Миссия свыше - Татьяна Полякова

– А конспирация?

Мои слова подействовали, девицы потянулись к выходу, вслед за ними поплелся «ботаник».

– Он в тебя влюблен, – предположила я.

– Борька? – подружка взглянула на портрет Петра Кропоткина, папы русского анархизма, украшавший ее стол, и добавила со вздохом: – Не мой калибр.

– Ты сейчас кого имеешь в виду?

Она махнула рукой, решив, что данная тема совсем не интересна, и спросила:

– Что с работой? Может, к нам пойдешь?

Я закатила глаза.

– Пополнять ряды отважных подпольщиков?

– Мы, между прочим, за правое дело…

– Отвали, – ласково попросила я.

– Ага, – кивнула Варька. – Значит, с работой туго. И настроение как у висельника, угадала? Это потому что нет в твоей жизни смысла…

– А в твоей?

– В моей есть.

– Слава богу. Держи ключи. – Я выложила на стол ключи от своей машины, Варька собиралась отвезти мать в санаторий, а своей машины у нее не было, хотя правами она обзавелась еще лет пять назад. Ездила не то чтобы скверно… задумывалась иногда, по ее собственному определению, и теперь я гадала, в каком виде доведется получить машину назад. «Форд» лихо бегал по дорогам страны уже семь лет, но это единственно ценная вещь, принадлежавшая мне, и я им дорожила.

– Спасибо, – сказала Варька, забирая ключи. – Может, со мной поедешь, чтоб не нервничать?

– С тобой я буду нервничать еще больше.

– Сама за руль сядешь.

– Я уважаю твою маму, но за час общения с ней, чего доброго, превращусь в маньячку.

– Это запросто, – согласно кивнула Варька. – Мамуля не подарок, а сейчас еще и новые зубы вставляет.

– А куда она дела старые?

– Выпали. Давно. Мамуля долго без зубов терпела, но к врачу в конце концов все-таки пошла. А он ей такие бабки озвучил, что мамка моя сразу от него к кардиологу, хорошо, что тот сидит в кабинете напротив, не пришлось шляться по коридорам.

– Впечатляет, – кивнула я.

– Еще бы. Мамуле и двух часов не хватит, чтоб все в деталях расписать. Слушай, может, ее к буддистам отправить? Начнет медитировать и о зубах забудет.

– Ты имеешь в виду буддистов, что обживают вашу подворотню?

– Ага. Надька, ты ее сейчас видела…

– С бритой головой?

– Ну… она у них днюет и ночует… Кстати, там у них сегодня какой-то хмырь нарисовался… гуру… – продолжила Варька. – Лекцию будет читать. Я б на твоем месте сходила. Кто-то должен тебе мозги вправить. А давай вместе пойдем?

– А давай. Только без твоей мамы.

– Само собой. Какой гуру ее выдержит.

– Гуру кто-то из местных? – поинтересовалась я.

– Надька сказала, из Тибета.

– И на каком языке он мне мозги вправлять будет?

Варька уставилась в потолок и нос потерла.

– Кто знает. Может, это… переводчика надыбают…

– Или гуру телепатически донесет мысль до каждого, – добавила я.

– Хорош язвить. Идем или нет?

– Идем. Делать все равно нечего.

– Надька сказала в шесть. Маму я завтра отвезу, так что ключи можешь вечером отдать, – милостиво предложила она.

– Обойдусь, – махнула я рукой и вскоре покинула ее кабинет, хотя Варька просила остаться и предлагала кофе. Кофе у нее скверный, а чая нет.

И я отправилась бродить по городу, бросив прощальный взгляд на свою машину, припаркованную неподалеку от офиса.

Варвара объявилась в половине шестого, позвонила по телефону, хотя мы договаривались, что в это время она заедет за мной, чтобы вместе отправиться на встречу с гуру. Тут же выяснилось: в планах подруги произошли изменения, добираться до заветной подворотни мне придется в одиночку, а встретимся мы уже на лекции. Положив трубку, я взглянула на часы, прикидывая, стоит покидать свое жилище или нет? К слову сказать, жилище моим вовсе не было, жила я в квартире своей подруги, бывшей одногруппницы. К ней три года назад я и приехала в надежде, что поиск смысла жизни пойдет здесь веселее. Со смыслом все по-прежнему, а вот моя Танька уже два с половиной года как в Германии, вышла замуж за приблудившегося немца, но сама не знает, надолго ли, оттого в ее квартире живу я, оплачиваю коммуналку и слежу за порядком. И Таньке хорошо (квартира в надежных руках – это ее мнение, а вовсе не мое), а мне так просто здорово, если бы не этот подарок судьбы, работу пришлось бы искать уже вчера, съемная квартира в нашем городе удовольствие не из дешевых.

За эти годы мы с квартирой породнились, и сейчас я не видела особой нужды ее покидать. Но мысль о Варьке заставила меня подняться с дивана, где я лежала, перещелкивая каналы телевизора. Варвара Пантелеевна наверняка потащится к буддистам из желания спасти мою плутающую впотьмах душу, ей-то гуру из Тибета совершенно без надобности. В ее мире все кристально ясно и укладывается в два слова «надо бороться». С кем или с чем, всегда найдется. В общем, я торопливо поднялась, сменила джинсы на длинную юбку и вскоре покинула квартиру.

Стоило мне оказаться возле остановки, как тут же подошла маршрутка. Я увидела в этом добрый знак: «верной дорогой идете, товарищи», как говаривал еще один любитель изменить мир в лучшую сторону. Я устроилась у окна и в который раз попыталась нащупать причину своей меланхолии. Надо сказать, жила я вполне счастливо, но временами находило… Временами находит на всех, что мне известно доподлинно, но в моем случае длилось подобное состояние слишком долго, растягиваясь на месяцы, а то и на полгода. Если коротко, то чувство было такое, точно я не там, где должна быть, а там, где должна быть, меня очень ждут и нужно бы торопиться. Все проблемы начинали казаться глупыми, люди вокруг неинтересными, а жизнь в целом не особо радостной. Перемена мест, как я уже сказала, борьбе с хандрой не способствовала. Оставалось лишь надеяться, что все пройдет само собой. Правда, у мамы был свой взгляд на мою хандру: на личном фронте у меня глубокое затишье, работа меня не радует, потому что я не послушала маму и выбрала не ту профессию, к тому же я живу в городе, где у меня никого нет: ни родных, ни друзей (о существовании Варьки мама не подозревала, и это было скорее хорошо). По большому счету с мамой я была согласна. Особенно удручала ситуация на личном фронте. Мужчины держались со мной настороженно, смотреть смотрели, но не приближались. Я потихоньку наживала комплексы и завидовала Варьке, у которой отбоя от парней не было. Ее друзья считали меня красивой девушкой, но никто ни разу не пригласил на свидание.