игорь – мой племянник. – Она закрыла глаза ладонью, потом торопливо налила воды из графина, стоявшего на столе, выпила, пробормотав: – Извините…

– Сегодня им пришло письмо, которое подтверждает наши подозрения насчет похитителя. В письме Веру просили не волноваться за ребенка…

– Веру? – Могу поклясться, женщина была потрясена. – Веру? – повторила она еще раз и почти простонала: – Господи…

– Мы подумали, может быть, то, что не удалось Игорю, удастся нам? Я знаю, это против правил и вообще, но… Ведь вы понимаете? – сказала я с надеждой. – Римма Сергеевна, не могли бы вы сообщить нам имя этой женщины?

Она молчала минуты три, не меньше, сидела, разглядывая свои руки, молчали и мы, боясь нарушить тишину.

– Трусова Инга Станиславовна, – вдруг сказала она. – Отец ее был известным в городе человеком, тренером в нашей спортшколе. Несколько лет назад вместе с женой погиб в автомобильной катастрофе.

– Инга? – растерялась я.

Римма Сергеевна взглянула непонимающе и спросила:

– Значит, Игорь встречался с ней?