Ставка на стюардессу - Мария Жукова-Гладкова

Когда бабушка провожала учительницу, меня отправили в мою комнату. Подумать только! У меня есть комната! Своя! Но в эти минуты меня интересовало, о чем говорят бабушка и учительница. Я чуть-чуть приоткрыла дверь, а слух у меня всегда был великолепный.

– У меня такое впечатление, что она никогда не учила язык, – сказала учительница.

– Вас же предупреждали: у нее амнезия. Она что-то помнит, что-то вообще не помнит, а иногда говорит такие вещи, что мы не понимаем, откуда это взялось!

– Дети от двух до пяти лет иногда помнят свои прошлые жизни, – заметила учительница. – Хотя ей шесть… Может, это из-за амнезии?

– Сегодня мы идем к специалисту, который как раз интересуется такими воспоминаниями. Но как вы считаете? .. Она сможет нормально учиться? В обычной школе?

– О да! – воскликнула учительница. – Она схватывает все на лету и, главное, горит желанием учиться. В большинстве случаев детей приходится заставлять, убеждать, уговаривать. Хотя у Даши есть стимул: она хочет поехать к папе. Вы нашли правильный подход. Она на самом деле к нему поедет?

– Это зависит не от нас… – вздохнула бабушка.

– Понимаю. Но девочка у вас талантливая. Быстро соображает, быстро реагирует. Я думаю, что с учебой проблем не будет. Забытое быстро восстановится. Она производит впечатление совершенно нормального ребенка.

После урока мы с бабушкой часок погуляли – прошлись по окрестным улицам. Я никогда раньше не бывала на этих улицах, но бабушка утверждала, что бывала. Потом мы вместе с бабушкой обедали. Обед состоял из трех блюд! Потом меня уложили спать. Я не хотела спать. Я боялась, что если засну, то снова проснусь в той комнате, где с самого детства жила с братом и сестрой. Я боролась со сном, но все равно заснула.

Но проснулась опять в комнате принцессы! Бабушка налила мне стакан теплого молока, и мы пошли к дяде доктору. Он стал задавать мне вопросы о моей жизни. Почему-то его больше всего заинтересовала люлька, в которой спал младший брат. Он попросил ее нарисовать, описать. Мне не жалко – и нарисовала, и описала. И если до этого вопросы были самые разные, то после упоминания люльки только о ней. На некоторые вопросы я ответить не смогла, другие были простые. Что я больше всего люблю есть? Да все я люблю, главное – чтобы вообще было что есть. Мы поговорили с ним о рыбалке, о силках на зайцев и рябчиков. Он меня очень внимательно слушал. Раньше взрослые меня никогда так не слушали. Поэтому я радостно отвечала на его вопросы.

Потом дядя доктор говорил с бабушкой, а я подслушивала.

– Где она могла видеть люльку? Это как минимум девятнадцатый век, если вообще не восемнадцатый.

– Нигде не могла. По телевизору она смотрит только мультфильмы. Мы не позволяем ей часами сидеть перед экраном. Компьютер – час в день. Но после травмы она даже не вспоминала о нем, а мы не предлагали. Неужели на самом деле вспомнила свою прошлую жизнь? У нас с дочерью сложилось такое впечатление, что она жила в какой-то крестьянской избе, где было много детей. И старше ее были, и младше. Вечно не хватало еды. Но у нас-то она всегда нормально ела! Ее никто ни в чем не ограничивал. Слава богу, пищевой аллергии нет. Но нас с дочерью, своей мамой, она не помнит! Она не помнит ничего из английского языка! А она им с трех лет занимается. Что нам делать? !

– Нужно время. Может, какое-то триггерное событие – их еще называют «спусковыми» – поможет ей вспомнить все, что она забыла. Может, какая-то вещь.

– Да какая вещь? Она будто впервые оказалась в нашей квартире, своей комнате и даже нашем городе. Будто перенеслась к нам… откуда-то.

– Радуйтесь, что ее умственные способности никак не пострадали. Девочка развитая, хорошо говорит, хорошо выражает свои мысли. Забытые знания наверстает.

– Вы считаете, что она сможет пойти в обычную школу?

– Да, несомненно. У нее нет никаких психических отклонений, если вы об этом. Нет невроза. У нее хорошее эмоционально-психологическое состояние. Даже отличное! Она чувствует себя счастливой. Вы с вашей дочерью молодцы. Вы обеспечили ребенку психологический комфорт. А амнезия… Бывает. Не так уж много у нее было детских воспоминаний. Если взрослый человек забывает свою предыдущую жизнь, то ему гораздо сложнее. И если взрослый или ребенок теряются и ничего не могут сказать. Родственники сходят с ума. А Даша с вами. Прекрасно можно жить без воспоминаний первых шести лет. Многие взрослые и так не помнят эти годы. Без травм, без амнезии.

– А эти люльки, братья-сестры?

– Думаю, что забудет. А если не забудет… Вам это мешает? Просто не заостряйте внимания. Вы с ней ходили на рыбалку?

– Никогда. Некому у нас в семье на рыбалку ходить.

– Сходите. На озеро какое-нибудь съездите.

– Сейчас? – в ужасе спросила бабушка. – Чтобы под лед провалиться? Или чтоб на льдине унесло?

Дядя доктор рассмеялся.

– Нет, летом, когда уже тепло будет. Хотя к тому времени она уже может забыть про рыбалку.

«Не забуду», – подумала я тогда. И на самом деле не забыла.

Потом мы вернулись домой. Бабушка отправила меня в мою комнату – мою комнату! – поиграть или позаниматься и сказала, что будет готовить ужин. Теперь предстояло ждать возвращения мамы с работы, чтобы ужинать всем вместе.

Интересно, какой окажется мама? Почему-то я предполагала, что это будет другая мама, а не та, с которой я прожила первые пять лет своей жизни. Почему меня убеждают, что мне шесть?

До революции 1917 года

Аполлинария Антоновна никогда не видела новорожденных детей, но ей казалось, что все-таки ребенок должен быть поменьше. Хотя откуда ей знать? Ниловна дала ей мальчика – и он тут же открыл глазки. Взгляд был осмысленным! Какой замечательный мальчик!

Ниловна показала, как кормить ребенка, как пеленать. Сколько ж детей прошло через руки Ниловны? И сколько ей лет? И сколько Николаю Аристарховичу Богомазову? Долгих им лет жизни!

Вечером примчались Фрол Петрович и Василий Антонович. Доктор Богомазов сказал, что Аполлинарии Антоновне с Петенькой нужно еще пару дней побыть у него под наблюдением и только потом их можно будет забрать домой.

У Фрола Петровича в глазах стояли слезы радости, а Васенька не стеснялся и рыдал, и смеялся.

– Поленька, как ты себя чувствуешь? – то и дело спрашивали брат с мужем.